Графи́т (от др.-греч.γράφω «записывать, писать») — одна из аллотропных модификаций углерода, а также его самородный минерал. Кристаллическая решётка графита имеет слоистую структуру. Слои слабоволнистые, почти плоские, состоят из шестиугольных слоёв атомов углерода. Кристаллы пластинчатые, чешуйчатые. Природный графит имеет разновидности: плотнокристаллические (жильный), кристаллический (чешуйчатый), скрытокристаллический (аморфный, микрокристаллический) и различается по размерам кристаллов.
Графит известен с древних времён, однако точных сведений об истории его использования нет из-за обилия похожих на него минералов. Название «графит» предложено в 1789 году А. Г. Вернером, в ранней литературе встречаются также названия «чёрный свинец» (англ.black lead), «карбидное железо» или «серебристый свинец». В отличие от других аллотропных форм углерода, графит хорошо проводит электрический ток (в одном направлении) и обладает низкой твёрдостью.
— Василий Севергин, «Начертаніе технологіи минеральнаго царства...», 1821
Графита лежит несметное количество, набросанного всюду, частью напиленного. Весь он марает сильно пальцы, легко чертится ножом, но большинство следов (рыжие?). Впрочем, таких отчетливых образцов, как в Сибирском отделе, здесь нет. Шахта отперта, завтра полезем, а то сегодня так промерзли, что не до неё было.[2]
...графит растительного происхождения, или нет. Что он растительного, может доказать рисунок, наконец, образцы в Сибирском отделе, ― все, кажется, согласны. Но как же тогда мог он войти в состав плутонической горной породы ― гранита?[2]
Присутствие графита в огненных породах и вместе с тем в известняках давно подавало повод к спорам. В гранитах, если они образовались путем охлаждения расплавленной массы, присутствие графита в чистом виде труднообъяснимо в присутствии кремнеземистых железистых соединений. Остается в таком случае одно сколько-нибудь вероятное предположение, что он образовался путем возгонки...[3]
В главной шахте графит добывался преимущественно из крепкого гранита (или гранито-сиенита), но графит попадается и в светло-сером кварце, образовавшемся крупными кристаллами в 5-6 мм.[3]
...прииск остался в том самом виде, как был, ― как будто хозяева вчера только уехали и в своем поспешном отъезде оставили на столах скатерти, термометр на веранде, кучи графита на горах и незапертую шахту с машинами.[3]
...исключительная чистота, позволит туруханскому графиту свободно конкурировать на мировом рынке с лучшим из известных аморфных графитов ― мексиканским, который содержит углерода 80-85%.[5]
Изготовление тиглей поглощает до 55% мировой добычи графита; изготовление их из аморфного графита возможно, но такие тигли выдерживают гораздо меньшее число плавок, чем тигли из кристаллического или чешуйчатого графита.[5]
Следует ещё испробовать подводку глаз графитом (чёрным графитом или так называемым «соусом», который употребляется в рисовании и ретушовке...[8]
— Юрий Писаренко, Хрестоматия актёра, 1930
Наиболее ярким примером в этом отношении является диморфизм природного углерода, кристаллизующегося в зависимости от условий либо в виде алмаза (кубическая сингония), либо в виде графита (гексагональная сингония), очень сильно отличающихся друг от друга по физическим свойствам, несмотря на тождество состава.[9]
...кобальт же, как оказалось, способствует выделению углерода в виде графита.[10]
— Борис Казаков, «Кобальт», 1965
...искусственный графит обладает большей прочностью, чем природный. Только синтетический графит непроницаем для газов и жидкостей, природный же материал ― пористый.[11]
Синтез алмазов подтвердил догадку минералогов о том, что «карбонадо» ― чёрные алмазы ― возникли в земных глубинах при относительно малых давлениях, а бесцветные ― при больших. Можно предположить, что в недрах земли происходили процессы, подобные тем, что идут сейчас в заводских коксовых печах. Иначе необъяснимо образование мощных месторождений графита из углистых материалов.[11]
...графит, углерод, сжатый под высочайшим давлением в течение миллионов лет и превращенный если не в каменный уголь, то в бриллиант или в то, что дороже бриллианта, в карандаш, в графит, который может записать всё, что знал и видел... Большее чудо, чем алмаз, хотя химическая природа и графита и алмаза – одна.[12]
Бумага – одна из личин, одно из превращений дерева в алмаз и графит. Графит – это вечность. Высшая твердость, перешедшая в высшую мягкость. Вечен след, оставленный в тайге графитным карандашом.[12]
Легенда требует графита для бессмертия. Графит – это природа, графит участвует в круговороте земном, подчас сопротивляясь времени лучше, чем камень.[12]
Бриджмен <...> подверг графит при комнатной температуре давлению почти в полмиллиона атмосфер — намного большему, чем в недрах земли, где алмаз возникает. Но графит остался графитом...[13]
...монокарбид ниобия <...> надежно защищает от коррозии при высоких температурах многие материалы, в частности графит, который другими покрытиями фактически незащитим.[14]
— Алексей Парщиков, «Отбытие. Лотерея» (из сборника «Дирижабли»), 2004
сыпкий ссыпался графит
в реку с высохшей доски...[19]
— Олег Юрьев, «Холод, пятнадцатистишие» (из цикла «Стихи с эпиграфами»), 2009
<царю> Мидасу приписывали <...> открытие минералов «чёрный свинец» (графит) и «белый свинец» (красивый, но ядовитый пигмент, известный как «свинцовые белила»).[20]
Графитъ. Признаки. Загарается весьма трудно, и горитъ токмо при продолжительномъ придуваніи. Цвѣтъ свѣтложелѣзный съ металлическимъ блескомъ; видъ сплошный и вкрапленный; поверхность гладкая; изломъ слоеватый и неровный; осязаніе жирное; мараетъ, пишетъ. Тяжесть 2,08 до 2,26.[1]
— Василий Севергин, «Начертаніе технологіи минеральнаго царства...», 1821
Принадлежитъ, кажется, исключительно первороднымъ почвамъ; иногда входитъ въ составъ горныхъ породъ таковыхъ почвъ; иногда лежитъ въ нихъ желваками, либо слоями; попадается также въ слояхъ глинистаго шифера. Лучшій находится въ Англіи въ Барровдалѣ, въ двухъ миляхъ отъ Кезвича въ Кумберландѣ. Графитовый слой лежитъ въ горѣ нарочито возвышенной между слоями кровельнаго шифера съ кварцовыми жилами. Въ Россійскихъ владѣніяхъ находится графитъ изобильно и большими глыбами въ Финляндіи близь Нейшлота, вмѣстѣ съ розовымъ кварцомъ, но грубѣе Англинскаго.[1]
— Василий Севергин, «Начертаніе технологіи минеральнаго царства...», 1821
Изъ графита дѣлаются карандаши, кои вправляютъ въ деревянные цилиндры. Графитовые куски распиливаютъ на четыреугольные весьма тонкіе брусочки, кои вкладываютъ въ желобокъ, сдѣланный въ одной половинкѣ деревяннаго цилиндра, который ихъ въ себѣ содержать долженъ, и смыкается потомъ другою половинкою посредствомъ клея. Порошокъ графитовый смѣшанный съ камедью, даетъ карандаши нижшаго качества. Сей же порошокъ служитъ на натираніе онымъ желѣза, и особливо чугуна для предъохраненія ихъ отъ ржавчины. Въ смѣшеніи съ жиромъ употребляется <как смазка> для уменьшенія тренія въ машинахъ съ зубчатыми колесами.[1]
— Василий Севергин, «Начертаніе технологіи минеральнаго царства...», 1821
Въ смѣшеніи съ глиною <графит> употребляется на дѣланіе тигелей Пассавскихъ и Ипсерскихъ, кои весьма хорошо переносятъ быстрые переходы изъ жара въ холодъ, и обратно. <...> Во внутреннихъ пузырькахъ чугуна и въ полостяхъ металлических, въ коихъ обработываютъ желѣзо, образуется не рѣдко искуствомъ листоватой графитъ. Г. Фаброни увѣряетъ, что оный происходитъ иногда также и мокрымъ путемъ, и приводитъ въ семъ случаѣ выкопанные колодцы въ Неаполѣ, въ коихъ скопляется кисловатая вода, а на днѣ ихъ собираютъ графитъ чрезъ каждые шесть мѣсяцовъ.[1]
— Василий Севергин, «Начертаніе технологіи минеральнаго царства...», 1821
Кроме того, графит попадается в граните и как роговая обманка. Присутствие графита в огненных породах и вместе с тем в известняках давно подавало повод к спорам. В гранитах, если они образовались путем охлаждения расплавленной массы, присутствие графита в чистом виде труднообъяснимо в присутствии кремнеземистых железистых соединений. Остается в таком случае одно сколько-нибудь вероятное предположение, что он образовался путем возгонки в то время, когда расплавленные массы уже начали охлаждаться. Скопления растительных остатков, подвергавшиеся разложению или другим преобразованиям, могли выделять углеводороды; эти углеводороды наполняли трещины охлаждавшихся плутонических пород и разлагались, отлагая углерод в чистом виде. Присутствие графита в известняках с явно растительным происхождением, образцы которого можно видеть в изобилии в Сибирском отделе или в отвалах графита на гольце, не представляет ничего непонятного, как в породе осадочного происхождения, впоследствии метаморфизированной. Весьма вероятно только, что метаморфизирована она не огненным путем; если бы мы предположили, что эти известняки метаморфизировались огненным путем, то оказались бы в противоречии с тем известным фактом, что углерод не может оставаться в чистом виде в этой породе, если она нагрета до высокой температуры.[3]
Полиморфизмом («поли» по-гречески ― много) называют способность данного кристаллического вещества при изменении внешних факторов (главным образом температуры) претерпевать два или несколько видоизменений кристаллической структуры, а в связи с этим и изменений физических свойств. Наиболее ярким примером в этом отношении является диморфизм природного углерода, кристаллизующегося в зависимости от условий либо в виде алмаза (кубическая сингония), либо в виде графита (гексагональная сингония), очень сильно отличающихся друг от друга по физическим свойствам, несмотря на тождество состава. При нагревании без доступа кислорода кристаллическая структура алмаза при температуре выше 3000° при атмосферном давлении перестраивается в более устойчивую (стабильную) в этих условиях структуру графита. Обратный переход графита в алмаз не устанавливается.[9]
<графит> Легко узнаётся по цвету, низкой твердости и жирности на ощупь. От сходного с ним молибденита (MoS2) отличается более темным железно-чёрным цветом, более слабым блеском, меньшим удельным весом (всплывает в бромоформе) и высокой электропроводностью (молибденит плохо проводит электричество). Черта графита на бумаге при растирании не меняет цвета. Если коснуться цинковой палочкой графита через каплю CuSO4, на нём быстро выделяется пленка металлической меди.[21]:190
Вольфрам, хром и ванадий, соединяясь с растворенным в стали углеродом, образуют твердые карбиды, кобальт же, как оказалось, способствует выделению углерода в виде графита. Сталь при этом обогащается несвязанным углеродом и становится хрупкой. В дальнейшем это осложнение было устранено: добавка в кобальтовую сталь небольшого количества хрома предотвращает графитизацию; такая сталь хорошо закаляется.[10]
— Борис Казаков, «Кобальт», 1965
Искусственный графит на первых порах играл роль скромного подспорья к ископаемому графиту и производился лишь в тех странах, где не было природного. (Промышленное производство искусственного графита началось с 1929 года.) Но в последние 10-15 лет графит стал конструкционным материалом для химической аппаратуры и ядерных реакторов. Химиков привлекло сочетание в графите таких ценных свойств, как высокая жаро-и коррозионная стойкость, выдающиеся теплопроводность и стойкость к термическим ударам, самосмазываемость, а также то, что на графитной поверхности накипь и загрязнения откладываются незначительно. Однако искусственный графит обладает большей прочностью, чем природный. Только синтетический графит непроницаем для газов и жидкостей, природный же материал ― пористый. В ядерных реакторах графит служит замедлителем и отражателем нейтронов. И здесь предъявляются высокие требования по прочности, но кроме того, графит, идущий в атомную технику, должен быть свободным от нейтронных ядов ― малейших следов бора и ванадия.[11]
В 1957 году научный мир узнал об открытии американского химика Р. Уинторфа, который получил кристаллическое соединение бора и азота ― боразон. Эти кристаллы оставляли царапины на алмазах, а ведь алмаз всегда считался самым твердым веществом. Сообщалось, что с точки зрения химии боразон представляет собой нитрид бора (BN). Химикам было известно вещество с такой формулой ― белый кристаллический порошок, по строению и структуре похожий на графит. Из него и был получен боразон. Под давлением в 60-70 тысяч атмосфер при температуре выше 1500° C кристаллическая решетка гексагонального нитрида бора перестраивается: атомы азота и бора сближаются, их взаимное расположение уподобляется расположению углеродных атомов в алмазе.[11]
Нельзя забывать еще об одном назначении минерального синтеза. Он помогает геофизикам проследить этапы эволюции нашей планеты, выяснить, как образовался в природе тот или иной минерал. Промышленный синтез кварца, например, позволил установить стадии образования горного хрусталя в недрах. Синтез алмазов подтвердил догадку минералогов о том, что «карбонадо» ― чёрные алмазы ― возникли в земных глубинах при относительно малых давлениях, а бесцветные ― при больших. Можно предположить, что в недрах земли происходили процессы, подобные тем, что идут сейчас в заводских коксовых печах. Иначе необъяснимо образование мощных месторождений графита из углистых материалов.[11]
Монокарбид ниобия NbC ― пластичный материал с характерным розоватым блеском. Это важное соединение довольно легко образуется при взаимодействии металлического ниобия с углеводородами. Сочетание хорошей ковкости и высокой термостойкости с приятными «внешними данными» сделало монокарбид ниобия ценным материалом для изготовления покрытий. Слой этого вещества толщиной всего 0,5 мм надежно защищает от коррозии при высоких температурах многие материалы, в частности графит, который другими покрытиями фактически незащитим.[14]
Помимо всего прочего, бор знаменит еще и тем, что портил нервы многим выдающимся химикам. В 1858 году Ф. Велер и А. Сент-Клер Девиль установили, что этот элемент существует в двух модификациях: кристаллической ― алмазоподобной и аморфной ― похожей на графит. Это положение быстро стало общепризнанным, вошло в монографии и учебники. Но в 1876 году немецкий химик В. Гампе опубликовал статью, в которой утверждал, будто алмазоподобный бор, полученный тем же способом, что у Велера и Сент-Клер Девиля, ― это не элементарный бор, а борид алюминия состава AlB12. Через семь лет та же участь постигла графитоподобный бор. Его формулу ― B48C2Al ― установил француз К. Жоли.[16]
BN ― таков состав вещества, которое иногда называют белым графитом. Его получают, прокаливая технический бор или окись бора в атмосфере аммиака. Это белый, похожий на тальк порошок, но сходство с тальком чисто внешнее; намного больше и глубже сходство аморфного нитрида бора с графитом. Одинаково построены кристаллические решётки, оба вещества с успехом применяют в качестве твердой высокотемпературной смазки. После того как в условиях сверхвысоких давлений и высоких температур удалось перестроить кристаллическую решетку графита и получить искусственные алмазы, подобную операцию провели и с «белым графитом». Условия опыта, в котором это удалось сделать, были такими: температура 1350°C, давление 62000 атмосфер. Из автоклава вынули кристаллы, внешне совершенно непривлекательные. Но эти кристаллы царапали алмаз. Правда, и он не оставался в долгу и оставлял царапину на кристаллах нитрида бора. <...> Известное сходство с углеродом проявляет и сам бор, а не только его соединения с азотом. Это не должно удивлять.[16]
Многие превращения кристалла в кристалл наблюдаются при изменении одного лишь давления. Таким способом был получен чёрный фосфор. Превратить графит в алмаз удалось, лишь используя одновременно и высокую температуру, и большое давление.[18]
В чёрной металлургии магний довольно широко применяется для глубокой десульфурации чугуна и стали, а также для улучшения свойств чугуна путем сфероидизации графита.[23]
Новая система <аккумуляторных> батарей отличалась тем, что в качестве анода в них использовали углерод, графит-слоистую структуру, имеющую между пластами достаточно значительный «зазор», куда могут интеркалировать (проникать) другие атомы. Таким свойством обладает и литий: при зарядке-разрядке аккумулятора он образует соединение LiC6, в котором атомы металла внедрены в графит. Причем реакция его образования обратима: при зарядке углерод заполняется литием, при разрядке тот уходит из него.[24]
— Марина Малыгина, «Эффективная инвестиция в науку», 2013
На вершине гольца Бутогольского выходят преимущественно граниты. Они состоят из дымчатого кварца, такого же полевого шпата, черной слюды и роговой обманки. Местами они выступают над этим мысом плотными массами, в остальных же частях на вершине гольца вы видите лишь массы разрушающегося гранита, скопляющиеся преимущественно на восточной стороне. Под этими разрушившимися гранитами графит залегает в известковом шпате грубого кристаллического сложения. Г. Радде свидетельствует, что именно в них-то главным образом находят куски графита, с явными растительными отпечатками.
В главной шахте графит добывался преимущественно из крепкого гранита (или гранито-сиенита), но графит попадается и в светло-сером кварце, образовавшемся крупными кристаллами в 5-6 мм. Тут графит имеет строение несколько скорлупчатое, заставившее меня даже задуматься, не есть ли это отпечаток растения; к сожалению, при несовершенстве моих инструментов мне не удалось выломать нужного куска из твердейшей горной породы.[3]
Что на Бутоголе есть графит, было известно с 1842 г., и добыча графита уже с того времени производилась на гольце, по всей вероятности, с поверхности. В 1842 г. крестьянин Кобелев добыл его по указаниям г. Черепанова и доставил в Иркутский солеваренный завод 30 пудов по 2 руб. сер<ебром>. Но графит был невысокого качества, смешан с известью и песком, и на пробе, сделанной ему на Тельминской фабрике, для огнеупорных горшков оказался негодным. Алибер купил прииск за 300 руб. у г. Черепанова, и с 1847 г. там производились работы при страшных трудностях, представляемых природою. В настоящее время прииск совершенно брошен, только караульщик-сойот, живущий на заимке под гольцом, изредка посещает прииск или посылает туда свою дочь.[3]
...прииск остался в том самом виде, как был, ― как будто хозяева вчера только уехали и в своем поспешном отъезде оставили на столах скатерти, термометр на веранде, кучи графита на горах и незапертую шахту с машинами. Жалко смотреть на этот прииск, так прочно, так основательно построенный на страшной высоте и теперь брошенный. Что за причины повлекли за собою прекращение работ на прииске, не знаю. Было ли то неисполнение контракта, как говорят некоторые, вынужденное тем, что не было средств углубиться далее и добывать графит лучших сортов, или же отсутствие потребности в таком ценном графите, когда есть возможность искусственно приготовлять более дешёвый, неизвестно.[3]
Как экономно не устраивай прииск, всё-таки выработка графита в расстоянии нескольких сот верст от ближайших населенных пунктов, доставка его за 5000-6000 верст до пунктов, где существуют фабрики для его обработки, должны стоить так дорого, что трудно предполагать возможность конкуренции с графитом, искусственно приготовленным. Как бы то ни было, но прииск брошен и караульщик-сойот, дожидающийся г. Алибера, готов уже бросить прииск, если только г. Алибер скоро не вернётся.[3]
Плотники и токари страдают от пыли сравнительно мало; зато в значительной степени подвергаются ее влиянию рабочие на карандашных фабриках и именно в тех мастерских, где вырезываются в дереве желобки для вкладывания графита. В этих помещениях развивается невообразимая пыль, немедленно вызывающая у непривычного человека сильный кашель. Рабочие трудно привыкают к этой пыли: немногие переносят ее без ущерба для здоровья; большинство скоро опять оставляет фабрику, приобревши в ней упорный катар бронхов; другие становятся жертвами еще более глубоких страданий легких.[25]
Экспедицией была выяснена также относительная ценность отдельных месторождений угля и графита, их запасы и будущие перспективы. Туруханский графит, принадлежащий к так называемым аморфным, по своим качествам является исключительным среди последних: по 45-ти собранным мною старым и новым анализам, содержание углерода в нем почти никогда не падает ниже 80%, а некоторые слои дают до 94-95% (в частности, разведка 1922 г. подтвердила моё предположение, что нижние слои Курейского месторождения содержат не менее 92-93% углерода). Эта исключительная чистота, позволит туруханскому графиту свободно конкурировать на мировом рынке с лучшим из известных аморфных графитов ― мексиканским, который содержит углерода 80 ― 85%. По опытам В. Пазухина содержание углерода в туруханском графите при помощи флотации может быть значительно повышено, и это даст возможность применять его во всех почти отраслях графитовой промышленности, за исключением тигельной.[5]
Изготовление тиглей поглощает до 55% мировой добычи графита; изготовление их из аморфного графита возможно, но такие тигли выдерживают гораздо меньшее число плавок, чем тигли из кристаллического или чешуйчатого графита. Поэтому только исключительная дешевизна аморфного графита может позволить применять его для тиглей. Условия залегания туруханского графита как раз и дают основания полагать, что его удастся добывать очень дешево: мощные слои графита, залегающие почти горизонтально, часто вблизи поверхности (Курейка) позволят применять даже экскаваторы: малые колебания в содержании углерода позволяют добывать подряд большие массы. Что касается запасов, то они практически неисчерпаемы: на Курейке, как мы уже видели, запасы на небольшой исследованной площади достигают 200 ― 300 миллионов пудов, однородность геологического строения всей западной окраины Тунгусского угленосного бассейна позволяет говорить о возможных запасах в миллиарды и десятки миллиардов пудов.[5]
Отдельные месторождения угля, принадлежащие Тунгусскому бассейну, известны уже давно на Ангаре и Енисее, а особенную славу приобрели залежи графита, происшедшего из этих углей благодаря контактовому влиянию мощных пластовых интрузий траппа, вторгавшихся по поверхностям, параллельным пластам угля. Эти залежи графита на притоках Енисея ― Бахте, Нижней Тунгуске и Курейке ― привлекли внимание исследователя и промышленника Сидорова (с биографией которого читатели «Природы» познакомились в одном из предыдущих номеров) и он в течение ряда лет снаряжал разведочные партии, проникшие в самые глухие места правобережья Енисея. Сидоров начал добывать графит сначала на Н. Тунгуске, затем на Курейке, но его постиг ряд неудач и на много лет графит был забыт. Время от времени какой-нибудь предприниматель пробовал добывать туруханский графит, но при сбыте его постигала неудача, которая отбивала охоту у других. Только теперь, когда прочная организация северного морского пути позволяет рассчитывать на дешевые фрахты, не только вывоз графита начинает представляться обеспеченным, но туруханским залежам даже как-будто предстоит блестящее будущее.[5]
Но «лес карандашей» у нас есть свой, московской посадки. Сперва, лет сто тому назад, это было так, реденькое карандашное насажденьице: лесок в десяток-другой лакированных, еще тупых у верхушек, карандашей. Но всходы выровнялись, окрепли. У плоских комлей стал чуть-чуть прорезаться и заостряться графит. Карандашики вытянуло в карандаши. Завелась своя, внутри обвода стен, московская литература.[7]
Московская литература ― действительно карандашная литература, не от пера, а от ломкого графита. На Западе, да и в том же Петербурге, пишут пером, тут ― нет. Перо гибко, но твердо, корректно, отчетливо, любит росчерк и завитушку, склонно к раздумью: то в чернильницу, то на строку. Карандаш пишет сплошь, без отрыва, нервен, неряшлив, любит черновики: нашуршит каракули на каракули, а там с разлету ― хрясь, и сломался.[7]
Следует ещё испробовать подводку глаз графитом (чёрным графитом или так называемым «соусом», который употребляется в рисовании и ретушовке; покупают его куском, оттачивают и подводят так же, как и краской). Получается очень приятная, нежная, едва заметная тень.[8]
— Юрий Писаренко, Хрестоматия актёра, 1930
Бриджмен изучил влияние высоких давлений на свойства десятков химических элементов, неорганических и органических веществ. <...> В 1946 году он подверг графит при комнатной температуре давлению почти в полмиллиона атмосфер — намного большему, чем в недрах земли, где алмаз возникает. Но графит остался графитом... Несколькими годами позднее Бриджмен нагрел алмаз при давлении 30 000 атмосфер до 3000 градусов — намного больше, чем понадобилось Густаву Розе для превращения алмаза в графит. Но алмаз остался алмазом.[13]
К 1961 году Верещагину и его сотрудникам в Институте физики высоких давлений удалось преодолеть все эти трудности и впервые в СССР синтезировать алмаз. Под микроскопом видно скопище мельчайших неправильных крупинок с чёрными точками и пятнышками непрореагировавшего графита. Но невзрачный тёмно-серый порошок царапает (царапает!) твёрдый корунд. В наш век это самое важное.[13]
Ленинградский абразивный завод «Ильич» выпускает новый абразивный материал ― кубический нитрид бора (эльбор). Ассортимент инструментов из эльбора, выпускаемых заводом, аналогичен ассортименту алмазного инструмента. Эльбор устойчив при нагревании на воздухе до 1400° C (это значительно выше, чем устойчивость алмаза, который при 700° C переходит в графит). Шлифовальные свойства инструмента из эльбора выше, чем у существующих абразивных инструментов.[15]
— «Устойчивее алмаза» (заметка в рубрике «Технологи, внимание!»), 1968
Вышло так, что обрабатывать чугун и сталь мы алмазом не можем, а ведь это основной материал и нашего времени, и будущего. Начались поиски нового материала, с достоинствами алмаза, но без его недостатков. В Институте физики высоких давлений АН СССР под руководством академика Верещагина, очень много сделавшего для развития нашей отрасли, занялись этой работой. Предстояло создать новый алмазоподобный материал: гексагональный нитрид бора превратить в кубический. Ведь процесс получения синтетических алмазов заключается в том, что гексагональная форма углерода (графит) переводится в кубическую. А строение гексагонального нитрида бора аналогично графиту. Он даже иногда называется «белым графитом».[26]
— Александр Жданов, «Алмаз и его приближенные», 1975
<царю> Мидасу приписывались некоторые научные достижения. Так, его считали первооткрывателем олова (это не так, хотя олово действительно добывали во Фригии), а также приписывали ему открытие минералов «чёрный свинец» (графит) и «белый свинец» (красивый, но ядовитый пигмент, известный как «свинцовые белила»).[20]
Бурятский промышленник принес Черепанову кусок графита. Это и послужило к открытию, наделавшему столько шума, а теперь 4-й год мёртвого прииска. <...> Юрта, в которой мы теперь, с нарами, род трубы, навес, скамейка ― и все мертво. Обидно просто. <...> Все этак хорошо, прочно выстроено, и осталось, как будто завтра воротятся хозяева, вчера его бросившие. Тут скатерть оставлена, там термометр снаружи. Все так мило выстроено, удобно, кажется. Графита лежит несметное количество, набросанного всюду, частью напиленного. Весь он марает сильно пальцы, легко чертится ножом, но большинство следов (рыжие?). Впрочем, таких отчетливых образцов, как в Сибирском отделе, здесь нет. Шахта отперта, завтра полезем, а то сегодня так промерзли, что не до неё было.[2]
Алиберовский прииск. Сегодня спускался в шахту. Сперва она идет прямо вниз, имея в ширину до 15 арш<ин>. Она пробита в камне, мало того. Местами как чёрный свод входит в состав самого этого камня. Или графит растительного происхождения, или нет. Что он растительного, может доказать рисунок, наконец, образцы в Сибирском отделе, ― все, кажется, согласны. Но как же тогда мог он войти в состав плутонической горной породы ― гранита? Сильное противоречие. Вернее лишь в таком случае, что есть гранит не плутонического происхождения. В середине шахты -2,2°.[2]
В вершинах Каштака дорога становится с каждым шагом всё затруднительнее, так как приходится пробираться среди камней, поросших оленьим мохом и чёрными или серыми лишаями (красных мало). Трудно понять, какая необходимость могла заставить человека забираться в эту глушь, — только обилие зверя и оленьего моха для оленей могло привлечь в такую дикую местность сойотов. И вероятно, долго нога европейца не была бы в этой тундряной пустынной местности, если бы ценный графит не привлек сюда Алибера.
В тайге нам не нужны чернила. Дождь, слёзы, кровь растворят любые чернила, любой химический карандаш. Химические карандаши нельзя посылать в посылках, их отбирают при обысках – этому есть две причины. Первая: заключённый может подделать любой документ; вторая: такой карандаш – типографская краска для изготовления воровских карт, «стирок», а стало быть...
Допущен только чёрныйкарандаш, простой графит. Ответственность графита на Колыме необычайна, особенна.[12]
Да, для затёсов годится только черный простой карандаш. Не химический. Химический карандаш расплывается, растворится соком дерева, смоется дождем, росой, туманом, снегом. Искусственный карандаш, химический карандаш не годится для записей о вечности, о бессмертии. Но графит, углерод, сжатый под высочайшим давлением в течение миллионов лет и превращенный если не в каменный уголь, то в бриллиант или в то, что дороже бриллианта, в карандаш, в графит, который может записать всё, что знал и видел... Большее чудо, чем алмаз, хотя химическая природа и графита и алмаза – одна.
Инструкция топографам запрещает пользоваться химическим карандашом не только при метках и затесах. Любая легенда или черновик к легенде при глазомерной съемке требует графита для бессмертия. Легенда требует графита для бессмертия. Графит – это природа, графит участвует в круговороте земном, подчас сопротивляясь времени лучше, чем камень. Разрушаются известковые горы под дождями, ударами ветра, речных волн, а молодая лиственница – ей всего двести лет, ей еще надо жить – хранит на своем затесе цифру-метку о связи библейской тайны с современностью.
Только графитом можно писать в тайге. У топографов в карманах телогреек, душегреек, гимнастерок, брюк, полушубков всегда огрызки, обломки графитных карандашей.
Но на Колыме не только топограф обязан пользоваться графитным карандашом.
Кроме службы жизни тут есть еще служба смерти, где тоже запрещен химический карандаш. Инструкция «архива № 3» – так называемый отдел учета смертей заключенных в лагере – сказала: на левую голень мертвеца должна быть привязана бирка, фанерная бирка с номером личного дела. Номер личного дела должен быть написан простым графитным карандашом – не химическим. Искусственный карандаш и тут мешает бессмертию.
Бирка с номером личного дела хранит не только место смерти, но и тайну смерти. Этот номер на бирке написан графитом.
Картограф, пролагатель новых путей на земле, новых дорог для людей, и могильщик, следящий за правильностью похорон, законов о мертвых, обязаны пользоваться одним и тем же – черным графитным карандашом.[12]
Особенно важно в первую очередь обеспечить безопасность реакторов теплофикационных атомных <электро>станций, располагаемых обычно вблизи от больших городов (одна из таких станций строится на окраине Горького), реакторов с графитовым замедлителем, подобных по этому признаку Чернобыльскому, реакторов-бридеров на быстрых нейтронах.[27]
На столе помещалась чернильница, банка из-под ваксы с наколотой шилом крышкой, служившая вместо песочницы, лампа под зеленым абажуром, коробка сургуча, коробка перьев, перочинный ножик, ножниц; несколько карандашей, из которых один был красного графита, другой ― синего, а прочие ― черного, две ручки и наконец, несколько листов бумаги и серых казенного формата конвертов.[29]
— Фёдор Ф. Тютчев, «Беглец» (Роман из пограничной жизни), 1902
Дождь струился по графитовым крышам, по решеткам балконов, по огромным полосатым тентам, раскинутым над кофейнями. Мутно в тумане зажигались, крутились, мерцали огненные рекламы всевозможных увеселений.[30]
Летний кабинет Прохора весь в дорогих коврах. Шкафы с делами. На окнах, на огромном столе образцы минералов: тут медный колчедан, и круглые сферосидериты, и красноцветные песчаники, и сопутствующие золоту породы кварцев. В стеклянных пробирках ― свежий порошок недавно найденного графита, пробы золотоносных песков, искусно сделанные модели самородков.[31]
Графит на крыше раскалён.
Окно раскрыто. Душно.
Развесил лапы пыльный клён
И дремлет равнодушно.[32]
— Саша Чёрный, «Сквозной ветер» (из сборника «Сатиры»), 1910
Кусочек дерева, графит и грани, А в сердце отчего-то дрожь… Быть-может, за того, кто утром ранним Надрывно кашлял, легкие изранив, Под окрики сердитых рож…
И бьется мысль, стучится молоточком,
Когда в руках держу графит:
Что он ― старик… что у него есть дочка,
Что жизнь его ― минутная отсрочка,
А у внучат неизлечим рахит…
В холодный ясный день, как сосвистав листву,
Ведет свою игру недобрый блеск графита,
Не слышу ног и я, и возраст свой зову
Дурной привычкой тли, в дурном кругу добытой.[6]
Как нож по камню свет скользит,
и солнце мелкое двоится.
Всё очерняющий графит
живыми пятнами слоится.[17]
— Михаил Айзенберг, «Как нож по камню свет скользит...» (из книги «Третий сборник»), 1976
где ласковый нажим чугунного графита
ограду начертил и стройный ряд дерев,
стоят два всадника ― маркграф и маркграфиня пространство трех веков воздушно одолев.[33]
— Владимир Казаков, «где ласковый нажим чугунного графита...», 1984
И поплыла в затылок мне, не подавая вида,
что вписывает путь в свою окружность.
Нас обгоняли тягачи графита, велосипеды с нитками цепей жемчужных.
— Алексей Парщиков, «Отбытие. Лотерея» (из сборника «Дирижабли»), 2004
Так тихо прожил ты дождя десятилетье ―
на лапках беличьих в колючем колесе,
в фонарной прожелти, в воздушном фиолете,
в графите, меркнущем по круглому шоссе...[34]
— Олег Юрьев, «Что ночью щелкает, когда не дождик чёрный...», 2005
сыпкий ссыпался графит
в реку с высохшей доски
зыбкий луч сумрак графит
полосует на куски[19]
— Олег Юрьев, «Холод, пятнадцатистишие» (из цикла «Стихи с эпиграфами»), 2009
↑ 123456Севергин В. М. Начертаніе технологіи минеральнаго царства, изложенное трудами Василья Севергина... Томъ первый. С. Петербургъ. При Императорской Академіи Наукъ. 1821 г.
↑ 1234Пётр Кропоткин. Дневники разных лет. — М.: Сов. Россия, 1992 г. (серия: Русские дневники).
.jpg)
