У этого термина существуют и другие значения, см. Ирис (значения).
И́рис, каса́тик или петушо́к (лат.Íris), иногда также кукушкины слёзки — крупный род травянистых многолетних корневищных растений семейства Ирисовые или Касатиковые (лат.Iridaceae), представители которого встречаются на всех континентах и живут в самых разных условиях. Род насчитывает около восьми сотен видов с богатейшим разнообразием форм и оттенков, за что и получил своё название (от др.-греч.ἶρῐς — радуга).
Ирисы — оригинальные и запоминающиеся по форме цветы, распространённые юбимые в декоративном садоводстве. Когда в тексте встречается упоминание ириса без указания вида, чаще всего речь идёт о многочисленных и разнообразных садовых гибридах. Среди природных видов чаще других встречается синий ирис сибирский и жёлтый ирис болотный, однако, в таких случаях становится важен контекст и место произрастания, по которому только и можно определить, о каком именно растении идёт речь.
На болотистых окраинах этих озёр весной цветёт сибирский касатик (Iris sibirica), заливающий тогда целые пространства своим прекрасным голубым цветом...[1]
— Мария Лялина, «Путешествия H. М. Пржевальского в восточной и центральной Азии», 1891
Лесные поляны между лиственицами богато покрыты лугом с яркими цветами: Iris ruthenica цветет здесь такими массами, что весь воздух напоен запахом фиалки; реже встречается светложелтый Iris flavissima...[4]
Как у ириса или у лилии росту стеблей и листьев сопутствует периодическое развитие корневых клубней, — так душа писателя расширяется и развивается периодами, а творения его — только внешние результаты подземного роста души.[11]
Ирис внёс в стиль модерн свою многообразную гамму сиреневых, голубых, фиолетовых оттенков, а также несравненную пластику текучих линий лепестков, цветоносов, бутонов, листьев, дающую художникам множество «линий красоты и привлекательности».[15]:15
Род Ирис в прежнем понимании представлял в высшей степени неоднородную в биологическом, генетическом и таксономическом отношении группу видов. В новой систематике рода (Родионенко, 1961), которая принята здесь, за родом Ирис оставлены только виды с корневищем и мечевидной пластинкой листа. Виды с луковицей или клубнем сгруппированы в роды Юнона (Juno Tratt.), Иридодиктиум (Iridodictyum Rodion.), Гинандририс (Gynandriris Parl.) и Ксифиум (Xiphium Mill.); к последнему отнесены так называемые английские, голландские, испанские луковичные ирисы. Даже в переработанном виде система рода Iris всё ещё продолжает нести элементы неоднородности. По мере углубления наших знаний об особенностях растений, отнесённых к этому роду, прещдставляет возможность для дальнейшего совершенствования системы рода Iris, для освобождения этой системы от чужеродных элементов.[13]:225
— Николай Аврорин и др., «Декоративные травянистые растения для открытого грунта. Класс однодольных», 1977
Многолетнее травянистое растение. Листья у ирисов мечевидные или узколанцетные, голубоватые или зеленые. Цветки крупные, очень красивые. Окраска самая разнообразная — белая, розовая, темно- и светло-фиолетовая, желтая, карминовая, почти красная. Большинство ирисов имеют нежный приятный аромат. Корневище утолщённое ветвящееся. Цветёт в первой половине лета, обычно с мая по июль.[18]:71
Род Ирис подразделяется на 6 подродов, которые делятся на секции и подсекции. В нашей стране чаще всего выращивают растения секции Ирис (Iris), Лимнирис (Limniris), или безбородые ирисы, и ирисы Ксиридион (Xyridion). Современные сорта бородатых ирисов — сложные гибриды, полученные от вкрещивания дикорастущих видов.[18]:71
Корневище ириса располагается близко к поверхности, сильно ветвится и состоит из четко разграниченных звеньев — годичных приростов. Листья в основном прикорневые, линейные, расположены веерообразно, до 9 штук в каждом звене.
Цветоносы крепкие, высотой от 20 до 150 см, несут от 1 до 7 цветков. Цветки простые, крупные, от 8 до 15 см, удивительно красивой формы и самых разнообразных окрасок. Цветки живут 1–5 дней, одновременно на цветоносе цветут 1–5 цветков. Многие ирисы обладают приятным ароматом.[19]
В зависимости от высоты цветоноса ирисы подразделяются на четыре группы: низкорослые — до 50 см; среднерослые — 50–70 см; высокие — 70–95 см. Есть и карликовые ирисы, высотой 10–20 см. Цветки желтые или ярко-фиолетовые. Они зацветают в разгар весны — в середине мая.
Ранние сорта ирисов зацветают в конце мая — первых числах июня, средние — в начале июня, поздние — в начале второй декады июня. Ирисы высаживают группами на газонах, рабатках рядами, возле деревьев и кустарников.[19]
Очень опасная болезнь ирисов — это гетероспороз. На крайних листьях пораженных растений во второй половине лета появляются мелкие коричневые пятна, листья становятся коричневыми. В борьбе с этой болезнью эффективна обрезка всех пораженных листьев с обязательным их сжиганием. Хороший результат даёт опрыскивание (в июле или начале августа) препаратом медного купороса (100 г на 10 л воды). К вредителям ирисы устойчивее, чем к болезням. Наиболее опасны гладиолусовый трипс (лист теряет восковой налёт, выглядит угнетенным).[19]
Из водяных растений лось ест с особой жадностью Festuca Quitans, косатик (Iris), палочник (Typha) и некоторые другие...[2]
— Леонид Сабанеев (старший), «Лось и добывание его в Пермской губернии», 1871
По левому берегу Уссури, в нижнем ее течении, вплоть от Амура тянутся необозримые равнины, в виде заливных низменностей со множеством больших и малых озер. Местами, через эти низины проходят узкие и длинные увалы, по туземному ― рёлки, идущие во всех направлениях. Травы здесь богатые. Весною, когда цветёт касатик, вся равнина залита лазоревым цветом, осенью ― розовым от розовых цветов мытника.[3]
— Мария Лялина, «Путешествия H. М. Пржевальского в восточной и центральной Азии», 1891
Крыши на деревенских домах имеют крутые скаты и покрыты соломою или тростником; на высокие и широкие гребни их наносится земля, в которой сажаются растения, обыкновенно ирисы или красные или золотистые лилии. <...>
...японец даже в шумном и многолюдном городе, сидя на веранде своего дома за чаем, имеет полное подобие сельской природы или, точнее, крошечные кусочки ее. Перед ним журчит ручей. Листья цветущего ириса и Tussilago склонились над водою, выше виднеется темная листва вечно зеленых кустарников.[20]
Ранней весной цветовая гамма водного сада обусловлена меняющейся окраской листвы прибрежных растений, разноцветием колосков осок и белыми веерами пушиц. Ярко и необычно смотрятся группки пестролистной разновидности ириса аировидного (Iris pseudacorus «Variegata») со светло-жёлтыми листьями. Их оттеняет сочно-зеленая природная форма данного вида. Постепенно жёлтый цвет пестролистного ириса аировидного сменяется зеленым, но свежесть его куста сохранится и после осенних заморозков, когда большинство растений пожухнет. Он будет оживлять пейзаж наряду с ситником развесистым (Juncus effusus) и осокой повислой (carex pendula).[21]
— Александр Марченко, «Метаморфозы водного сада», 2001
Знаменательным временем стал для ирисов конец XIX — начало ХХ в., когда художники оценили пластику линий в природе, будь то гибкие стебли кувшинок, лепестки ириса или пряди волос. Ирис внёс в стиль модерн свою многообразную гамму сиреневых, голубых, фиолетовых оттенков, а также несравненную пластику текучих линий лепестков, цветоносов, бутонов, листьев , дающую художникам множество «линий красоты и привлекательности».
К этому времени относятся картины Винсента ван Гога, которые так и называются «Ирисы». В мае 1890 г. художник написал две картины <под одинаковым названием> «Ирисы».[15]:15
— Ирина Степанова, «Ирисы», 2001
Почти у всех народов символ любви — роза, а у древних греков белая роза была знаком молчания. Интересны символические значения сочетаний некоторых растений. К примеру, ирис для японцев — символ мужества и доблести, а в сочетании с ситником — знак простоты.[17]
— Клара Шарафадина, Флористическая «загадка» А. Н. Островского, или этноботаническая интерпретация «Венка весны для Снегурочки», 2010
Ирис — многолетнее растение, очень любимое цветоводами. Ирис по красоте цветка, изяществу вполне может соперничать с орхидеей. Ирисы также ценятся за то, что, отцветая, не утрачивают своей декоративности благодаря красивой листве.
Растения ирисов украшают сад практически весь сезон. Цветы ирисов вызывают неизменное восхищение.[19]
Бородатые ирисы — самые популярные у садоводов. Цветки бородатого ириса очень изящны и декоративны. Среди них есть сорта с чисто белыми, желтыми, голубыми, розовыми, синими, фиолетовыми и даже коричневыми цветками. Цветут с конца мая в течение 1–1,5 месяца. <...>
Бородатые ирисы светолюбивы, попадая в тень, перестают цвести. Высаживают ирисы на солнечном месте. Растения сухолюбивы, для них губительно сильное переувлажнение. Ирисы зимостойки. Многие высокорослые и крупноцветковые ирисы подвязывают, так как они от ветра ломаются. Почвы лёгкие, нейтральные, не перенасыщенные органическими удобрениями и без свежего навоза.[19]
Ирис лучше всего делить каждые 3 года. Можно проводить деление и ранней весной. Острым ножом хорошо развитый куст делят на несколько частей, каждая из которых содержит хорошо развитую розетку листьев. Корни и листья укорачивают наполовину. Ирисы, которые растут без пересадки 5–6 лет, перестают цвести, так как почва истощается и уплотняется, сильно разросшиеся корневища начинают теснить друг друга, переплетаются, мешают нормальному росту соседних.[19]
На степной равнине Юлдуса растительность не богата, хотя трава большей частью хорошая для корма скота. Здесь цветы красовались лишь по влажным местам, возле речек, и то не в обилии. Кроме двух видов прострела, местами цвели голубой касатик (Iris) и кукушкины слёзы...[1]
На болотистых окраинах этих озёр весной цветёт сибирский касатик (Iris sibirica) <касатик восточный ― Iris orientalis>, заливающий тогда целые пространства своим прекрасным голубым цветом, а позднее, уже летом, на тех же самых болотах во множестве развивается не менее красивый гигантский мытник (Pedicularis grandiflora), усыпанный большими розовыми цветами.[1]
Травяной покров всей этой степи являет чрезвычайное разнообразие, совершенно противоположное однообразию той растительности, которая покрывает болотистые равнины по Сунгаче и Уссури. С ранней весны до поздней осени расстилается здесь пёстрый ковёр цветов, различных, смотря по времени года. Одними из первых появляются пионы (Paeonia albiflora), ясенец (Dictamnus fraxinella), касатик (Iris sibirica, I. laevigata)...[22]
...по мере того как мы спускались к югу, делалась явственно заметна большая теплота климата и большее развитие растительной жизни. Луга уже везде красовались множеством пионов и лилий, а по мокрым местам сплошными полосами великолепного синего касатика...[22]
С мазандеранских ворот город начинается пустырями с несколькими глиняными постройками; за ними тянутся узенькие, кривые улицы с сплошными стенами примыкающих один к другому дворов; гребешки некоторых домов с покатыми черепичными крышами, и верхи глиняных стен усеяны пучками широколистного ириса, с большими лилие-образными, белыми, желтыми и лиловыми цветами.[23]
Лесные поляны между лиственицами богато покрыты лугом с яркими цветами: Iris ruthenica цветет здесь такими массами, что весь воздух напоен запахом фиалки; реже встречается светложелтый Iris flavissima; всюду краснеют огоньки (Trollius asiaticus и altaicus), расцветающие на смену золотисто-желтому адонису (Adonis apennina); целые поляны незабудок (Myosotis sylvatica) <...> и множество других дополняют пестроту ковра.[4]
На полях наблюдателя поражало обилие цветов. Тут были ирисы (Iris uniflora Pall.) самых разнообразных оттенков от бледно-голубого до тёмно-фиолетового, целый ряд орхидей (Cypripedium ventricosum Sw.) разных окрасок...[26]
Раньше около реки Нахтоху была лагуна, отделённая от моря косой. Теперь на её месте большое моховоеболото, поросшее багульником с ветвями, одетыми густым железистым войлоком ярко-ржавого цвета <...>. Среди этих кустарников ещё можно было усмотреть отцветшие и увядшие: <...> болотную чину, по внешнему виду похожую на полевой горошек и имеющую крылатый стебель и плоские бобы; затем ирис-касатик с грубыми сухими и серыми листьями и, наконец, обычную в болотах пушицу ― высокое и красивое белое растение.[26]
Он <мой дом> стоял на краю буйного американского леса, ежегодно наползавшего на меня лианами и сорняками, с которыми я боролась безо всякого успеха; в мае на участке росли ландыши, расцветали ирисы, кустилась еще какая-то ботаническая хрень...[27]
Он хорошо сделал, отдав это приказание. Кустарник скрывал в своей чаще врага, который мог повредить переселенцам несравненно больше, чем дикие звери. С последними боеры ещё могли справляться, но против первого у них не было средств защиты. Между тем враг этот был с виду очень незначителен. Это было растение, похожее на порей и образовавшее из своих нежно-зелёных листьев густой ковёр под деревьями.
Растение это, свойственное тропическим странам, очень походит своими листьями и цветами на обыкновенный тюльпан; оно принадлежит к семейству ирисов и к роду морея.
На первый взгляд это растение может показаться совершенно безобидным. Однако в нём скрыт страшный яд, быстро убивающий травоядных животных.
Почти вслед за бегством последнего раненого льва, проголодавшиеся бараны кинулись под деревья искать себе пищу. Пастухи, столпившиеся в кучу и с увлечением обсуждавшие происшествие со львами, не обратили внимания на то, как жадно набросились жирнохвостки на эту траву. Им даже и в голову не приходило посмотреть, нет ли в кустарнике ядовитого тюльпана, существование которого хорошо было известно всем трансваальским боерам, так как редкое стадо у них не терпит временами урона от этого растения.
Проницательные глаза Карла де Моора отлично видели пучки тюльпана вперемежку с другою травою. Он даже весело улыбался, глядя, с какою алчностью бараны пожирали привлекательное и сочное на вид растение.
«Вот и отлично! — злорадно подумал он, — часть моей задачи совершается сама собою, без моего содействия».
Лицо его моментально приняло обычное угрюмое и бесстрастное выражение, когда бааз заметил, наконец, присутствие вредного растения, и Карл де Моор сейчас же выказал более всех сожаления, усердно помогая отгонять от ядовитого тюльпана несчастных животных.
Жданову хотелось поскорее увидеть давно знакомую обстановку дома Ленарских, знакомую мебель, цветы, лампы, услышать знакомый запах в комнатах, особенно в ее спальне, пропитанной, как и все белье Антонины Васильевны, как и она сама, свежим запахом флорентийского ириса. Ирисом пахли и её письма к нему, и этот аромат каждый раз, когда он читал ее строки, необыкновенно ярко воскрешал перед ним ее образ. «А что, если она опять?.. — мелькнуло у него в голове. — Что, если эта мебель, этот запах ириса, эти ямочки так же знакомы и милы уже другому?[5]
Как птицы, будем мы мчаться по лесам и равнинам, в быстрых пирогах переплывать вспененные реки, пока перед нами не засинеют священные воды озера Чад. На берегу его есть долина, запрещённая для людей. Там рощи стройных пальм с широкими листами и спелыми оранжевыми плодами теснятся вкруг серебряных ручьёв, где запах ирисов и пьяного алоэ.
В комнате стояли также роскошные ящики, покрытые живописью, и кованые сундуки. Когда служанка отперла один из них, чтобы вынуть свежую рубашку, повеяло благоуханием тонкого камбрейского белья, переложенного лавандовыми пучками и шелковыми подушками с порошком из левантийских ирисов и дамасских роз, сушенных в тени.[7]
Эти скалы, как будто изглоданные, источенные солёной волной, напоминают высохшее дно океана. И в пещере ― глубокая тень, как под водой. Глаз едва различает подземный родник, круглые лапчатые листья водяных растений, слабые чашечки бледных ирисов.[7]
Просовывается чья-то рука. В руке большой сноп лилово-синих ирисов.
— Для госпожи Ninon, — раздается голос за дверью.
— Ах! — худенькое смуглое личико Ninon вспыхивает от счастья. Она привыкла к цветочным и ценным подношениям. <...>
Ирисы — любимые цветы Ninon… Они напоминают ей многое… И вот как раз лиловые ирисы несут ей в дар от неведомых друзей… Ninon приказывает горничной подать ей букет, погружает в него вспыхнувшее личико и, заметив в глубине букета записку, быстрым движением руки схватывает ее. На белом картоне карточки всего одна фраза: «Прелестной Ninon от украинок». <...>
Она будет танцевать с особенным огнем нынче, она чувствует это. Лиловые ирисы, оставшиеся в уборной, вдохновили ее.[9]
Маленькая Настя — сирота. Живет она на хуторе у своего дальнего родственника и опекуна. Отца она не помнит, а мать смутно; но знает хорошо зеленую степь с ее цветами, дикими цветами лиловые ирисов, гвоздики и тмина… Она любит завивать венки из этих цветов… Особенно любит лиловые ирисы… Завьет венок, наденет его на голову и пляшет, как русалка… <...>
Лиловые ирисы, полученные так неожиданно, живо напоминают ей синее небо, золотые поля и зеленые степи ее родины, ее милой родины.[9]
В саду был кран, и она торопливо подошла к нему. Под краном стояла небольшая кадка, полная воды, и на ее поверхности плавал цветок ириса. Кто-то шел мимо, сорвал и бросил. Так и с ней поступила жизнь.[28]
Утром посыльный принес букет чёрных ирисов.
— Письма нет?
— Нет!
Она целовала каждый венчик холодных черных цветов и улыбалась дрожащими губами:
— Так не уходят! Нет! Это не прощальные цветы. Они черные оттого, что он тоскует, а тоскует оттого, что любит! Осталось еще два дня свободы, — нельзя терять ни минуты.
— Евгений! — говорила она в телефон. — Евгений! Прости меня! Это неправда, я не люблю другого. Я наклеветала на себя, чтобы отомстить тебе. Отчего я одумалась? От чёрных цветов. Черный ирис сказал мне, что ты тоскуешь и любишь. Я люблю чёрный ирис! Понимаешь? Чёрный ирис! Только чёрный ирис! Нет, нет, я не сумасшедшая, я только счастливая.
Он обещал прийти, и она целый час металась между двумя зеркалами в гостиной и в спальне. Завязала ирисы яркой желтой лентой.
— Смейтесь, ирисы![10]
От гула воды в ущелье человек обалдевал, каким-то электрическим волнением наполнялась грудь и голова; вода мчалась со страшной силой, гладкая однако, как раскаленный свинец, но вдруг чудовищно надувалась, достигнув порога, громоздя разноцветные волны, с бешеным ревом падая через блестящие лбы камней, и с трех саженей высоты, из-под радуг рухнув во мрак, бежала дальше, уже по другому: клокоча, вся сизая и снежная от пены, и так ударялась то в одну, то в другую сторону конгломератового каньона, что казалось, не выдержит гудящая крепь горы; по скатам которой, меж тем, в блаженной тишине цвели ирисы...[29]
Когда стемнело, мы гуляли с нею в песках, и она уходила всё дальше и дальше от лагеря, так что мне было не по себе, но я, конечно, не показывал виду. Она рассказывала, как пахнут растения в пустыне: тюльпан Андросова, например, пахнет сладковато, как и полагается лилейным, у касатика тонкий запах анисового яблока, а у цветущего астрагала ― еле слышный, чрезвычайно приятный запах, немного похожий на запах сирени.[12]
Динка сидит у пруда. Давно не чищенный пруд, или ставо́к, как называет его Федо́рка, зарос камышами и осокой; на крошечном островке посредине зацветают синие и жёлтые ирисы; на воде, затянутой зелёной ряской, лениво распластались лягушки...[30]
Купырь лесной. Очиток едкий. Ветреничка лютичная. Мордовник обыкновенный. Тимьян Маршалла. Шалфей поникающий. Пупавка светло-жёлтая. Гониолимон татарский. Чудный народец! Прекрасное население России! Вот бы так людей окликать… Здравствуй, мол, касатик аировидный. Каково почивала ты средь мрака своих очей, милая, неподражаемая ветреничка лютичная? Здесь даже грубость легко свести до пустой укоризны: эх, ну что ж ты натворил, гониолимон татарский, мордовник ты после этого обыкновенный![16]
Я устала смотреть, как струится поток,
Как глядится в него одинокий цветок.
Жёлтый венчик его, будто шлем золотой,
Блещет в сумраке грёз непокорной мечтой. <...>
И дремлю я, и внемлю. И грезится мне
О далёких веках, о забытой стране.
И на тонком стебле тихо клонится вниз Символ рыцарских дней – благородный ири́с.[6]
— Александр Блок, «Жгут раскалённые камни...» (из цикла «Итальянские стихи. Флоренция»), июнь 1909
Жгут раскалённые камни
Мой лихорадочный взгляд.
Дымные ирисы в пламени,
Словно сейчас улетят.[8]
— Александр Блок, «Жгут раскалённые камни...» (из цикла «Итальянские стихи. Флоренция»), июнь 1909
Ирисы печальные, задумчивые, бледные, Сказки полусонные неведомой страны! Слышите ль дыхание ликующе-победное Снова возвратившейся, неснившейся весны? <...>
И, намёки робкие, предчувствия безбрежные,
Сами ли не знаете, куда зовете вы…
Ирисы печальные, задумчивые, нежные.
Вы поникли, трепетные. Вы уже мертвы.[31]
— Надежда Львова, «Ирисы печальные, задумчивые, бледные...», 1912
Ирис шепчет о ней, и воркуют свирели,
И бряцают о ней жемчуга ожерелий,
И зелёный нефрит
Говорит:
«Я люблю Ян Гуэй-фей».[32]
↑ 123А. Блок. Собрание сочинений в восьми томах. — М.: ГИХЛ, 1960-1963 гг.
↑ 123Лидия Чарская, Полное собрание сочинений. Том 34. Вечерние рассказы. — Приход храма сошествия Святаго Духа, «Русская миссия», 2007 г.
↑ 12Надежда Тэффи. Собрание сочинений. Том 5: «Карусель». — М.: Лаком, 2000 г. — С. 261-265
↑А. Т. Твардовский, Из рабочих тетрадей 50-х годов. ― М.: «Знамя», № 7-9, 1989 г.
↑ 12Ю. В. Трифонов. «Утоление жажды». — М.: «Советский писатель», 1970 г.
↑ 12Л. И. Абрамов, Н. А. Аврорин, Н. Д. Агапова и др. Декоративные травянистые растения для открытого грунта. Класс однодольных : Справочное пособие : В 2 т. Том первый. — Ленинград : Наука. Ленингр. отд-ние, 1977 г.
↑ 12И. Ф. Степанова. Ирисы. — Москва : Агропромиздат, 1992 г. — 63 с.
↑ 12Валерий Володин. Повесть врЕменных лет. — Саратов: «Волга», № 5-6, 2009 г.
↑ 12К. И. Шарафадина. Флористическая «загадка» А. Н. Островского, или этноботаническая интерпретация «Венка весны для Снегурочки». — М.: Acta Linguistica Petropolitana. Труды института лингвистических исследований, 2010 г.
↑ 123В. В. Воронцов. Садовые растения от А до Я : многолетники, розы, декоративные кустарники, летники, двулетники, вьющиеся растения, луковичные. — Москва : Фитон XXI, 2013 г. — 367 с.
↑ 123456Октябрина Ганичкина, Александр Ганичкин. Моим цветоводам. — М.: Эксмо-Пресс, 2015 г. — 256 с.
↑Д. Н. Анучин, «Географические работы». — М.: Государственное издательство географической литературы, 1959 г.
↑Александр Марченко, «Метаморфозы водного сада». — М.: «Ландшафтный дизайн», №4, июль 2001 г.
↑ 12Н. М. Пржевальский. «Путешествие в Уссурийском крае». 1867-1869 гг. — М.: ОГИЗ, 1947 г.
↑Огородников П. И. «Очерки Персии». Калейдоскоп шахруда. Персидское побережье Каспия. Перевал через Кузлук». — СПб.: ред. журн. «Всемирный путешественник», 1878 г. — 396 с.
↑Несмотря на название «фиалковый корень», это растение не имеет ни малейшего отношения к фиалкам. На самом деле это — дикий ирис (Iris germanica, синонимы: I. florentina, I. pallida), когда-то в изобилии росший в окрестностях Флоренции
↑Лина Кавальери. Правда обо мне. Мои секреты красоты (переводчики: Максимова В., Белугин В.) Серия: Memoires de la mode от Александра Васильева. — М.: Этерна, 2022 г.
↑ 12В. К. Арсеньев. «По Уссурийскому краю». «Дерсу Узала». — М.: Правда, 1983 г.
↑Т. Н. Толстая. Ураган над Нью-Йорком. — М.: «Русская жизнь», 2012 г.
↑А. М. Фёдоров. Его глаза. Роман. — М.: Моск. кн-во, 1913 г.
↑Набоков В. В. Собрание сочинений в 6 томах. Том шестой. — Анн Арбор: Ардис Пресс, 1988 г.
↑Н. Г. Львова в сборнике: Русская поэзия XX века. Антология русской лирики первой четверти XX века. Ввод. статья В. Полянского. — Москва : Амирус, ИРЦ "Инфодизайн", 1991 г. — 671 с.
Статья в Википедии
Медиафайлы на Викискладе
.jpg)
