Агрессия
Агре́ссия (от лат. aggressiō, нападение) — общая для всех живых организмов черта поведения, выражающаяся в экспансии, нападении или угрозе нападения на особей своего или чужого вида. Любая агрессия животных или человека теснейшим образом связана с самозащитой, эмоциями страха или ярости, при отстаивании своей территории, добычи, полового партнера, стремления к власти, установления лидерства, иерархии подчинения в стае, группе, коллективе и т. п.
В классической психологии под агрессией понимается внутренне мотивированное деструктивное поведение, противоречащее конвенциональным нормам сосуществования людей и имеющее целью нанести вред или максимальный ущерб объектам нападения: физический, моральный или имущественный, а также вызвать у них чувство страха, подавленности и психологического дискомфорта.
Агрессия в коротких цитатах
[править]| — Юрий Казаков, «Африка набирает силу», 1961 |
...что такое фашизм? Агрессия, расовая теория… | |
| — Братья Стругацкие, «Обитаемый остров», 1969 |
| — Сергей Жемайтис, «Большая лагуна», 1977 |
...агрессия бедности в каждом квартале | |
| — Евгений Евтушенко, «И я вышел на улицы Санто-Доминго...», 1985 |
| — Михаил Веллер, «Карьера в Никуда», 1988 |
| — Владимир Бибихин, «Язык философии», 1993 |
| — Сергей Залыгин, «Экологический роман», 1993 |
| — Наталья Бехтерева, «Магия мозга и лабиринты жизни», 1994 |
| — Виктор Дольник, «Непослушное дитя биосферы», 1994 |
| — Александр Кабаков, «Последний герой», 1995 |
...агрессивная мода, вернее, мода на агрессивность, безусловно, дает им возможность скрывать свою инфантильность...<[9] | |
| — Марина Вишневецкая, «Вышел месяц из тумана», 1997 |
Если агрессия наступает снаружи ― | |
| — Александр Миронов, «К пушкинскому юбилею», 1999 |
| — Александр Шубин, «Путь к благополучию», 2000 |
...впору пить, и недолго повеситься, | |
| — Олег Чухонцев, «После бабьего лета два месяца...» (из сборника «Осьмерицы»), 2016 |
Агрессия в психологии, публицистике и научно-популярной литературе
[править]С началом сталинского «наступления на классового врага» в конце 1928 года положение стало медленно, но верно меняться. Творческая свобода начала подвергаться все более и более сильному зажиму со стороны партийной цензуры, все более и более грубой и безжалостной критике с «классовых пролетарских позиций». Пролетарские группировки начали поднимать головы и постепенно забирать власть. Идеология большевизма начала серьезное наступление на искусство, пожалуй, впервые за всё время существования советской власти. Вначале эта агрессия была не слишком стремительной и не шла сомкнутым фронтом. В ней было много отдушин и прорывов. К 1930 году театры сохраняли еще многое от свободной атмосферы «золотых времен нэпа». Еще шли многие из превосходных старых спектаклей, проникнутых духом гуманизма и любви к людям, в которых не было ни малейшего следа воинствующей большевистской пропаганды.[12] | |
| — Юрий Елагин, «Укрощение искусств», 1952 |
События в Конго заставили многие африканские страны по-новому осмыслить происходящее в Африке и вокруг нее. Агрессия колонизаторов против этой страны, зверское убийство руководителя конголезского народа Патриса Лумумбы и его соратников показали, что колонизаторы без боя не откажутся от своих привилегий в Африке, что они пойдут на любые преступления лишь бы сохранить баснословные барыши, получаемые от зверской эксплуатации африканских народов. Но сейчас нельзя безнаказанно осуществлять открытую агрессию. Это не проходит мимо внимания народов, повысивших свою бдительность в отношении поджигателей войны. При нынешнем соотношении сил на международной арене агрессия, как правило, оборачивается против самих же ее инициаторов.[1] | |
| — Юрий Казаков, «Африка набирает силу», 1961 |
И, всё больше сердясь: ― Как так не было предусмотрительности с Ленинградом? Уж куда больше предусмотрительность ― финскую границу отодвинули!» Вот это называется ― литературная близость! Вот и дружи с «Новым миром»! Дивный аргумент: границу финскую и то отодвинули! И я ― бит, я в повести наклеветал. Я же не могу «внутреннюю концепцию» открыть до конца: «Так нападение на Финляндию и была агрессия!» Тут не в Дементьеве одном, дальше в разговоре и Твардовский меня прервёт: | |
| — Александр Солженицын, «Бодался телёнок с дубом», 1967 |
| — Михаил Веллер, «Карьера в Никуда», 1988 |
Только обезумев от добровольного удушья, можно ненавидеть открытые окна, злобствовать против гостей, способных показать у нас образцовое хозяйство. Греция, Рим, Англия, Америка, Россия расцветали при открытости. Сейчас снова зовут «своих» к мобилизации. Предостерегают: «Интернационалист никогда в отличие от нас не дремлет. Засилье чужого, анархия и дурноцвет, засилье чужого и анархия привели к жесткому и безжалостному кулаку, побивающему правых и виноватых». Нет, чужое и анархия не привели, а только толкали, как и вообще человеческий тростник всегда гнет всеми ветрами и гонит всеми соблазнами, но вести ничего не ведет, если не будет согласия. Соблазняет иногда чужой; но соблазняюсь всегда я сам. Да, я, человек, стою перед «вызывающим, чужеродным и агрессивным, не желающим делить власть». Читай ― злом; это будет единственное правильное прочтение. И не в несчастные минуты, а всегда. Причем зло я могу по-настоящему видеть только в себе, в другом я разбираюсь гораздо меньше. «Все нехорошее ― чужое». «Все чужое ― хорошее».[14] | |
| — Владимир Бибихин, «Наше место в мире», 1989 |
Настоящую философию можно определить как мысль, которая знает, как многое — а именно всё главное — происходит прежде, чем мы успеем заметить; знает, что к ранним, решающим событиям мы, люди, никогда не успеваем. В этом смысле философия предполагает смирение. Агрессия сознания — это отчаянная попытка обмануть себя, как если бы какое-то его усиленное, взвинченное, обостренное состояние было всё же способно упредить бытие.[4] | |
| — Владимир Бибихин, «Язык философии», 1993 |
Природа много мудрее нас. Представьте себе победителей и побежденных. Агрессия и страх, в постоянном взаимном усилении по мере смены поколений, давно бы стерли с лица нашей планеты все, что можно уничтожить, убили бы в зародыше любую мысль. А если бы мы передали нашим детям страх ночного стука в дверь и беседы с другом?.. К счастью, просто страх не передается следующему поколению, хотя, как хорошо известно, есть целые генерации более или менее смелые. <...> | |
| — Наталья Бехтерева, «Магия мозга и лабиринты жизни», 1994 |
Люди, как и карликовые шимпанзе, способны поддерживать отношения, в которых агрессивность сведена до самого минимума, иерархия не мешает дружескому общению, а само это общение ободряюще и приятно. Соответствующие традиции и воспитание позволяют очень многого добиться. Когда американцы открыли магический эффект одной из форм — улыбки — и начали обучаться как можно чаще ею пользоваться.[7] | |
| — Виктор Дольник, «Непослушное дитя биосферы», 1994 |
Другой не менее распространенный приём блефа ― фальшивый «блат» (неправомерная опора на авторитеты) использовал Андрей Разин для продвижения группы «Ласковый май». Он выдавал себя за родственника Михаила Горбачева ― и перед ним открывались двери любых кабинетов. Но всё это сработало, потому что группа действительно пользовалась успехом, дешевая романтика «Ласкового мая» в тот момент оказалась востребованной на рынке. Агрессивное продвижение себя (услуг, товаров, проектов) на рынке подразумевает использование достаточно жёстких методов воздействия на общественное мнение. Без блефа тут не обойтись. Другими словами это называется «созданием имиджа». Таким образом, блеф, подкрепленный реальными талантами и делами, ведет к успеху.[11] | |
| — Александр Шубин, «Путь к благополучию», 2000 |
Агрессия в мемуарах, письмах и дневниковой прозе
[править]А всё началось с мух. Изумрудных, блестящих, металлических, тучей накинувшихся на меня в глубине леса. Они облепили моё лицо, путались в волосах, бились с размаху в глаза, мгновенно и больно жалили. Комару, чтобы укусить, надо пристроиться, выпустить жало, проткнуть кожу, а эти изумрудные разбойницы шли в атаку шильцем вперёд и наносили укус с лету. Вначале мне было смешно, потом досадно, а потом страшно. Я бросился наутек, они преследовали меня до высоковольтной линии, там зависли на краю леса зелёным роем, взныли не мушиным, а дикого пчелиного роя гудом и сгинули. Я уже писал об этом, да, кажется, не однажды, настолько потрясла меня мушиная агрессия. Четверть века хожу я в наш лес, и никогда со мной подобного не случалось. И мух таких, изумрудно-металлических и остервенелых, я сроду не видел.[15] | |
| — Юрий Нагибин, «Утраченная музыка», 1983 |
Агрессия в художественной прозе и беллетристике
[править]Риббентроп наконец умолк, встал и, взяв со стола заранее отпечатанный меморандум, театральным жестом вручил его послу. Посол тоже встал, медленно сложил бумагу вчетверо и, не читая, опустил ее в карман пиджака. Несколько секунд длилось молчание. Слышно было, как тяжело дышал Риббентроп. На кончике носа его висела крупная капля пота. Наконец овладев собой, посол холодно и внешне спокойно высказал сожаление по поводу событий, ответственность за которые целиком и полностью ложится на Германию. «Какая наглая агрессия! Вы еще пожалеете об этом…» ― сказал посол. Свои последние слова он произнес, глядя прямо в глаза Риббентропу. Затем, едва кивнув, повернулся и медленно направился к двери. Но именно эти последние слова посла снова вызвали в Риббентропе прилив того знакомого чувства, с которым он так долго и тщетно боролся. Он нервно передернул плечами, совсем как Гитлер. Неожиданно для переводчика он вышел, почти выбежал из-за стола, догнал посла на полпути к двери и пошел рядом с ним, время от времени касаясь рукой рукава его пиджака. Он, видимо, хотел что-то сказать, но не находил слов. Так они дошли до двери ― посол и то отстававший, то обгонявший его Риббентроп. И вдруг уже у самой двери Риббентроп снова придержал посла за рукав и едва внятно, сбивчивой скороговоркой сказал: ― Сообщите туда… в Москву… Я… не хотел этого… я… уговаривал фюрера. Но… Последние слова он произнес в пустое пространство, потому что посол, не оборачиваясь и не замедляя шага, уже вышел из кабинета в сопровождении своего переводчика.[16] | |
| — Александр Чаковский, «Блокада», 1968 |
И этот штатский… Не может быть, чтобы он намекал на пытки. Это же было давно, в средние века… Впрочем… фашизм… Да, помнится, не только в средние. Может быть, это фашистское государство? Массаракш, что такое фашизм? Агрессия, расовая теория… Гилтер… нет, Гилмер… Да-да — теория расового превосходства, массовые уничтожения, геноцид, захват мира… ложь, возведенная в принцип политики, государственная ложь — это я хорошо помню, это меня больше всего поразило. | |
| — Братья Стругацкие, «Обитаемый остров», 1969 |
― Ты посмотри, как разрослась эта сине-зелёная гадость! ― Она протянула руку в сторону моего поля, всего усеянного зелёными полосами и пятнами. ― Скоро она вытеснит всю хлореллу, отравит придонную фауну, погибнет весь риф. | |
| — Сергей Жемайтис, «Большая лагуна», 1977 |
― Ну зачем… Зачем мы вообще с тобой так? Я ведь обрадовалась, тебя увидев… | |
| — Надежда Кожевникова, «В легком жанре», 1986 |
...две трети всей поверхности земного шара, чуть больше, это не суша, а во́ды, так что планету Земля правильнее было бы назвать планетой Вода. Да и жизнь сначала зародилась в воде, а потом уж вышла на сушу, и человек на суше ― пришелец, не потому ли он так агрессивен по отношению к суше, пришельцы всегда агрессивны.[5] | |
| — Сергей Залыгин, «Экологический роман», 1993 |
На перекрестке уже обосновывались шестеро длинноволосых, в невероятном цветном тряпье, разворачивали плакаты «Секс вдвоем ― это агрессия! Прекратите войны в постели сейчас!» и «Обладание другим человеком ― отвратительное насилие! Онанисты, будьте гордыми!» Это начали очередную демонстрацию сторонники равных прав для моносексуалистов, борющиеся за выставление своего кандидата на очередных президентских выборах.[8] | |
| — Александр Кабаков, «Последний герой», 1995 |
Болтаю. Становлюсь по-стариковски болтлив. Сейчас я рассуждаю о том, что удар ― это суть мироздания. С удачно подвернувшейся фразы я развивал ключевую мысль: удар ― вовсе не агрессия и не боксёрская перчатка, целящая в чужую рожу; нет и нет, Веня; мир удара бесконечно богат жизнью. Мир удара безбрежен и пластичен, удар и есть собственно жизнь, молния правит миром. (Молния правит! ― сказал еще когда-то Гераклит.) Удары-откровения, когда человек вдруг прозревает. Когда прозревает последний ― самый распоследний и пришибленный.[18] | |
| — Владимир Маканин, «Андеграунд, или герой нашего времени», 1997 |
Преимущество зрелости в том, что, держа на руках обожаемую особу, ты волнуешься определенней и куда как сильней, чем касаясь дрожащей рукой ее влажного полотенца, и не хлюпаешь носом от страха, что ты импотент, засыпая на деревянной скамейке в воняющем воблой вокзале… Афоризм! запиши для Кирилла! ― он сказал себе это с веселой издевкой, но, привстав, наступил на затекшую ногу и уже рассердился всерьез: Кирилл ни о чем не хотел говорить с ним ― даже о сексе, вообще ни о чем, разве только о бабках на сканер, на модную, то есть полутифозную, стрижку, на шнуровки, окованные железом… агрессивная мода, вернее, мода на агрессивность, безусловно, дает им возможность скрывать свою инфантильность, но это бы ладно, ужасней, что ею они прикрывают отсутствие хоть каких-нибудь ценностей, пусть сначала отстаиваемых и агрессивно, но нет же, агрессия ― их удел и предел ― и, прихрамывая, подошел к телефону. Было глупо звонить ей сейчас, когда, кроме жары и мурашек в ноге, он не чувствовал ничего.<[9] | |
| — Марина Вишневецкая, «Вышел месяц из тумана», 1997 |
Агрессия в поэзии
[править]
| — Виктор Соснора, «Крокодильи слезы», 1962 |
До чего довести человечество надо, | |
| — Евгений Евтушенко, «И я вышел на улицы Санто-Доминго...», 1985 |
Если агрессия наступает снаружи ― | |
| — Александр Миронов, «К пушкинскому юбилею», 1999 |
| — Александр Миронов, «Рождение агрессии», 2001 |
После бабьего лета два месяца ― | |
| — Олег Чухонцев, «После бабьего лета два месяца...» (из сборника «Осьмерицы»), 2016 |
Примечания
[править]- ↑ 1 2 Казаков Ю. П. «Две ночи: Проза. Заметки. Наброски». — Москва, «Современник», 1986 г.
- ↑ 1 2 Сергей Жемайтис, Большая лагуна. — М.: «Детская литература», 1977 г.
- ↑ 1 2 Михаил Веллер. «А вот те шиш!» — М.: Вагриус, 1997 г.
- ↑ 1 2 В. В. Бибихин, «Язык философии». — М.: Издательская группа «Прогресс», 1993 г.
- ↑ 1 2 Сергей Залыгин, «Экологический роман». — Москва: «Новый мир», № 12, 1993 г.
- ↑ 1 2 Н. П. Бехтерева «Магия мозга и лабиринты жизни». — М.: «Нотабене», 1999 г.
- ↑ 1 2 Виктор Дольник. «Непослушное дитя биосферы». — издание третье, дополненное. — СПб.: Паритет, 2010. — 320 с. — 5500 экз. — ISBN 5-901609-05-0
- ↑ 1 2 Александр Кабаков «Зал прилёта». — М.: Вагриус, 2001 г.
- ↑ 1 2 Марина Вишневецкая. «Вышел месяц из тумана». — Москва, «Вагриус», 1998 г.
- ↑ 1 2 Александр Миронов. Избранное: Стихотворения и поэмы 1964—2000 / Сост. Е. Шварц. — СПб.: ИНАПРЕСС, 2002 г.
- ↑ 1 2 Шубин А. В. Путь к благополучию. — М.: Вагриус, 2000 г.
- ↑ Юрий Елагин. «Укрощение искусств». ― М.: Русский путь, 2001 г.
- ↑ А. Солженицын. «Бодался телёнок с дубом»: Очерки литературной жизни. — Париж, YMCA-PRESS, 1975 г.
- ↑ В. В. Бибихин, Другое начало. Сборник статей и выступлений. — СПб: «Наука», 2003 г.
- ↑ Ю. М. Нагибин, «Утраченная музыка». — М.: «Подкова», 1998 г.
- ↑ Александр Чаковский. «Блокада». — М.: «Советский писатель», 1968 г.
- ↑ Н. В. Кожевникова. «Гарантия успеха». — М.: Аграф, 2004 г.
- ↑ Владимир Маканин. «Андеграунд, или герой нашего времени». — М.: Вагриус, 1999 г.
- ↑ В. Соснора. Триптих. — Л.: Лениздат, 1965 г. — 154 с. Худ. М. А. Кулаков. — 10 000 экз. г.
- ↑ А. Н. Миронов. Без огня. — М.: Новое издательство, 2009 г.
