Июльский дождь

Материал из Викицитатника
Июльский дождь (Голландия, 2011)

Июльский до́ждь — жидкие атмосферные осадки, выпадающие на землю во второй месяц календарного лета, в месяце июле. Июль в средней полосе России и северной Европе — это настоящая середина лета, полная тепла, жары, солнечных дней, а также дождей едва ли не всех видов. Нередки в июле также ливни и грозы.

Как метафорический образ, июльский дождь — тёплый, льющийся с летней вершины года.

Июльский дождь в кратких цитатах[править]

  •  

...всегдашние июльские дожди много мешают сбору поспевшего хлеба, но, мне кажется, нет никакой надобности сеять его так рано, чтобы созревание приходилось именно в дождливое время.[1]

  Николай Пржевальский, «Путешествие в Уссурийском крае», 1870
  •  

Между тучами не потому ль
Из дождей пулемётную ленту
Просовывает июль?[2]

  Михаил Зенкевич, «Стакан шрапнели», 1924
  •  

Сеять надо так, чтобы хлеб еще молодым встречал обычные в Сибири июльские дожди.[3]

  Юрий Черниченко, «Целина», 1966
  •  

Конец июля прячется в дожди,
как собеседник в собственные мысли.[4]

  Иосиф Бродский, «Гуернавака» (из цикла «Мексиканский дивертисмент»), 1975
  •  

В огороде, после теплого июльского дождя, все сияло и перло из черной земли.[5]

  Марина Палей, «Евгеша и Аннушка», 1990

Июльский дождь в мемуарах, публицистике и документальной прозе[править]

  •  

Однако, если поближе всмотреться в дело, то можно видеть, что неблагоприятные для земледелия климатические условия далеко не так страшны, как они кажутся с первого раза. Правда, всегдашние июльские дожди много мешают сбору поспевшего хлеба, но, мне кажется, нет никакой надобности сеять его так рано, чтобы созревание приходилось именно в дождливое время. Тем более, что в августе во всем Уссурийском крае по большей части стоит превосходная погода, которая вполне может благоприятствовать и созреванию и сбору хлеба. Поэтому весенний посев должен быть здесь производим с таким расчётом, чтобы во время дождей происходило не созревание, а только рост хлеба, которому эти дожди будут тогда скорее полезны, нежели вредны. <...>
По всему вероятию, это озеро составляло некогда часть большого, но господствующие юго-западные ветры образовали мало-помалу наносы, которые являлись в виде перешейка, отделившего собою эту часть. Однако по временам и теперь ещё возобновляется сообщение между Большим и Малым озёрами. Таким образом, сильные дожди, шедшие в июле 1866 года, до того переполнили Малое Ханка, что оно сделало в перешейке прорыв, через который излишняя вода вылилась в Большое озеро. Прорыв этот, шириною около полуверсты, существовал два года, но потом его опять забросало наносами, так что теперь воды обоих озер снова разобщены между собою.[1]

  Николай Пржевальский, «Путешествие в Уссурийском крае», 1870
  •  

Действительно, почти ежегодно во всем Уссурийском крае летом, обыкновенно в июле, реже в августе, идут сильные дожди, которые продолжаются около месяца и иногда льют суток по трое и более без перерыва. Вследствие этих дождей реки выступают из своих берегов и затопляют долины, часто более чем на сажень глубины. <...> Средняя температура июля ― самого жаркого месяца в умеренном поясе ― равняется таковой же температуре августа, вероятно, вследствие дождей, которые господствуют тогда в Уссурийском крае и, конечно, уменьшают общую сумму июльского тепла.[1]

  Николай Пржевальский, «Путешествие в Уссурийском крае», 1870
  •  

Сухой сезон также не характеризуется чрезмерной засухой, подобно той, которая составляет отличительную черту жаркого времени года Индии. Даже в июле и августе нередко перепадают дожди, освежающие воздух, так что природа круглый год сохраняет свежесть своей зелени. Средняя годовая температура в Батавии по утрам и вечерам колеблется между 17° и 19° R., доходя в полдень до 26° R. <...> Среднее количество осадков за год по наблюдениям, произведенным в течение восьми лет ста метеорологическими станциями, равняется девяти-десяти дюймам в год.[6]

  Ольга Щербатова, «В стране вулканов», 1897
  •  

Каждое 20-е июля ждут на Руси дождя и грома — как в день, посвященный повелевающему ими пророку. Вёдро на Ильин день предвещает пожары. Ильинским дождем умываются для предохранения ото всяких «вражьих чар», соединенных с болезнями. В день св. пророка никто не должен, по верованию народа, работать в поле: ни жать, ни косить, ни убирать сена — из опасения того, чтобы Илья-громовник не спалил во гневе уродившееся жито и сено. Упорных ослушников, никогда не почитающих праздника его, пророк убивает громом. Этому верит твердо вся деревенская Русь, с незапамятной поры и до наших дней «празднуя Илье».

  Аполлон Коринфский, «Народная Русь : Круглый год сказаний, поверий, обычаев и пословиц русского народа — Илья пророк», 1901
  •  

Активная мирооценка легко достигает степени энтузиазма, у поэтов можно найти иногда яркое выражение такого переживания. Например, среди прекрасных «Легенд» Аннунцио, ― произведение, которое искупает все прегрешения этого богато одаренного и изломанного писателя, ― имеется описание прогулки вдоль реки в июльский вечер после дождя. Настроение передано изумительно. Всходит луна, с криком носятся ласточки. С холма далеко видны поля и течение серебристой реки. И вдруг своеобразное откровение касается души поэта...[7].

  Анатолий Луначарский, «Самоубийство и философия», 1907
  •  

Недолго пролежал рядом со мной Ренненкампф; рана в ногу у него не была серьезной, и главным его и нашим мучением продолжали оставаться все те же ужасные мухи и нестерпимая духота, сопровождавшая тропические июльские дожди. У меня врачи определили разрыв наружного сухожилия с раздроблением кости, наложили неподвижную повязку и надолго, таким образом, ограничили мой мир.[8]

  Алексей Игнатьев, «Пятьдесят лет в строю» (книга вторая), 1947-1953
  •  

Засуха ― это избыток тепла в почве при недостатке влаги. Сушь ― губительна, тепло ― благо. Как уменьшить отрицательный момент, усилив роль положительного? Сроком сева. Сеять надо так, чтобы хлеб еще молодым встречал обычные в Сибири июльские дожди. Значит, до середины мая сеять неразумно. Конечно, любители звонкого рапорта будут нажимать, выстоять тяжело… Верно заметил Вольтер: «Весьма опасно быть правым в тех вопросах, в которых неправы великие мира сего».[3]

  Юрий Черниченко, «Целина», 1966
  •  

Через несколько часов пошёл мелкий дождик, продолжавшийся около часа. Дождемер показал 0,03 дюйма осадков (дюйм ― 2,54 см). Через месяц изобретатель добился дождя в 0,04 дюйма, а в июле, самом засушливом месяце в Калифорнии, получил целых 0, 65 дюйма, чего синоптики ранее никогда здесь не отмечали. Правда, старожилы знали, что если в июле дождь всё-таки выпадет, то будет обильным.[9]

  — Юрий Фролов, «Человек дождя», 2009

Июльский дождь в беллетристике и художественной литературе[править]

  •  

Ветры бьют и топчут нивы. Ветер июльский ― страдный, и по степям ― страда. Гнутся колосья под острым синим дождем. Год этот ― мокрый, в грозах ― люблю. Копило небо тогда тучи, по седым степям шептались деникинцы, а на железной дороге ― на рельсах, русых, как женские косы, собирались красные. Те, что в степях и шляхах, ― летели пухом легким и серым; те же, что на железных путях, ― крепче и суше песка. Но ветры рвались и шумы шумели, и звери, пугаясь ветра, крылись в оврагах, но и там стонало ― там стонала трава чугуннаячернобыльник литыми своими листьями.[10]

  Николай Никитин, «Ночь», 1922
  •  

По-прежнему нас клонило ко сну, но не хотелось наружу, ибо снаружи было только одно сплошное теплое море дождя, в котором медленно и в неизвестном направлении плыли мы в глубоком трюме огромного черного дома. Только стол с неподвижной посудой был освещен; прямо над ним в глубине зеленоватой оконной шахты, как пароходный иллюминатор, белело толстое полупрозрачное стекло, по которому с утра мягко стучал тяжелый июльский дождь, то затихая по временам, то опять принимаясь с новой силой. Иногда белесо вспыхивала молния, тяжело перекатывалось отдаленное громыхание, и опять дождь падал, не переставая, среди тяжелых и душных сумерек нескончаемого дня. Но, вероятно, он все же клонился к вечеру, этот бесконечно трогательный, тяжелый и серый летний день, когда мясистая зелень каштанов закрывает небо, когда все окна раскрыты и на мокрых улицах тяжело вращаются громоздкие колеса карусели, оглашая воздух паровозными свистками своих двигателей.[11]

  Борис Поплавский, «Аполлон Безобразов», 1932
  •  

В этот ранний утренний час ни степной подорожник, ни поникшие ветки желтого донника, ни показавшееся на взгорье и близко подступавшее к шляху жито не источали присущих им дневных запахов. Даже всесильный полынок и тот утратил его ― все запахи поглотила роса, лежавшая на хлебах, на травах так щедро, будто прошел здесь недавно короткий сыпучий июльский дождь. Потому в этот тихий утренний час и властвовали всесильно над степью два простых запахаросы и слегка примятой ею дорожной пыли.[12]

  Михаил Шолохов, «Поднятая целина» (книга вторая), 1959
  •  

Туман держался долго, до одиннадцатого часа, пока не нашлась какая-то сила, которая подняла его вверх. Сразу ударило солнце, еще ядреное, яркое с лета, и вся местность повеселела, радостно натянулась. Пошел сентябрь, но осенью еще и не пахло, даже картофельная ботва в огородах была зеленой, а в лесу только кое-где виднелись коричневые подпалины, будто прихватило солнцем в жаркий день. В последние годы лето и осень как бы поменялись местами: в июне, в июле льют дожди, а потом до самого Покрова стоит красное вёдро, которое и хорошо, что вёдро, да плохо, что не в свое время. Вот и гадай теперь бабы, когда копать картошку: по старым срокам оно вроде бы и пора, и охота, пока стоит погода, дать картошке как следует налиться ― какой там летом был налив, когда она, как рыба, плавала в воде. Если подождать, вдруг опять зарядит ненастье ― попробуй ее потом из грязи выколупывать. И хочется и колется, никто не знает, где найдешь, где потеряешь. Так же и с сенокосом: один свалил траву по старинке и сгноил ее всю под дождем, другой пропьянствовал, не вышел, как собирался, и выгадал.[13]

  Валентин Распутин, «Последний срок», 1970
  •  

Я никогда не видел его таким взволнованным. Даже вечное чувство юмора оставило его. Как раз в это время совсем некстати разразилась гроза, один из тех июльских ливней, о которых потом вспоминают несколько лет. Подземная речка Неглинка вышла из стоков и затопила Трубную площадь, Цветной бульвар, все низкие места Москвы превратила в озёра, а улицы в бурные реки. Движение в городе нарушилось. А ливень всё продолжался и продолжался, и конца ему не предвиделось. Ключик смотрел в окно на сплошной водяной занавес ливня, на переулок, похожий на реку, покрытую белыми пузырями, освещавшимися молниями, которые вставали вдруг и дрожали среди аспидных туч, как голые берёзы. Гром обрушивал на крыши обвалы булыжника. Преждевременно наступила ночь.[14]

  Валентин Катаев, «Алмазный мой венец», 1977
  •  

Официальное сообщение о том, что Катин отец более не появится, Юлия Александровна сделала в душный июльский вечер, изнемогавший от ожидания дождя так же безнадежно, как Катя изнемогала от ожидания отцовского возвращения.
Баба с возу ― кобыле легче! ― резанул шуткой Александр Степанович.[15]

  Анатолий Алексин, «Дым без огня», 1980-е
  •  

Я выпила еще стакан красного и вышла. В огороде, после теплого июльского дождя, все сияло и перло из черной земли. Здесь царил порядок, как на небесах или в добровольческой армии. Зелёные, подтянувшись, стояли в рядах с зелеными, красные объединялись с красными, белые толпились и пенились белым. А за воротами, в канаве, царил гражданский лохматый беспорядок лопухов, крапивы и чертополоха.[5]

  Марина Палей, «Евгеша и Аннушка», 1990
  •  

Ничего не изменилось, и ей, казалось, стало даже легче. Острота первого года разлуки прошла, и боль отступила внутрь, затаилась, и давала себя знать только по ночам, когда по крыше барабанил теплый июльский дождь, и она не могла уснуть и думала о нем. Но по утрам, когда солнце разгоняло тучи и начинались ежедневные дела, она была почти спокойна. Она даже рассмеялась, обнаружив на кухне лужу после сильного ночного дождя.[16]

  Борис Левин, «Инородное тело», 1994
  •  

Зинаида посвятила себя спонсорству и меценатству, ощущая неподдельную материнскую радость, когда слабые мира сего получали необходимую для них, как глоток свежей ключевой воды, не только материальную, но и моральную поддержку. И при этом испытывала неловкость, когда вульгарные телевизионщики подавали любую акцию помощи обездоленным, страждущим и беззащитным молодым дарованиям не как нечто естественное, подобное дуновению ветерка или июльскому дождю, приносящему облегчение измученной жаждой траве, а как балаганное шоу, рассчитанное на самого непритязательного зрителя, очерствевшего до самого дна души, которая когда-то ― в далеком детстве ― была и отзывчивой, и звонкой, и естественной, как дуновение ветерка или июльский дождь, приносящий облегчение измученной жаждой траве. [17]

  Владимир Тучков, «Смерть приходит по Интернету», 1998
  •  

Единственное, что он успел сделать, ― это дослать патрон: «капитан» выхватил из-за пояса пистолет с глушителем и выстрелил в часового. Пуля попала тому прямо в сердце, и часовой откинулся назад. Тело, зацепившись за колючую проволоку, повисло на ней. Казалось, молодой солдат решил отдохнуть на посту, подставив красивое лицо июльскому дождю. «Капитан» сунул пистолет за пояс и махнул рукой. Из-под брезента «Урала» выскочили трое в спортивных костюмах.[18]

  Виктор Доценко, «Тридцатого уничтожить!», 2000
  •  

Вишневые плотные глотки́ с терпким привкусом чужой жизни, она отпивала, пила и чувствовала, как он входит в нее с каждым глотком, входит хозяином, и уже она не своя, не Ко́лина, а полностью и совершенно его. И испытывала от этого восторг, сотканный из сырого воздуха после июльского дождя, радужные капли дрожат на листьях — от этого распахнувшегося и за створкой створка, дальше уже спокойней, уже тише, бесконечного, оказывается! доверия, доверчивости, отвечая на его ми-бемольный малой октавы шёпот только “да-да-да”. И во все глаза смотрела на первого и единственного своего.[19]

  Майя Кучерская, «Тетя Мотя», 2012
  •  

Она запрокидывает голову, вкатывает обратно две вылезшие из глаз капельки. Давит внутренний ор спокойным, примиряющим, воркующим хорком тех песельниц: что ты, девка, так надо, так ведь положено, все правильно, все хорошо. И чуть тише, спокойней: Коля — твой муж.
Под самым окном кричит петух. Подушки, шкаф, Колю озаряет воспаленным фиолетовым светом, грохочет гром. На землю рушится дождь, в комнату врывается свежесть. Дождь льет до утра — чудный июльский ливень, он спасает их от продолжения — слишком широких гуляний.[19]

  Майя Кучерская, «Тётя Мотя», 2012
  •  

Вспомнилось, как Алина рассказала про первый и последний в её жизни перелом кости. Летом, в сильнейший июльский дождь, ехала с работы. Вышла из метро, зашла в магазин, купила красивую майку, индийскую. В окно магазина увидела, как подошёл автобус. Побежала, наступила в лужу и… сломала ногу. Присела, но не упала. Ещё не понимала, что произошло. И всё же дошла до остановки.[20]

  Наталья Черных, «Слабые, сильные». Часть вторая, 2015

Июльский дождь в поэзии[править]

  •  

Шумит июльский дождь из тучи грозовой
И сеткой радужной на ярком солнце блещет,
И дачницы бегут испуганной толпой,
И летних зонтиков пурпурный шёлк трепещет
Над нивой золотой
А там, меж бледных ив с дрожащими листами,
Виднеется кумач узорного платка, ―
То бабы весело с разутыми ногами
Теснятся на плоту; и звучного валька
Удары по белью над ясными волнами
Разносит далеко пустынная река[21]

  Дмитрий Мережковский, «На даче», 1887
  •  

Паровоз упрямый, пыхти!
Дребезжи и скрипи, вагон!
Нам дано наконец прийти
Под давно родной небосклон.
Покрывает июльский дождь
Жемчугами твою вуаль,
Тонкий абрис масличных рощ
Нам бросает навстречу даль.[22]

  Николай Гумилёв, «Сентиментальное путешествие», 1920
  •  

Бедные, бедные мятежники,
Вы цвели и шумели, как рожь.
Ваши головы колосьями нежными
Раскачивал июльский дождь.
Вы улыбались тварям…
Послушай, да ведь это ж позор,
Чтоб мы этим поганым харям
Не смогли отомстить до сих пор?[23]

  Сергей Есенин, «Пугачёв», 8 марта 1921
  •  

И сердце замрёт и ёкнет,
Горячим ключом истекай:
О череп, взвизгнувши, чокнется
С неба шрапнельный стакан.
И золотом молния мимо
Сознанья: ведь я погиб…
И радио… мама… мама…
Уже не звучащих губ…
И теперь, как тогда, в то лето,
Между тучами не потому ль
Из дождей пулемётную ленту
Просовывает июль?[2]

  Михаил Зенкевич, «Стакан шрапнели», 1924
  •  

А глаза ее, коринки,
Мигом все схватили зорко:
Дворик, домик наш, веранду
И раздувшуюся шторку.
«Вот», ― она сказала тихо,
Показав рукой на тучи,
Над лиловыми холмами
Наплывавшие все круче.
«Шестьдесят семь лет в Провансе
Просидела, как на стуле,
Но такого не бывало, ―
День за днем дожди в июле!» <...>
«Чуть опрыщут виноградник
Легкой пылью купоросной,
Все сейчас же до пылинки
Смоет, к чёрту, дождь несносный.
Вы лозу̀-то оберните, ―
Сколько, сударь, белых пятен!
Дождь в июле винограду,
Как быку мясник, приятен…
Разрослись шатрами листья, ―
Кисти спрятались до света…
Что-то будет с виноградом
В это пакостное лето?» <...>
Этой мысли я, конечно,
Вслух не высказал старушке
И сказал ей в утешенье,
С ней прощаясь у опушки:
«Есть примета, ― если лозы
Глупый дождь в июле мочит, ―
Винограду будет меньше,
Но вино в цене подскочит».[24]

  Саша Чёрный, «Дождь», 1932
  •  

Был дождь, июльский дождь, и будет снова.
Вся зелень, ощетинясь, потемнела.
Сгустился воздух, сделался лиловым.
Сейчас придет широкая гроза.
Повсюду пирожки пекут на масле,
Пирожные с ладонь величиною.
И проплывают золотые рыбки
Так… просто в воздухе ― и после них
Серебряные стелются дорожки,
Большие синие стоят стрекозы,
Не опускаясь и не поднимаясь.
Играют дети, правильно бросая
Зеленые и красные мячи.[25]

  Владимир Луговско́й, «Сказка о зеленых шарах», 1950-е
  •  

И сам не свой, я вслушиваюсь в гул
Колоколов под куполом бездонным
И вход ищу… Но предо мной ― прогал ―
Нора метро с нутром твёрдобетонным.
Смущён, шепчу под нос про чудеса
И вдаль гляжу. Над площадью безгромный
Июльский дождь на час ― на полчаса ―
Весь небосвод несущийся, огромный.
И гаснет даль. Так привыкаю жить:
Вдыхать озон, любить траву, газоны,
Сучить и длить гнилую эту нить
И заново подыскивать резоны.[26]

  Олег Охапкин, «Среди июля», 1967
  •  

Конец июля прячется в дожди,
как собеседник в собственные мысли.
Что, впрочем, вас не трогает в стране,
где меньше впереди, чем позади.
Бренчит гитара. Улицы раскисли.
Прохожий тонет в желтой пелене.
Включая пруд, все сильно заросло.
Кишат ужи и ящерицы. В кронах
клубятся птицы с яйцами и без.
Что губит все династии ― число
наследников при недостатке в тронах.
И наступают выборы и лес.[4]

  Иосиф Бродский, «Гуернавака» (из цикла «Мексиканский дивертисмент»), 1975
  •  

Вот гениальное кино,
к несчастью, снятое давно ―
июльский дождь, и чёрно-белый
пейзаж Москвы оцепенелой,
сиротской, жалкой, роковой…
Не над такою ли Москвой,
когда снежит, когда озябли
гвардейцы у ворот Кремля,
и мёрзнет чёрная земля,
неспешно реют дирижабли?[27]

  Бахыт Кенжеев, «Вот гениальное кино...», 2003

Источники[править]

  1. 1 2 3 Н.М. Пржевальский. «Путешествие в Уссурийском крае». 1867-1869 гг. — М.: ОГИЗ, 1947 г.
  2. 1 2 Зенкевич М.А., «Сказочная эра». Москва, «Школа-пресс», 1994 г.
  3. 1 2 Ю. Д. Черниченко. Хлеб: Очерки. Повесть. — М.: Художественная литература, 1988 г.
  4. 1 2 Иосиф Бродский. Собрание сочинений: В 7 томах. — СПб.: Пушкинский фонд, 2001 г. Том 3
  5. 1 2 Марина Палей, Long Distance, или Славянский акцент. ― М.: Вагриус, 2000 г.
  6. О. А. Щербатова. В стране вулканов. Путевые заметки на Яве 1893 года. С геогр., ист. и полит. обзором Малайск. архипелага и Явы. Соч. Кн. О. А. Щербатовой. Санкт-Петербург: тип. Э. Гоппе, 1897 г.
  7. А. В. Луначарский. Собрание сочинений в восьми томах [Редкол.: Н. И. Анисимов (гл. ред.) и др.]. — М.: Художественная литература, 1963 г.
  8. Игнатьев А. А., «Пятьдесят лет в строю» (книга первая). — Москва: Воениздат, 1986.
  9. Юрий Фролов, Человек дождя. — М.: «Наука и жизнь». № 10, 2009 г.
  10. Николай Никитин в книге Круг: Альманах артели писателей. Москва; Петроград. Круг. 1923 г. Книга 2.
  11. Б.Ю. Поплавский. Собрание сочинений в 3-х тт. Том 2. — М.: Согласие, 2000 г.
  12. М.А.Шолохов, Собрание сочинений в 8 т. Том 7. — М.: Гос. изд-во худож. лит., 1960 г.
  13. Валентин Распутин. «В ту же землю». — М.: Вагриус, 2001 г.
  14. Катаев В.П. Трава забвенья. — Москва, «Вагриус», 1997 г.
  15. А. Г. Алексин. Избранное: В 2-х томах. ― М.: Молодая гвардия, 1989 г. ― Том 1
  16. Левин Б. Ю. Инородное тело. Автобиографическая проза и поэзия. — М.: Захаров, 2002.
  17. Владимир Тучков, Смерть приходит по Интернету. — М.: журнал «Новый Мир», №5, 1998 г.
  18. Виктор Доценко, Тридцатого уничтожить! — М.: Вагриус, 2000 г.
  19. 1 2 Майя Кучерская, Тетя Мотя. — М.: «Знамя», №7-8, 2012 г.
  20. Н. Б. Черных. Слабые, сильные. Часть вторая. — Саратов: «Волга», № 3-4, 2015 г.
  21. Д. С. Мережковский. Стихотворения и поэмы. Новая библиотека поэта. Большая серия. — СПб.: Академический проект, 2000 г.
  22. Н. Гумилёв. Собрание сочинений в четырёх томах / Под редакцией проф. Г. П. Струве и Б. А. Филиппова. — Вашингтон: Изд. книжного магазина Victor Kamkin, Inc., 1962 г.
  23. Есенин С. А. Полное собрание сочинений в 7 томах. — М.: Наука; Голос, 1996 г.
  24. Саша Чёрный, собрание сочинений в пяти томах, — Москва: «Эллис-Лак», 2007 г.
  25. В.А.Луговской. «Мне кажется, я прожил десять жизней…» — М.: Время, 2001 г.
  26. О. А. Охапкин. В среде пустот. — СПб.: Пальмира, 2018 г.
  27. Бахыт Кенжеев. Невидимые: Стихи. — М.: ОГИ, 2004 г.

См. также[править]