Амуле́т (араб. ارتداء от лат.amulētum, носить), также о́берег, апотропе́й (от греч. ἀποτρόπαιος — «отводящее порчу») талисма́н или ла́данка — предмет с приписываемыми ему магическими возможностями, который якобы должен оказать некое энергетическое или защитное действие, чтобы принести счастье или уберечь от негативного влияния.
Уже в первобытном обществе люди увешивали себя остатками убитой ими добычи (зубами и когтями), которые якобы должны были дать их носителю силу животного. Амулеты носят на теле (часто как украшение) или на одежде, помещают в транспортные средства или в жилище, либо вешают вокруг скота. Они могут быть изготовлены из множества материалов, благодаря которым носитель должен быть пассивно «защищён».
Прежде сего носили его <шерл> по суевѣрію такъ какъ амулетъ, и надѣвали его на младенца по крещеніи, отъ чего онъ и прозванъ былъ крестиннымъ камнемъ...[2]
— Василий Севергин, «Начертаніе технологіи минеральнаго царства...», 1821
Не происходит ли наше европейское амулет от арабского эль-мулэд, означая гороскоп, выведенный при рождении?[3]
— Артемий Рафалович, «Путешествие по Нижнему Египту и внутренним областям Дельты», 1850
На руках некоторых трупов я заметил красные шерстяные шнурки, и мне разъяснили, что это обыкновение соблюдается всегда при отправлении на войну. Жены и возлюбленные дают мужьям и любовникам этот амулет с пожеланием победить или умереть.[4]
Поставив лампаду, Лабда перекрестила Юлиана, посмотрела, цел ли на груди его янтарный амулет, и, проговорив несколько заклинаний, чтобы отогнать злых духов, скрылась.[5]
...амулет делал человека бесстрастным, что было особенно важно для лиц, чинящих суд и расправу. У архонтов на груди в особо торжественные для правосудия дни висели дощечки с амулетами из кварца, пронизанного «волосами Фемиды», зеленоватыми жилками амианта.[7]
...в древнем Риме среди жрецов и царей пользовались большим почетом амулеты, известные под именем «венериных волос». Это куски того же прозрачного кварца с прожилками минерала — красного рутила, привозимого предприимчивыми людьми или воинами во времена северных походов из земли галлов.[7]
...на груди у принца рядом с королевским амулетом с золотым изображением солнца, перламутровым слоном и жемчужной луной болтался вскоре на ниточке так называемый «Куриный бог», то есть камешек с дыркой, которую выточило в нем море. Найденного им второго Куриного бога он преподнес Тониде, и она великодушно приняла подарок.[9]
— Лев Кассиль, «Будьте готовы, Ваше высочество!», 1964
Король писал, что рядом с амулетом Солнца, Луны и Слона он по-прежнему носит Куриного бога, а в праздники надевает красный галстук...[9]
— Лев Кассиль, «Будьте готовы, Ваше высочество!», 1964
Знаю я, что против пьянства греки
До н. э., ещё в четвёртом веке,
Амулет носили ― аметист.[10]
Циркон <...> использовали в старину не только как украшение, но и как амулет, который «сердце обвеселит, и кручину и неподобные мысли отгоняет, разум и честь умножает».[11]
— Сергей Венецкий, «В мире металлов» (Ванадий из асцидий), 1982
Нащупал амулет — прохладный стержень, выточенный из оникса. Еще секунду медлил, пытаясь придумать иные действия. Нет, другого выхода не было. Я сжал стержень в ладони.
Перидотовые амулеты были распространены в Средневековье. <...> Часто на таких амулетах были выгравированы различные символы, среди которых наиболее распространёнными являются осёл — учит предсказывать будущее, стервятник — подчиняет ветер и демонов, факел — приносит богатство.[12]:205
— Ольга Бортник, «Всё о драгоценных камнях», 2011
Амулет в научно-популярной литературе и публицистике[править]
Употребленіе. Въ Цейлонѣ дѣлаютъ изъ шерла пуговицы на платье. Прежде сего носили его по суевѣрію такъ какъ амулетъ, и надѣвали его на младенца по крещеніи, отъ чего онъ и прозванъ былъ крестиннымъ камнемъ, Taufstein.[2]
— Василий Севергин, «Начертаніе технологіи минеральнаго царства...», 1821
Нефриту приписывали много мнимыхъ силъ, чего ради и носили его прежде сего такъ какъ амулеты.[2]
— Василий Севергин, «Начертаніе технологіи минеральнаго царства...», 1821
Античное идолопоклонство и почитание амулетов внедрились <христианством> в самой отталкивающей своей форме в виде почитания мощей и костей.
У народов тюркской группы в честь солнца именуют «лучистыми хрусталями» топазы и прозрачные кварцы.
Относительно последних, во времена Троянской войны было уже известно, что некоторые из этих кристаллов любимы богиней Фемидой. Это были кварцы с включениями зелёного амианта. Из таких камней особо почитаемые жрецы и судьи носили амулеты в виде наконечника стрелы. Такой амулет делал человека бесстрастным, что было особенно важно для лиц, чинящих суд и расправу. У архонтов на груди в особо торжественные для правосудия дни висели дощечки с амулетами из кварца, пронизанного «волосами Фемиды», зеленоватыми жилками амианта.[7]
И в древнем Риме среди жрецов и царей пользовались большим почетом амулеты, известные под именем «венериных волос».
Это куски того же прозрачного кварца с прожилками минерала — красного рутила, привозимого предприимчивыми людьми или воинами во времена северных походов из земли галлов. Обилие таких амулетов и, одновременно, исчезновение их культа наблюдались во времена Цезаря, когда победоносные воины римских легионов привезли из земель, расположенных по обе стороны Альпийского хребта, много прозрачного хрусталя с крупными включениями посторонних минералов.[7]
Однако кактусы имели и другое значение <...> для религиииндейцев. Они применялись как амулеты, поскольку индейцы верили в их сверхъестественную силу. Чикули — Лофофора виллиамсии, мулато — Мамиллярия микромерис, розарара — Мамиллярия лазиаканта денудата, сумани — Ариокарпус фиссуратус были талисманами, защищающими от молний, болезней и других ударов судьбы.[13]:1
Изо всех синих камней, известных в древние времена, красивый камень, называемый ныне «ляпис-лазурь», относился к наиболее высоко ценимым и использовался для изготовления амулетов, ваз, шкатулок и т. п., а также как материал для мозаик и инкрустаций. Современное название появилось только в Средневековье; во времена Плиния этот камень назывался сапфиром.[14]:451
— Герберт Смит, «Драгоценные камни», 1971
Циркон (в литературе встречаются и другие названия этого минерала: гиацинт, яцинт, яргон, джаргон) использовали в старину не только как украшение, но и как амулет, который «сердце обвеселит, и кручину и неподобные мысли отгоняет, разум и честь умножает». Один из древнерусских эскулапов с профессиональной осведомлённостью утверждал в своем труде о медицине, что тот «кто яхонт червлёный при себе носит, снов страшных и лихих не увидит, скрепит сердце свое и в людях честен будет». (Яхонтом на Руси называли многие драгоценные камни, в том числе и цейлонский гиацинт).[11]
— Сергей Венецкий, «В мире металлов» (Ванадий из асцидий), 1982
С древнейших времен яшму использовали не только как украшение, но и в качестве амулетов, талисманов, религиозных атрибутов. Она входила в дюжину библейских камней, размещенных на эфуде — части торжественного облачения первосвященника и символизирующих двенадцать колен израилевых.[15]
— Ольга Тюльпакова, Евгений Ляшенко, «Камень Ветхого Завета», 2003
Сард очень дружелюбный камень, его можно носить в качестве амулета и талисмана...[16]:679
— Геннадий Непокойчицкий, «Лечит Бог и Природа», 2007
Древние египтяне полагали, что перидот очищает их мысли, не позволяет им завидовать ближнему. Некоторые носили ожерелье из этого камня веря, что оно защищает от злых духов. Перидотовые амулеты были распространены в Средневековье. Считалось, что оправленный в золото камень защищает от дурных снов и плохого настроения. Часто на таких амулетах были выгравированы различные символы, среди которых наиболее распространёнными являются осёл — учит предсказывать будущее, стервятник — подчиняет ветер и демонов, факел — приносит богатство.[12]:205
— Ольга Бортник, «Всё о драгоценных камнях», 2011
Оникс может служить и активным средством против меланхолии, если носить его в виде бус, браслета или амулета и часто смотреть на него.
«Если ты подавлен печалью, внимательно посмотри на оникс и положи его в рот, и твоя печаль развеется».[17]
— Елена Свитко, «Рецепты св. Хильдегарды», 2013
Амулет в мемуарах, письмах и дневниковой прозе[править]
Фаллический амулет
Проходя тут мимо выстроенной над берегом Нила могилы шейха, белый куполок которой кокетливо прячется под тенью маститой смоковницы, я заметил сидевшего близ нее Араба, довольно бедно одетого, но с поразившею меня бойкою и весьма лукавою физиономией. Он попросил у меня бахшиша и курительного табаку, обещаясь взамен написать «благословенный амулет» (хараз элъ-мубарэк), который наверное принесет мне счастье, если я привяжу его к фуражке; как было не соблазниться таким предложением? Араб достал из-за пояса длинную медную чернильницу и перо из камыша (калам), заставил меня пополоскать руки в Ниле, и потом, посадив подле себя, спросил об имени моем и моей матери, о звании и возрасте, и потребовал куска белой бумаги. У меня нашлась в кармане какая-то гравированная французская карикатура на музыкантов национальной гвардии, которую я ему подал; он написал на поле разные кабалистические знаки, цифры и слова, и потом прочел мне их; но я, признаюсь, кроме своего имени, ровно ничего не понял. В продолжение этой магической операции, Араб, с плутовскою миною, которую тщетно старался скрывать, беспрестанно оглядывался и как бы украдкою и с какою-то таинственною боязливостью, посматривал на могилу шейха.[3]
— Артемий Рафалович, «Путешествие по Нижнему Египту и внутренним областям Дельты», 1850
Кончив писание и получив обещанные деньги и табак, он начал составлять другой подобный амулет для подсевшего к нам в это время феллаха. Мы удалились с г. д’Арно, и едва отошли шагов на сто, как могущество талисмана успело обнаружиться во всей силе: в поле прыгала красивая зеленая птичка; я стал на краю строившейся тут новой насыпи, как раз против толпы работавших мужиков, взрослых и детей, прицелился, и только что хотел выстрелить в эту птицу — вдруг рыхлая земля у меня под ногами обвалилась, я полетел вниз, а в это время курок опустился, ружьё разрядилось прямо на работников и дробь ударила в землю в немногих шагах от них. Долго ли было при этом убить или по крайней мере ранить человека, и тем накликать на себя страшную беду? такие несчастья на охоте ведь не редко случаются! Полагаю, что хитрый Араб сам не слишком верил в написанный им талисман, а то как бы он восторжествовал!..[3]
— Артемий Рафалович, «Путешествие по Нижнему Египту и внутренним областям Дельты», 1850
В Египте больше чем в других мусульманских землях празднуются дни рождения разных прославившихся шейхов, и эти эль-му-лэд обыкновенно бывают поводом ярманок, которые поэтому у народа называются также эль-мулэд. Не происходит ли наше европейское амулет от арабского эль-мулэд, означая гороскоп, выведенный при рождении?[3]
— Артемий Рафалович, «Путешествие по Нижнему Египту и внутренним областям Дельты», 1850
На нарочно присланной за ними арбе отправились покойники восвояси, чтобы быть похороненными на земле, не оскверненной ногою гяура. Горцы отобрали только тела убитых пулями: смерть от штыка они считают бесчестною. На руках некоторых трупов я заметил красные шерстяные шнурки, и мне разъяснили, что это обыкновение соблюдается всегда при отправлении на войну. Жены и возлюбленные дают мужьям и любовникам этот амулет с пожеланием победить или умереть.[4]
Если бы не перья, ленты, амулеты и орхидеи ее нарядов, NN можно было бы назвать хорошенькой. Пока были отцовские деньги ― была экзотическая квартира на Фурштадской, где грум с «фиалковыми глазами» разносил гостям кофе и шерри-бренди, ловко шагая через оскаленные морды леопардовых шкур.[18]
― Ты так добра, ты тут со мною, дорогая, ― всхлипывая говорил барон. Хризанта держала маленький аметист, изображавший собой фигуру со сложенными на груди руками и поджатыми ногами.
― Вот этот амулет-талисман, освящённый в нашем храме, должен тебя спасти. Он мне подарен матерью и нашему дому всегда приносил счастье. Одень его и носи. Барон молча взял талисман.
― Прощай, ― сказала Хризанта, делая несколько шагов по направлению к двери.[19]
— Ипполит Рапгоф (Граф Амори), «Тайны японского двора. Роман из современной японской жизни», 1904
Окно с решёткой и запертая дверь были им самим.
Он вовсе не находил это безумным и необычным. Просто не стало резиновых тесёмок. Позади каждой вещи или твари, когда она хочет вплотную приблизиться к другой, есть резинка, которая натягивается. А то бы вещи стали проходить друг через друга. И в каждом движении есть резинка, мешающая человеку сделать целиком то, что ему хочется. И вот этих резинок вдруг не стало. Или не стало только стесняющего чувства как бы от резинок? <…>
«Например, у женщин чулки держатся на резинках. Вот в чём штука! — думал Моосбругер. — Они носят как амулет резинки, охватывающие бедро. Под юбками. Как кольца, которые малюют на фруктовых деревьях, чтобы черви не лезли вверх».
— Мы можем теперь объяснить, — проговорил сэр Артур, — почему животные не нуждаются ни в мифах, ни в амулетах: им неведомо их собственное невежество. Но разве мог ум человека, вырвавшегося, выделившегося из природы, не погрузиться сразу же во мрак, не испытать ужаса? Он почувствовал себя одиноким, предоставленным самому себе, смертным, абсолютно невежественным — словом, единственным животным на земле, которое знает лишь то, что «ничего не знает», не знает даже, что оно такое. Как же ему было не выдумывать мифы о богах или духах, чтобы оградиться от своего невежества, идолов и амулетов, чтобы оградиться от своей беспомощности? И не доказывает ли как раз отсутствие у животных таких извращающих действительность измышлений, что им неведомы и страшные вопросы?
Можно было подумать, что вся природа вокруг не больше чем создание его воображения. Он давал имена бухтам и скалам. Он свел с ума множество бездельников — среди них даже одного профессора, — которые с утра до вечера ползали по пляжу, собирая обточенные прибоем камешки, названные Востоковым странными именами: «фернампиксы», «слёзки», «полинезийцы», «собаки». Изредка попадавшиеся камешки с дыркой он назвал «куриный бог». Их стали вешать на шею, как амулеты.[8]
Не прошло еще и пяти дней, как принц стал одним из самых заядлых охотников за морскими камешками. С пренебрежением откидывая зеленые полосатые камешки-лягушки, он отбирал сердолики и халцедончики. Он научился великолепно ноздрить камешки, натирая их до нужного блеска о крылья собственного носа. И на груди у принца рядом с королевским амулетом с золотым изображением солнца, перламутровым слоном и жемчужной луной болтался вскоре на ниточке так называемый «Куриный бог», то есть камешек с дыркой, которую выточило в нем море. Найденного им второго Куриного бога он преподнес Тониде, и она великодушно приняла подарок.[9]
— Лев Кассиль, «Будьте готовы, Ваше высочество!», 1964
А когда причесали девочки Тониду и надела она к вечеру Зюзину нейлоновую кофточку, приколов к ней Куриного бога, подаренного принцем, просто не узнать ее было. <...>
На груди короля, рядом с фамильным королевским амулетом с изображением солнца, луны и слона, мы заметили неправильной формы камешек со сквозным отверстием посредине, подвешенный на грубом шнурке. На вопрос, что обозначает этот медальон, король ответил, что это Куриный бог, который, по давнему преданию жителей Черноморского побережья, приносит счастье. Из этого можно сделать вывод, что во время своего пребывания в Советском Союзе будущий король подвергался воздействию различных влияний — не только коммунистического характера, но и, по-видимому, таких, которые связаны с существованием некоторых религиозных сект, в частности, бытующего в Крыму культа обожествленной курицы. <...>
Король писал, что рядом с амулетом Солнца, Луны и Слона он по-прежнему носит Куриного бога, а в праздники надевает красный галстук, право носить который на груди отстоял, хотя дядька-регент очень ругался.[9]
— Лев Кассиль, «Будьте готовы, Ваше высочество!», 1964
— Увидимся сегодня?
— Конечно! Я к тебе приду. Я Артемке «куриного бога» принесу, чтобы на шее носил.
— Это такой камешек с дыркой?
— Да. Видел такие?
— Только слышал.
— Из них амулеты делают... Знаешь, Славка, значок — хорошо, но он из магазина все-таки. А «куриный бог» — настоящий морской подарок.[20]
— Смотрите, какая у него штука интересная была, — сказал он, поднимая связку плоских электронных амулетов. — Я сначала подумал, это обычные тамагочи. А потом смотрю, они все с фамилиями. И в каждом вместо цыплёнка депутатик маленький на трибунке. Пятнадцать с трибунок говорят, а трое ручки протягивают. А трое вот упали только что и лежат. Не пойму — их покормить надо, что ли…
— Ну и что дальше?
— А вот здесь, видите, батарейка. И проводок идёт. А вот здесь — видите, как телефон сотовый, только кнопки какие-то неясные. И прямо к самолётной линии подключено, чтобы все время быть на связи. Понимаете? Это он свою фракцию с собой возит.
— Интересно, — сказал Борис Марленович, с любопытством оглядывая электронные чётки. — Слышал про такое, а вижу первый раз. Чудеса, и только. Технология… Ну ничего, нам не завидно. У нас такая фиговинка всего одна, зато самая-самая главная.
— Во, ещё один повалился. И ещё один, надо же. И ещё, мама родная…
Стараясь не смотреть в ее сторону, я опустил руку в карман. Нащупал амулет — прохладный стержень, выточенный из оникса. Еще секунду медлил, пытаясь придумать иные действия. Нет, другого выхода не было. Я сжал стержень в ладони. Пальцы стало покалывать, потом камень потеплел, отдавая накопленную энергию. Ощущение не было ложным, но это тепло не измерить термометром. Мне казалось, что я сжимаю уголек из костра... уголек, покрытый холодным пеплом, но раскаленный в сердцевине. Выбрав амулет до конца, я бросил один взгляд на девушку. Чёрная воронка дрожала, слегка изгибаясь в мою сторону. Вихрь был настолько мощным, что обладал зачатками интеллекта. Я ударил.
Я осторожно взяла в ладонь самый крупный родолит; он сначала недоверчиво помолчал, а потом откликнулся и начал меня очаровывать. Вот так вот, с ходу.
― Вы пришлись ему по душе, ― засмеялся Линден, ― Хотя, конечно, спорить о душах камней можно долго. Но я даже отсюда вижу, как он к вам тянется.
― Камень очарования, ― я взяла родолит двумя пальцами и посмотрела на свет. Минерал был ещё неочищенный, в осколках грубой породы, оскорблённо молчавшей на фоне рубиновых заигрываний, и всё же можно было различить яркую искру в глубине. ― Какая чистота! И сила. Выйдет прекрасный амулет на привлекательность.[21]
Амулеты из агата,
И других цветных камней,
Ты дала мне в час заката,
В час заката красных дней. <...> Я с самим собой прощался, О, Колдунья, и с тобой, Обещал я, обещался Быть в пещере голубой.
Да, к полдневной позолоте
Позабывши путь и след,
Подбирать в лазурном гроте
К амулету амулет.[6]
Я спрятала мой первый седой волос, Седой так рано ― в двадцать лет. И сегодня нашла, и словно укололась Об этот маленький медальон ― амулет…
Я три года седею,
Я морщинки заметила ранние…
И ― я так ничтожна ― мне это больнее
Всех моих душевных страданий![22]
Величаво проходит корова
С белоснежной звездою на лбу, ―
Благодушием тигра жесточе
И людской презирая порыв,
Роковые, огромные очи
В даль угрюмого «стрита» вперив!
И бряцанье её амулетов
Над толпой человеков-теней,
Над толпой человеков-скелетов,
Что склониться спешат перед ней...[23]
Знаю я, что против пьянства греки До н. э., ещё в четвёртом веке, Амулет носили ― аметист.
Согласился муж: ― Конечно, надо
Продолжать традиции Эллады,
Уважать Афины и Милет.
Камень фиолетовый прелестен,
Купим парню с аметистом перстень
Только он пропьёт твой амулет!..[10]
Есть у меня колечко с амулетом!
Дымный топаз играет странным цветом, К милой приду и посмотрю ей в очи: «Слушай меня, не бойся этой ночи!
Слушай меня! Огонь любовный жарок,
Я амулет принес тебе в подарок». Если она принять его захочет, Дымный топаз нам счастье напророчит.
Если она в ответ смеяться будет,
Верный кинжал за всё про всё рассудит![24]
— Павел Антокольский, «Сердце мое принадлежит любимой...» (из сборника «Песни откуда-то»), 1976
Славянских амазонок амулет,
по лужам шёл, сбежав из Красной Книги — венерин башмачок. Из прошлых лет,
мешали с грязью орхидеи след,
соцветья фиолетовой интриги.
↑Сборники хадисов имама Ахмада, Абу Давуда, Ибн Маджа и Хакима.
↑ 123Севергин В. М. Начертаніе технологіи минеральнаго царства, изложенное трудами Василья Севергина... Томъ первый. С. Петербургъ. При Императорской Академіи Наукъ. 1821 г.
↑ 1234А. А. Рафалович. Путешествие по Нижнему Египту и внутренним областям Дельты А. Рафаловича. — СПб. 1850 г.
↑ 12Н. И. Лорер в сборнике: Мемуары декабристов. — М.: Правда, 1988 г.
↑Мережковский Д.С. «Смерть богов. Юлиан Отступник». — М.: «Художественная литература», 1993 г.
↑ 123К. Д. Бальмонт. Полное собрание стихов. Том первый. Издание четвёртое — М.: Изд. Скорпион, 1914 г.
↑ 12345А. Ф. Оссендовский. Избранные сочинения. — Salamandra P.V.V., 2019 г. — Том 1. Тайна трёх смертей
↑ 12Катаев В. Собрание сочинений в 9 т. Том 1. Рассказы и сказки. — М.: Худ. лит., 1968 г.
↑ 1234Кассиль Л. А. Собрание сочинений: В 5 т. Том 4. — М.: «Детская литература», 1966 г.
↑ 12Н. И. Глазков. Избранное. — М.: Художественная литература, 1989 г. — 541 c.
↑ 12С. И. Венецкий. «В мире металлов». — М.: Металлургия, 1982 г.
↑ 12Ольга Бортник. Всё о драгоценных камнях. ― М.: Харвест, 2011 г.
↑З.Флейшер, В.Шютц «Выращивание кактусов». — Воронеж: «Координационный совет КК», 1976. — 140 с. — 500 экз.
↑Г. Смит. «Драгоценные камни» (перевод с G.F.Herbert Smith «Gemstones», London, Chapman & Hall, 1972). — Москва: «Мир», 1984 г.
↑Ольга Тюльпакова, Евгений Ляшенко. Камень Ветхого Завета. — М.: «Металлы Евразии», №5, 1 сентября 2003 г.
↑Геннадий Непокойчицкий. Энциклопедический справочник. Лечит Бог и Природа. — М.: Издательство АСТ, 2007 г. — 1088 с.
↑Елена Свитко. Рецепты св. Хильдегарды. — М.: Мультимедийное Издательство Стрельбицкого, 2014 г. — 280 стр.
↑Г.В.Иванов. «Петербургские зимы». Собрание сочинений в трёх томах, том 3. ― М.: «Согласие», 1994 г.
↑И. П. Рапгоф (Граф Амори), Тайны японского двора. Роман из соврем. яп. жизни. — Санкт-Петербург: типо-лит. В. В. Комарова, 1904 г.
↑Владислав Крапивин. Трое с площади Карронад. — М.: Детская литература, 1982 г.
↑Наталья Полянская. Магазин волшебных украшений (серия Хюгге-фэнтези). — М.: Т8, 2023 г. — 314 стр.
Статья в Википедии
Медиафайлы на Викискладе
.jpg)
