Щука

Щука

Статья в Википедии

Медиафайлы на Викискладе

Щу́ка или щука обыкнове́нная (лат. Esox lucius) — одна из самых известных хищных рыб пресноводных водоёмов, имеющая репутацию ненасытного волка или крокодила среди рыб; широко распространена в пресных водах Евразии и Северной Америки. Живёт обычно в прибрежной зоне, в водных зарослях, в непроточных или слабопроточных водах, встречается также в опреснённых морских заливах.

Тело щуки имеет удлинённую, стреловидную форму. Голова сильно удлинённая, нижняя челюсть выдаётся вперёд. Зубы на нижней челюсти имеют разный размер и служат для захвата жертвы. Зубы на других костях ротовой полости помельче, направлены острыми концами в глотку и могут погружаться в слизистую оболочку. Благодаря этому добыча легко проходит, а если она пытается вырваться, глоточные зубы поднимаются и удерживают жертву.

Щука в кратких цитатах

	Бывает и еще особый вид чиновника — чиновник-щука, который во время жора заглатывает пискарей...
	— Михаил Салтыков-Щедрин, «Губернские очерки», 1857

	По своей хищности, повсеместному распространению и величине, которой уступает только далеко не столь многочисленному сому, щука, несомненно, составляет одну из наиболее замечательных и наиболее известных пресноводных пород рыб. Хищность, прожорливость и проворство ее вошли в пословицу...
	— Леонид Сабанеев (старший), «Жизнь и ловля пресноводных рыб» (Щука), 1874

	...вообще щука бывает тем темнее, чем она старше; то же самое замечается и в глухих и иловатых озерах, где вся рыба заметно чернее, нежели в озерах и реках с песчаным дном. Кроме того, замечено также, что в северной России щуки бывают всегда заметно светлее и пестрее, нежели в южной.
	— Леонид Сабанеев (старший), «Жизнь и ловля пресноводных рыб» (Щука), 1874

	...взъерошивание, послужившее поводом к названию этой рыбы ершом, составляет единственное средство её защиты: перед этим лесом твердых шипов отступает и голодная щука.
	— Леонид Сабанеев (старший), «Жизнь и ловля пресноводных рыб» (Ёрш), 1874

	...живая рыба не в одинаковой степени пользуется расположением нашей пресноводной акулы, по временам, а также при изобильном корме весьма разборчивой в пище. Так, напр., щука не любит линей, налимов, а местами не берет на карасей, окуней и ершей.
	— Леонид Сабанеев (старший), «Жизнь и ловля пресноводных рыб» (Щука), 1874

	...щука хватает свою добычу, как придется, но заглатывает непременно с головы; а если пойманная рыба слишком велика, сжимает ее в зубах до тех пор, пока не переварится заглоченная часть.
	— Леонид Сабанеев (старший), «Жизнь и ловля пресноводных рыб» (Щука), 1874

	Проголодавшаяся щука теряет всякую осторожность и, как бешеная, бросается на все живое, даже только блестящее. При ужении окуней на озерах нередко бывают случаи, что на малька возьмет окунь, которого хватает щука.
	— Леонид Сабанеев (старший), «Жизнь и ловля пресноводных рыб» (Щука), 1874

	Изредка встречаются <...> ненасытные до бешенства обжоры, бросающиеся даже на людей. Известно несколько случаев, что такие бешеные щуки хватали людей за руки или ноги.
	— Леонид Сабанеев (старший), «Жизнь и ловля пресноводных рыб» (Щука), 1874

	Щука, сами знаете, рыба бессмертная. Под Москвой в прудах поймали щуку, ― вся обросла мохом, ― и в жабре у неё вдето кольцо с пометкой, что пущена щука в пруды царём Борисом.
	— Алексей Толстой, «Весенний дождь» (из цикла «Солнечные песни»), 1923

	Щуки — как ослизлые поленья. Чёрные сомы, похожие на водяных.
	— Николай Сладков, «В ямах» (из книги «Подводная газета»), 1966

	Но пуще всего было забавы, когда в какой-нибудь мочажине удавалось обнаружить щуку, не успевшую скатиться за ушедшей водой. Смельчаки разувались и, вооружившись палками, лезли в студено-прозрачную отстоявшуюся воду...
	— Евгений Носов, «Усвятские шлемоносцы», 1977

	Газета стала этнической, национальной. Через месяц сотрудникам запретили упоминать свинину. Даже в статьях на экономические темы. Мягко рекомендовали заменить её фаршированной щукой…
	— Сергей Довлатов, «Марш одиноких», 1982

Щука в научной и научно-популярной прозе

Щука (лицо)

По своей хищности, повсеместному распространению и величине, которой уступает только далеко не столь многочисленному сому, щука, несомненно, составляет одну из наиболее замечательных и наиболее известных пресноводных пород рыб. Хищность, прожорливость и проворство ее вошли в пословицу; она не водится только в небольших стоячих водах и то с многочисленными исключениями; во многих местностях, наконец, она достигает 32, даже 48 и более килограммов веса и 2-метровой длины. Уже по одной наружности щуки можно судить о ее проворстве и хищности. Почти цилиндрическое туловище оканчивается огромной длинной к плоской головой, имеющей вид челнока, с выдающейся нижней челюстью; широкая пасть ее усеяна сверху и снизу сплошными острыми скрестившимися зубами. Длинная и плоская голова, напоминающая крокодилью, и далеко отодвинутый назад спинной плавник отличают ее от всех других пресноводных рыб. Глаза у щуки сравнительно очень подвижные: она почти так же хорошо видит над собой, как и сбоку...

— Леонид Сабанеев (старший), «Жизнь и ловля пресноводных рыб» (Щука), 1874

Цвет этой рыбы, впрочем, весьма изменчив; вообще щука бывает тем темнее, чем она старше; то же самое замечается и в глухих и иловатых озерах, где вся рыба заметно чернее, нежели в озерах и реках с песчаным дном. Кроме того, замечено также, что в северной России щуки бывают всегда заметно светлее и пестрее, нежели в южной. Щурята в течение первого года жизни всегда бывают более или менее темно-зеленого цвета; на 2-м году основной зеленый цвет сереет и на нем уже резко выделяются бледные пятна, которые на третьем году становятся желтыми. В подмосковных губерниях различают по цвету и местопребыванию две разновидности — крупную донную, черную щуку, живущую в ямах на большой глубине, и мелкую щуку-травянку, зеленоватую, живущую на мелких местах. Этим разновидностям соответствуют так называемые апрельчуки и марчуки юго-западной части нашей страны, из которых первые крупнее и темнее последних и нерестятся позднее, в апреле. Марчуки же редко достигают 2,5—3 кг веса. По моему мнению, всякая щука может сделаться донной или травяной, но несомненно, что большинство этих рыб, достигнув известного возраста, поселяется в глубоких местах. Щука достигает огромной величины и глубокой старости, 16-килограммовую щуку можно найти всюду. У нас самые крупные щуки водятся в северных реках и озерах, вероятно, по причине их меньшей доступности сравнительно с южнорусскими.

— Леонид Сабанеев (старший), «Жизнь и ловля пресноводных рыб» (Щука), 1874

...щука растет очень быстро, хотя, разумеется, в кормных местах гораздо скорее, чем в малорыбных. Самцы притом всегда бывают значительно менее или, вернее, легче (более чем на треть), чем самки одних лет, и отличаются от них более удлиненным телом и большей прогонистостью. Впрочем, относительная толщина зависит не только от вола, но и от изобилия корма и от возраста. В очень кормных озерах крупные икряники похожи на короткие обрубки и весом в полтора раза, даже вдвое больше, чем самки одинаковой длины, живущие в водах, бедных рыбой. В более умеренном климате щука растет быстрее, чем на севере, где она обречена на более продолжительный зимний пост. У нас, в России, прирост этой рыбы никогда не бывает так значителен, как в Западной Европе. Наконец, следует заметить, что молодь крупных щук растет скорее, чем молодь мелкой, и что прирост год на год не приходится и зависит от урожая молоди и количества мелкой рыбы, вообще корма. Это замечание относится и ко всем другим рыбам.

— Леонид Сабанеев (старший), «Жизнь и ловля пресноводных рыб» (Щука), 1874

Хотя щука всюду принадлежит к числу наиболее обыкновенных рыб, но она, видимо, избегает холодных, быстротекущих и каменистых рек и предпочитает спокойное течение. Реки и проточные озера с камышистыми и травянистыми берегами и заливами составляют ее любимое местопребывание, что объясняет, почему она так редка в некоторых горных реках Северного Урала, также в Смотриче, Днестре и Буге, куда большей частью заходит только случайно из протоков. Но, кроме рек и проточных озер, щука водится в изобилии и во многих стоячих водах, в невымерзающих зимой прудах, даже болотах, дающих начало рекам, наконец, в глубоких ямах от кирпичных заводов и плитных ломок. На севере нередко можно встретить ее в озерах, почти совершенно затянутых трясиной, в которой остались лишь немногие т. н. «окошки». Весной щука встречается даже в неглубоких ямах и в лужах заливных лугов, куда заходит во время нереста. Вообще она почти так же неприхотлива в местообитании, как и карась, и подобно ему живет в солоноватых озерах, например в таких Барабинских озерах, где на 400 г воды приходится летом до 2 г соли. Озера с сернистой водой также изобилуют как щуками, так и окунями. Но в мелких, промерзающих до дна водах, щука не может перезимовать, а в суровые зимы погибает во множестве даже в глубоких озерах, если в них нет ключей или не делалось прорубей. Причина гибели — «сдыхание», или «замор», обусловливается развитием вредных газов из гниющих остатков растений, а иногда от большого содержания окисей железа.

— Леонид Сабанеев (старший), «Жизнь и ловля пресноводных рыб» (Щука), 1874

Кроме рыбы, щука не дает пощады никакой живой твари, и жадность ее не знает пределов: во время так называемого «жора», когда она всего голоднее, щука бросается на крупных птиц, напр. гусей, с которыми, конечно, не может сладить, и на рыб одинакового с нею роста. Вавилов рассказывает, как раз она ухватила за ногу гуся и не разжимала пасти и тогда, когда последний вытащил ее на берег; в Саратове рыбаки говорили Гримму, что там однажды нашли 3-килограммовую щуку, которая задохлась от торчавшего у нее в пасти 3-килограммового голавля. Это, впрочем, весьма невероятно, так как голавль относительно гораздо сильнее щуки. Крупные щуки беспрепятственно глотают утят, даже взрослых уток, почему местами и называются утятницами. Я лично много раз наблюдал в Павдинском пруде (Верхотурского уезда), изобилующем этими хищниками, как они ловили мелких и крупных куликов, весьма многочисленных здесь на пролете, в конце лета. Первое время я положительно не знал, чему приписать жалобный писк и затем внезапное исчезновение птиц, но потом убедился, что это проделки щук; стоило иногда только кулику отойти подальше от берега, по грудь в воду, как хищник хватал его за ноги, и несчастный долгоносик не успевал жалобно пропищать и растопырить крылья, как щука утаскивала его вглубь. Плавающие кулики, особенно плавунчики, глотались целиком, почти без всякой тревоги.

— Леонид Сабанеев (старший), «Жизнь и ловля пресноводных рыб» (Щука), 1874

Точно так же щуки пожирают водяных крыс, землероек, в Сибири мышей и белок на переправах во время их переселений. Лягушки и головастики составляют лакомую пищу (прудовых) щук, и, где водятся последние, там зеленые (водяные) лягушки составляют редкость. Схваченную жабу щука немедля выбрасывает. Мелкие едят иногда червей, линючих раков; падаль же и уснувшую рыбу щуки едят очень редко, разве очень голодные. Но и живая рыба не в одинаковой степени пользуется расположением нашей пресноводной акулы, по временам, а также при изобильном корме весьма разборчивой в пище. Так, напр., щука не любит линей, налимов, а местами не берет на карасей, окуней и ершей. Вообще щука хватает свою добычу, как придется, но заглатывает непременно с головы; а если пойманная рыба слишком велика, сжимает ее в зубах до тех пор, пока не переварится заглоченная часть.

— Леонид Сабанеев (старший), «Жизнь и ловля пресноводных рыб» (Щука), 1874

За исключением человека и своих собратьев <тоже щук>, щука почти не имеет врагов. Впрочем, на юге России сом, а в Сибири таймень не дают спуску зазевавшейся хищнице. Мелкая щука иногда становится добычей скопы, но крупная (даже 4-килограммовая) обыкновенно топит своего неожиданного всадника. В Западной Европе много щук истребляют выдры, но у нас последних сравнительно очень мало (кроме Польши, почему выдры и называются польским бобром). Зато щуки очень страдают от глистов, которыми заражаются от съеденных рыб и мышей. Изредка встречаются почему-то слепые щуки, а также ненасытные до бешенства обжоры, бросающиеся даже на людей. Известно несколько случаев, что такие бешеные щуки хватали людей за руки или ноги.

— Леонид Сабанеев (старший), «Жизнь и ловля пресноводных рыб» (Щука), 1874

	Обыкновенный и водяной ужи, питаясь позвоночными животными, одновременно служат пищей многим из них — от рыб (щука, судак, сом) до млекопитающих.
	— Андрей Бакиев, Андрей Маленёв, «Чёрная водяная змея в Европейской России», 2013

Щука в публицистике и документальной прозе

Самые огромные щуки водятся, по-видимому, в Вычегде и других северных реках. По свидетельству Арсеньева, монахом Ульяновского монастыря поймана здесь на дорожку, то есть на ходовую блесну, щука в 80 кг. Тот же писатель рассказывает следующий интересный случай. В Нювчимском заводе (в 30 километрах от Усть-Сысольска) в пруде речки Нювчима рабочие в июле 1885 года услыхали у шлюзов необыкновенную возню; масса рабочих увидала голову громадной щуки, которая схватила поперек другую, более 1,5 м, следовательно, около 16 кг весом; возня продолжалась около десяти минут, наконец пойманная перестала биться, и победительница опустилась с ней на дно.

— Леонид Сабанеев (старший), «Жизнь и ловля пресноводных рыб» (Щука), 1874

В Западной Европе гигантские щуки встречались и в XIX столетии, а в прошлом и в средние века они были даже нередки. Еще в 1862 году, по словам Гензика, передаваемым Борне, в Брегенце была поймана щука в 58 кг. Самая крупная щука из когда-либо пойманных — это историческая щука императора Фридриха II Барбароссы, пущенная им, как значилось на кольце, в 1230 году в одно озеро близ Хейльбронна и вытащенная неводом в 1497 году, то есть через 267 лет. От старости рыба совершенно побелела. Величина ее была 5,7 м, а весила она 140 кг. Портрет этой щуки сохраняется до сих пор в замке Лаутерн, а скелет и кольцо — в Мангейме.

— Леонид Сабанеев (старший), «Жизнь и ловля пресноводных рыб» (Щука), 1874

Большинство полагает, что щука, как хищник, приносит громадный вред рыбьему населению и рыбному хозяйству, что это водяной волк, которого следует истреблять всевозможными средствами до полного искоренения. По их мнению, если не будет щук, то количество рыбы значительно увеличится. Взгляд этот не совсем верен и основан на неправильной оценке значения в экономии природы хищных рыб вообще, а в частности щуки, и на преувеличенных понятиях о количестве рыб, ею истребляемых. Дело в том, что за очень редкими исключениями, то есть когда ведется совершенно правильное рыбное хозяйство и разводятся искусственно и с большими затратами такие ценные рыбы, как, напр., форель, щука или другой хищник даже необходимы. В «диких» и «полудиких» водах щуки служат как бы регуляторами рыбьего населения: поедая малоценную мелочь, больных и слабых рыб, они дают возможность более крупным и здоровым особям расти быстрее и давать более здоровое потомство. Некоторые иностранные авторы выставляют щуку такой ненасытной обжорой, что остается только удивляться, что на свете существуют еще другие рыбы, кроме этого хищника. По словам этих писателей, щука не только съедает в неделю вдвое больше рыбы, чем весит сама, но может в один день съесть одинаковое по весу количество, что физически совершенно невозможно. Наблюдения и факты показывают нам, что щука переваривает пищу очень медленно, почему ест периодически; набив желудок битком, она переваривает содержимое весьма продолжительное время, затем снова начинает «жрать». Из того же, что в желудке находят во время жора много рыб, заключили, что такое количество она потребляет чуть не ежедневно, почти круглый год.

— Леонид Сабанеев (старший), «Жизнь и ловля пресноводных рыб» (Щука), 1874

В выборе мест для жительства, водяные неразборчивы и, вместо чистых и прозрачных озерных пучин, охотно селятся в реках, причем из рек предпочитают те, которые прорезаются сквозь непроницаемые чащи еловых боров и тихо, медленно пробираются в низменностях и впадинах. Сюда, сквозь сеть сплетшихся корней, никогда не проникают солнечные лучи; здесь опрокинутые в воду деревья бурелома никем не прибираются и никому не нужны. Они или образуют естественные мосты, или — самородные плотины, а между ними получаются те глубокие, обрывистые омуты, какие намеренно устраиваются около мельниц. Тут любят водиться крупные щуки, и нередко приселяются речные богатыри, придорожные разбойники, усачи-сомы.

— Сергей Максимов, «Нечистая, неведомая и крестная сила», 1903

	В общем, когда убедились, что это действительно так, холодное любопытство сменилось не менее холодным презрением: тоже мне, «карась-идеалист» нашелся ― решил щуку перевоспитать, вегетарианку из нее сделать. С тех пор кличка «карась-идеалист» плотно приклеилась в Кремле к Макмиллану.
	— Олег Гриневский, «Оскорбление зубной болью», 1997

	Даже галки и вороны, сидящие на набережной нет-нет да и каркнут московскому пижону с навороченным спиннингом из углепластика, что судака или щуку надо ловить на живца, а не на манку. На манку можно поймать только пенсионера или, если повезет, подлещика.
	— Михаил Бару, «Второй сон Любови Александровны», 2015

Щука в мемуарах, письмах и дневниковой прозе

	В письме к жене <…> сравнил я страх со щукой. Кто любит её, тот заводи в пруду, но знай, что она поглотит всю другую рыбу. Кто хочет страха, заводи его в сердце подвластного, но помни, что он поглотит все другие чувства.
	— Пётр Вяземский, записная книжка, 9 июля 1830

	— Разве это рыба? — рыбак досадливо поморщился. — Щурёнок. В нашем озере у берегов живут травянки, так они фунтов до шести, не больше, а в ямах плёсовые, те до пуда и более. И есть одна щука, у провалучей ямы живет, сколько в ней весу — не знаю, боюсь и соврать. Я её прошлый год тащил…
	— Алексей Ливеровский, «Мечта», 1966

	Ямы — дело особое. Яму с берега видно. И называют её тогда омут. Охотиться на ямах лучше вдвоём: один ныряет, второй страхует. В яме темно, холодно и жутковато. Но зато рыба там самая крупная. Щуки — как ослизлые поленья. Чёрные сомы, похожие на водяных. Головастые голавли, краснопёрые краснопёрки.
	— Николай Сладков, «В ямах» (из книги «Подводная газета»), 1966

Поездка в г. Удомля Калининской области для выбора площадки строительства Калининской АЭС. Рано утром по прибытии поезда в г. Удомля комиссия собралась у руководства города. В неё входили руководящие работники Калининской обл., включая санитарную и рыбоохранную службы. Все три предложенные к рассмотрению площадки располагались у о. Удомля. Ранее оно было знаменито рыбой сиговых пород, которую местные рыбаки доставляли свежей в столицу к царскому столу. Озеро очищали, и местная артель рыбаков следила за порядком. Сейчас же размножилась сорная рыба, особенно щука и окунь, которая поедает мальков сига.

— Пётр Непорожный, Дневник, 4 августа 1970

	Это первая моя щука в жизни вот такого размера. Там внутри у нее оказалась ещё рыбеха, внутри щуки, граммов на 250 или на 300. Поэтому, я думаю, она такая тяжёлая оказалась. Тащил я её три минуты, это всё зафиксировано.
	— Владимир Путин, сентябрь 2013

Щука в беллетристике и художественной прозе

	— Ну, щука, хоть ты с рыла и востра, да не возьмёшь ерша с хвоста! А вот нынче суббота, у моего отца девишник — пир да веселье; пойдём лучше, попьём, погуляем вечерок, а завтра, хоть и воскресенье, пойдём — так и быть — на суд праведный; по крайней мере не голодные будем. ‎Щука согласилась и пошла с ершом гулять; ерш напоил её пьяною, за пелёду засадил, дверью затворил и кольём заколотил.
	— Александр Афанасьев, Народные русские сказки; «Сказка о Ерше Ершовиче, сыне Щетинникове», 1863

В ночь на Иванов день родилась щука в Шексне, да такая зубастая, что боже упаси! Лещи, окуни, ерши — все собрались глазеть на неё и дивовались такому чуду. Вода той порой в Шексне всколыхалася; шёл паром через реку, да чуть не затопился, а красные девки гуляли по берегу, да все порассыпались. Экая щука родилась зубастая! И стала она расти не по дням, а по часам: что день, то на вершок прибавится; и стала щука зубастая в Шексне похаживать да лещей, окуней полавливать: издали увидит леща, да и хвать его зубами — леща как не бывало, только косточки хрустят на зубах у щуки зубастой.

— Александр Афанасьев, Народные русские сказки; «Байка о щуке зубастой», 1863

В ночь на Иванов день родилась щука в Шексне, да такая зубастая, что беда! Стала она расти не по дням, а по часам, что день, то на вершок прибавляется. И стала щука зубастая в Шексне похаживать, лещей, окуней полавливать: издали завидит леща, да и хвать его ― только хрустит на зубах; не то, что лещей, стала ловить уток, гусей, всякую водяную птицу. Разлетелась водяная птица, а рыбам мелким куда деваться?

— Константин Ушинский, «Байка о щуке зубастой» («Хрестоматия»), 1864

Собралась вся мелкая рыбешка и стала думу думать; пришел на совет и Ёрш Ершович и заорал: «полноте думу думать, голову ломать, мозги портить: послушайте-ка, что я вам скажу. Не житье вам больше в Шексне, не дает проходу зубастая щука; переберемтесь-ка лучше из Шексны в мелкие речки: Сизму, Колому да Славянку». Вот и пошла рыба сама из Шексны в мелкие речки; много ее по дороге рыбаки поймали, славную сварили уху! да на том и заговелись. С тех пор в Шексне совсем мало стало мелкой рыбицы. Закинет рыбак удочку, да ничего и не вытащит; когда-некогда попадется остроносая стерлядка, да тем и ловле шабаш! Вот что наделала в Шексне щука зубастая.

— Константин Ушинский, «Байка о щуке зубастой» («Хрестоматия»), 1864

	— Глупая ты птица, гусь! Ну, можешь ли ты плавать, как щука, бегать, как олень, или летать, как орёл? Лучше знать что-нибудь одно, да хорошо, чем всё, да плохо.
	— Константин Ушинский, «Гусь и журавль», 1864

Щука. Рыба некрасивая, невкусная, но рассудительная, положительная, убежденная в своих щучьих правах. Глотает всё, что только попадается ей на пути: рыб, раков, лягушек, уток, ребят… Каждая щука в отдельности съедает гораздо больше рыбы, чем все посетители Егоровского трактира. Сыта никогда не бывает и постоянно жалуется на упадок дел. Когда ей указывают на ее жадность и на несчастное положение мелкой рыбешки, она говорит: «Поговори мне еще, так живо в моем желудке очутишься!» Когда же подобное указание делают ей старшие чином, она заявляет: «И-и, батюшка, да кто ж таперича рыбешку не ест? Так уж спокон века положено, чтоб мы, щуки, всегда сыты были». Когда ее пугают пропечатанием в газете, она говорит: «А мне плевать!»

— Антон Чехов, «Рыбье дело : Густой трактат по жидкому вопросу», 1885

	Карась. Сидит в тине, дремлет и ждет, когда его съест щука. Сызмальства приучается, к мысли, что он хорош только в жареном виде. Поговорку «На то и щука в море, чтоб карась не дремал» понимает в смысле благоприятном для щуки… — Денно и нощно должны мы быть готовы, чтоб угодить госпоже щуке… Без ихних благодеяниев…
	— Антон Чехов, «Рыбье дело : Густой трактат по жидкому вопросу», 1885

Бегство совершилась с быстротой, совершенно несвойственной пискарям, что доказывается точным фотографическим снимком струй, оставленных бежавшими. Стоит взглянуть на этот снимок (секретарь берет его со стола и говорит: вот он!), чтоб убедиться, что такую путаницу перекрестных следов могут оставить только существа, достоверно знающие, что ожидает их впереди, и потому имеющие полное основание спешить. Говорят, будто бы пискари оттого так быстро прыснули в разные стороны, что испугались щуки, которая в это время заплыла в Кашинку из Волги; но спрошенная по сему предмету щука представила к следствию одобрительное свидетельство от полиции, из которого видно, что она неоднократно и прежде появлялась в реке Кашинке, и всегда с наилучшими намерениями.

— Михаил Салтыков-Щедрин, «Современная идиллия» (сатирический роман, глава XII), 1883

А летом опять свои неприятности. Раз ястреб версты две гнался за Воробьём Воробеичем, и тот едва успел спрятаться в речной осоке. — Ох, едва жив ушёл! — жаловался он Ершу Ершовичу, едва переводя дух. — Вот разбойник-то… Чуть-чуть не сцапал, а там бы — поминай как звали. — Это вроде нашей щуки, — утешал Ёрш Ершович. — Я тоже недавно чуть-чуть не попал ей в пасть… Как бросится за мной, точно молния! А я выплыл с другими рыбками и думал, что в воде лежит полено, а как это полено бросится за мной… Для чего только эти щуки водятся? Удивляюсь и не могу понять…

— Дмитрий Мамин-Сибиряк, «Сказка про Воробья Воробеича, Ерша Ершовича и веселого трубочиста Яшу» (из цикла «Алёнушкины сказки»), 1880-е

В другой раз, только что успел он перед зорькой в нору воротиться, только что сладко зевнул, в предвкушении сна, — глядит, откуда ни возьмись, у самой норы щука стоит и зубами хлопает. И тоже целый день его стерегла, словно видом его одним сыта была. А он и щуку надул: не вышел из норы, да и шабаш. <...> Раскидывал он таким образом своим умом и дремал. То есть не то что дремал, а забываться уж стал. Раздались в его ушах предсмертные шепоты, разлилась по всему телу истома. И привиделся ему тут прежний соблазнительный сон. Выиграл будто бы он двести тысяч, вырос на целых поларшина и сам щук глотает. А покуда ему это снилось, рыло его, помаленьку да полегоньку, целиком из норы и высунулось. И вдруг он исчез. Что тут случилось — щука ли его заглотала, рак ли клешней перешиб, или сам он своею смертью умер и всплыл на поверхность, — свидетелей этому делу не было. Скорее всего — сам умер, потому что какая сласть щуке глотать хворого, умирающего пискаря, да к тому же еще и премудрого?

— Михаил Салтыков-Щедрин, «Премудрый пискарь», 1884

— Значит, и такое, по-твоему, время придёт, когда и щук не будет? — Каких таких щук? — удивился карась, который был до того наивен, что когда при нём говорили: «На то щука в море, чтоб карась не дремал», то он думал, что это что-нибудь вроде тех никс и русалок, которыми малых детей пугают, и, разумеется, ни крошечки не боялся. — Ах, фофан ты, фофан! Мировые задачи разрешать хочешь, а о щуках понятия не имеешь!

— Михаил Салтыков-Щедрин, «Карась-идеалист», 1884

— Хоть ты мне и супротивник, — начала опять первая щука, — да, видно, горе моё такое: смерть диспуты люблю! Будь здоров, начинай! При этих словах карась вдруг почувствовал, что сердце в нём загорелось. В одно мгновение он подобрал живот, затрепыхался, защелкал по воде остатками хвоста и, глядя Щуке прямо в глаза, во всю мочь гаркнул: — Знаешь ли ты, что́ такое добродетель? Щука разинула рот от удивления. Машинально потянула она воду и, вовсе не желая проглотить карася, проглотила его. Рыбы, бывшие свидетельницами этого происшествия, на мгновенье остолбенели, но сейчас же опомнились и поспешили к щуке — узнать, благополучно ли она поужинать изволила, не подавилась ли.

— Михаил Салтыков-Щедрин, «Карась-идеалист», 1884

	За кормою лодки пускали местами блесну: раза два садилась на нее щука, да как-то срывалась: плохо закрючивало. Раз над головою перелетел громадной величины глухарь и скрылся в зубчатых вершинах леса.
	— Флегонт Арсеньев, «Щугор», 1885

	Грачи прилетели и толпами уже закружились над русской пашней. Я выбрал самого солидного из них и начал с ним разговаривать. К сожалению, мне попался грач — резонёр и моралист, а потому беседа вышла скучная. Вот о чем мы беседовали: Я. — Говорят, что вы, грачи, живете очень долго. Вас, да еще щук, естествоиспытатели ставят образцом необыкновенного долголетия.
	— Антон Чехов, «Грач», 1886

— Нам, шер, шовершенно невозможно там оштаватша! — гремел Скиннер. — Мы вшо ждали, не будет ли лучше, а дела идут все хуже, шер. Не одни только оши, шер, там теперь завелишь уховертки вот такой величины, шер! (При этом Скиннер протянул руку, а другою отмерил еще половину своей грязной груди). Мишшиш Шкиннер лишилась чувштв, когда увидала такую! <...> Уховерток-то мы видели… две их было… с большую щуку величиной, шер…

— Герберт Уэллс, «Пища богов и как она пришла на Землю», 1904

	Волга залила левый берег, потопила луга и леса, врезалась на десятки вёрст ериками — быстрыми, глубокими весенними речками, которые уйдут назад, когда сбудет вода, образуя узкие пересохшие овраги. По этим ерикам весной заходит в озёра рыба: щука, лини, окуни...
	— Валентин Свенцицкий, «Тёмною ночью», 1912

― История эта случилась за тем мысом, ― Иван Степанович кивнул шляпой на опрокинувшийся в речке вдали глинистый обрыв с двумя корявыми соснами, ― там в реке ― омут, яма, место это проклятое, называется оно Чёрный Яр, водятся в нём древние щуки, которой по двести, которой по триста лет. Щука, сами знаете, рыба бессмертная. Под Москвой в прудах поймали щуку, ― вся обросла мохом, ― и в жабре у неё вдето кольцо с пометкой, что пущена щука в пруды царём Борисом.

— Алексей Толстой, «Весенний дождь» (из цикла «Солнечные песни»), 1923

	Это был профессиональный бунтовщик, мститель божьей милостью, в средние века фигура довольно редкая. Таких щук рождает иногда историческая эволюция и запускает в социальные омуты, чтобы не дремали жирные караси, пожирающие придонный планктон…
	— Братья Стругацкие, «Трудно быть богом», 1963

… я направился к колодцу. <…> Бадья показалась мне очень тяжёлой. Когда я поставил её на сруб, из воды высунулась огромная щучья голова, зелёная и вся какая-то замшелая. Я отскочил. — Опять на рынок поволочёшь? — сильно окая, сказала щука. Я ошарашено молчал. — Дай же ты мне покоя, ненасытная! Сколько можно?.. Чуть успокоюсь, приткнусь отдохнуть да подремать — ташшит! Я ведь не молодая уже, постарше тебя буду… жабры тоже не в порядке… <…> Ну что просить-то будешь, служивый? <…> Телевизор не могу [наколдовать]. И этот… комбайн с проигрывателем тоже не могу. Не верю я в них. Ты б чего-нибудь попроще. Сапоги, скажем, скороходы или шапку-невидимку… <…> — Как вы делаете ваши чудеса? <…> — Обучена сызмальства, вот и делаю… Золотая Рыбка вот ещё лучше делала, а всё одно померла. От судьбы не уйдёшь. <…> — От старости? — Какое там от старости! Молодая была, крепкая… Бросили в неё, служивый, глубинную бомбу. И её кверху брюхом пустили, и корабль какой-то подводный рядом случился, тоже потонул. Она бы и откупилась, да ведь не спросили её, увидели и сразу бомбой…

— Аркадий и Борис Стругацкие. Понедельник начинается в субботу, 1964

Но пуще всего было забавы, когда в какой-нибудь мочажине удавалось обнаружить щуку, не успевшую скатиться за ушедшей водой. Смельчаки разувались и, вооружившись палками, лезли в студено-прозрачную отстоявшуюся воду, где было видать каждую былку, каждый проросший стебелёк калужницы. Щука чёрной молнией прошивала мелководье, успевала прошмыгивать между ребячьих ног, делала отчаянные «свечи», окатывая брызгами оторопевших ловцов. Под конец в азарте охоты все оказывались мокры по самые маковки, однако же кому-нибудь удавалось-таки, взбаламутив воду до кисельной гущины, сцапать морковными озябшими руками зубастую пройду и вышвырнуть её далеко на сухое. То-то было ликования: «Ага, попалась, пакостная! Не вот-то тебе краснопёрок шерстить!»

— Евгений Носов, «Усвятские шлемоносцы», 1977

Щука в стихах

Щука в аквариуме

	Река Мелка Иль глубока ― Равно для Рыбака: Он может поимать повсюду; Рыбак лишь кинул в омут уду, Тут Щука приплыла и уду трях. О, Щука, для тебя не пища, смертный страх! Ты хочешь червяка сорвать с крючка и скушать, Тварь бедну погубя; Но если хочешь ты меня послушать, ― Побереги себя.
	— Василий Майков, «Рыбак и щука» (басня), 1765

	‎На Щуку подан в суд донос. ‎Что от нее житья в пруде не стало; ‎Улик представлен целый воз, ‎И виноватую, как надлежало, ‎На суд в большой лохани принесли.
	— Иван Крылов, «Щука» (басня), 1830

	Понимаю, что жалит гадюка Заблудившегося порося, Понимаю, что хищная щука Перекусывает карася...
	— Илья Сельвинский, «Не могу понять...», 1919

	Злая щука поскорей Вызывает карасей: — Как живёте, караси? — Ничего себе, мерси!
	— Валентин Катаев, «Радио-жирафф», 1926

	Пусть старый Бог живет на небеси, Как вечный мельник у плотины… Высь звёздная ― не та же ль ряска тины, А мы ― не щуки ли и караси?
	— Сергей Клычков, «Лукавый на счастливого похож...», 1930-е

	Я видела ― два волка Петрушкой торговали, Кричали втихомолку И щуку отпевали...
	— Илья Эренбург, «Враки», 1957

	Коснуться дна решил Карасик, Нырнул и затонул без звука, Забыв, что Горький — крупный классик, А он — Карасик, а не щука.
	— Валентин Гафт, «Юлию Карасику» (на фильм «На дне»), 1988

	Возьмёшь меня за жабры, извлечешь крючок из губ моих, положишь в сумку и выпьешь за меня, за упокой души моей. ― Как будто есть душа у рыбы! Я ведь щука та́ ещё. А ты меня попробуй без червя да на блесну. Я рыба-идиотка. Лови меня, лови меня, лови!
	— Александр Миронов, «Монолог рыбы», 2000

В пословицах и поговорках

	Как щука ни остра, а не возьмет ерша с хвоста!
	— русская пословица

	Беды́ натворил: щуку с яиц согнал.
	— русская пословица

	Не поймал карася — поймаешь щуку.
	— русская пословица

	Стали щуке грозить: хотят щуку в озере утопить.
	— русская пословица

	Щука востра — взяла ерша с хвоста.
	— русская пословица

	Щука с огурцами — кушать с молодцами.
	— русская пословица

	Щука умерла, а зубы остались. Щука умирает, а зубы оголяет.
	— русские пословицы

	На те й щука у ставку, щоб карась не дрімав. — На то и щука в пруду, чтоб карась не дремал.
	— украинская пословица

	Le petit poisson deviendra grand. — Из маленькой рыбки вырастает большая щука.
	— французская пословица

См. также

• Ёрш
• Тиляпия
• Гамбузия
• Аквариум
• Омут
• Водяная чума
• Террариум