У этого термина существуют и другие значения, см. Дождь (значения).
У этого термина существуют и другие значения, см. Июнь (значения).
Июньский до́ждь — жидкие атмосферные осадки, выпадающие на землю в первый месяц календарного лета, в месяце июне. Первый месяц лета в средней полосе России и северной Европе носит умеренно-тёплый и умеренно-дождивый характер, соединяя в себе черты весны и лета. Нередки в июне также ливни и грозы.
Как метафорический образ, июньский дождь соединяет в себе весеннее пробуждение природы и тепло начала лета.
Июньский дождь в афоризмах и кратких высказываниях
10-го июня, — пишет с фронта другой русский доброволец, — у нас затопило дождем траншеи. Залило все землянки; в самой траншее воды было по пояс, а в более низких местах — по горло.[1]
Земля после июньских дождей быстро просохла, и, несмотря на томящую жару, ирландская кобыла, казалось, легко меня несла, ступая по толстому слою мягкой пыли, покрывавшей горную тропу.[2]
— Алексей Игнатьев, «Пятьдесят лет в строю» (книга первая), 1947-1953
Однажды, это было в июне, пошел дождик и замочил мой диван.[3]
Ежели лесные птицы, оставя лес, около дерев и пашен держаться будут, ежели в дождевике найдется муха или комар или ежели овощные дерева немного плода приносят, буде в реках немного рыбы будет. Или когда в мае 25 числа вёдро бывает, а 15 июня дождь ― буде в свое время довольно снегу выпадет, то надеяться можно хлебородного лета.[8]
18 июня. Ходил по берегу Великой реки, выпивши бутылку крепкого трактирского пива, которое меня порядочно разобрало. Вот я сел наверху у моста и просидел почти целый вечер, в большое углубясь размышление о нонешнем годе, ибо уже неоднократно слышал, многие крестьяне умирали с голоду от недостатку хлеба; да к тому же и нынче очень-очень многие лишились надежды и на следующий год, потому что во все почти время, начиная с Троицына дня по 11 июня, дожди были беспрестанно и ужасный холод; но начиная с 11 и в сие время, благодать Божия.[9]
В начале июня были страшные дожди, гулять нельзя было, потому же они еще оба хворали, хотя уже выздоравливали, крыша у них протекла, пол весь вымок, было и сыро и холодно. Что же Трутовские? Вместо того, чтоб ворчать, как стал бы я, как стали бы и другие даже у нас в Абрамцеве, они, согретые внутренним счастием, пишут, забавляясь, стихи. Я взял эти стихи.[10]
Весь этот месяц характеризовался обилием атмосферных осадков и низкой своей температурой. Подобно тому, как в продолжение всего мая, так и в первой трети июня падал еще снег вместо дождя, затем снег выпадал лишь вверх от 14 1/2 тыс. футов, да и то не постоянно в последней трети описываемого месяца. Грозы, числом 13, случались всегда после полудня и приходили с запада или, реже, от северо-запада. С запада же, с редким сравнительно отклонением к югу или северу, приносились и все атмосферные осадки, несмотря на то, что внизу иногда дул противный ветер. <...>
Поэтому даже замеченные снеговые группы определены на нашей карте лишь приблизительно, обыкновенно одной случайной засечкой. По счастливой также случайности, после неожиданно выпавшего 1 июня дождя, очистившего на полдня атмосферу от пыли, мы могли увидать и кое-как определить положение наиболее обширной западной части Русского хребта[11]
При трех, как обыкновенно, ежедневных метеорологических наблюдениях, в продолжение 25 дождевых июльских суток, нами наблюдалось: затишье 57 раз, а ветры: северные два раза, северо-восточные восемь раз, восточных не было, юго-восточные два раза, южные три раза, юго-западные два раза, западные один раз, северозападных не было. Совершенно противоположно тому, что наблюдалось нами в 1884 г. при июльских же дождях в Северо-восточном Тибете. По словам местных жителей, летние дожди идут у них ежегодно и продолжаются до половины, иногда до конца августа. При беглом даже взгляде на карту Азии можно догадаться, что эти дожди приносятся не иначе, как с Индийского океана тем самым юго-западным летним муссоном, влияние которого прослежено было мной в Северо-восточном Тибете, на верхнем течении Желтой реки и в бассейне оз. Куку-нор. Здесь, или немного восточнее, названный муссон находит свою восточную границу.[11]
Со стороны племянника вышла его жена, женщина сильная и рослая, как добрый мужик, и его невестка – брюхатая солдатка. Со стороны сапожника – его жена, сильная работница, и ее мать старуха, доживающая восьмой десяток и обыкновенно побирающаяся. Все они равняются и работают с утра до вечера на самом припоре июньского солнца. Парит, и грозит дождь. Дорога каждая часина работы. Жалко оторваться от работы, чтобы принесть воды или квасу. Крошечный мальчишка – внук старухи таскает воду.[12]
Туманы представляют обычное явление в феврале и марте; жара делает их иногда очень неприятными. Дождливый сезон продолжается с марта по июнь, при чем большая часть дождей приходится на май и июнь. Правильный муссон дует в это время с юго-запада, принося частые ливни. Ежегодное среднее количество дождя, выпадающего в Кантоне, ― 70 дюймов. С августа начинаются северные ветры.[13]
Но вот неожиданный при всей своей естественности факт, июньский ливень, врывается в жизнь обеих траншей и выгоняет солдат на поверхность. «10-го июня, — пишет с фронта другой русский доброволец, — у нас затопило дождем траншеи. Залило все землянки; в самой траншее воды было по пояс, а в более низких местах — по горло. Людей вымыло на насыпь. У немцев та же история. Как бы в молчаливом соглашении ни те, ни другие не считали возможным открыть пальбу по удобным мишеням… Все, что только можно было, пустили в дело для выкачивания воды. Мармиты, ведра, сослужили свою службу. Составили цепь и начали на виду у немцев работу. Вода не убывает. Ищем причину. Оказывается, что выброшенная вода возвращается через кротовые норы в траншею. Наконец, наладили, воду выкачали, вернулись на места, и — перестрелка возобновилась»…[1]
По мере того как мы удалялись от моря и подымались по реке Тутто, мы как бы во времени переносились назад, а когда подошли к перевалу, то застали начало весны. В конце июня здесь была еще примятая прошлогодняя трава и только начинали распускаться ранние цветы: курослеп болотный ― растение, любящее воду и лесную тень, с почковидными листьями и крупными желтыми цветами; часто встречалась обыкновенная синюха с перистыми листьями и темно-фиолетовыми цветами, имеющими ярко-оранжевые тычинки. Температура заметно снизилась, и по временам шел дождь со снегом. Все это производило впечатление марта месяца. 30 июня мы подошли к водоразделу...[14]
В мае и июне очень часты дожди и высока травяная растительность, которая на этом маршруте является довольно серьезным препятствием для передвижения и не позволяет уклониться в сторону от узенькой тропинки. Летние дожди в этой местности ― явление довольно частое и обычное, причем осадки особенно обильны в верховьях р. Мзымты. Сильные грозовые дожди не страшны. Они быстро проходят и не могут застать туриста врасплох, так как бывают только между полуднем и четырьмя часами дня.[15]
Едва берёза начнет дымиться нежно-зеленым облаком, кукушка подает свой голос, и он же звучит, неизменно нежный и таинственный, когда колеблется золотистыми волнами рожь и зарницы отходящего лета мерцают по краям земли. Кукушка кукует в туманной росистой полумгле при первых проблесках утренней зари, румяным вечером, когда солнце, исчезая, бросает последние красные лучи на вершины леса, погруженного уже в мрак; она кукует в жарком сиянии безоблачного полдня, кукует в пологе теплого июньского дождя.[16]
В начале июля я неожиданно был отозван из отряда Левестама в штаб армии и был послан на рекогносцировку. Впереди наших частей не было, идти приходилось с предосторожностями, прикрываясь длинным каменистым отрогом. Земля после июньских дождей быстро просохла, и, несмотря на томящую жару, ирландская кобыла, казалось, легко меня несла, ступая по толстому слою мягкой пыли, покрывавшей горную тропу.[2]
— Алексей Игнатьев, «Пятьдесят лет в строю» (книга первая), 1947-1953
Когда мне нужно было пройти в кухню, я шла по доскам, положенным вдоль наружной стены дома, где качались на своих подвесных балкончиках громко поющие маляры. Подо мной бежали автомобили, маленькие люди шныряли туда и сюда. Вечерами огня не было, и я под звездами лежала и думала, лежала и думала. Какая-то балка легла поперек коридора, и меня попросили пока не мыться. На всех моих вещах был слой белой пыли, и волосы от пыли казались седыми. Однажды, это было в июне, пошел дождик и замочил мой диван.[3]
1955 год называли «годом отчаяния» на целине. Но я бы не прибегал к столь крайней оценке, хотя было очень тяжело. За все лето, начиная с мая, на землю не упало ни капли дождя. Не дождались мы и обычных, идущих как по расписанию июньских дождей. Надо было готовиться к худшему. Кто не бывал в такое время в степи, тому не понять душевного состояния хлебороба. <...>
Если, скажем, на целине до 15 июня не выпал дождь, знаю, что придется сбросить с урожая несколько центнеров. Если дождя не будет до конца месяца ― сбрасывай еще… В такие минуты смотришь из окна на Москву, а перед глазами ― бескрайние целинные поля, озабоченные лица комбайнеров, агрономов, райкомовцев, и, будучи далеко от этих дорогих мне людей, я снова ощущаю себя рядом с ними.[5]
Июньский дождь. Аркадий Стругацкий стоял возле часовни, что напротив Политехнического музея, поставленной в память гренадёров, погибших под Плевной в 1877 году, и посматривал на небо. Небо хмурилось. Было ещё жарко, и солнце светило вроде как ни в чём не бывало, но откуда-то с юга, из Замоскворечья, наползали тяжёлые тёмно-серые тучи. <...>
И напротив Музея истории Москвы обогнали девчонку которая шлёпала по лужам босиком в уже промокшем насквозь белом платье, подставляя лицо дождю и размахивая изящными белыми туфельками. А рядом ехал парень на велосипеде, медленно-медленно, с трудом удерживая равновесие на такой малой скорости, и оба совершенно никуда не спешили под тёплым июньским дождём. Когда человеку хорошо, это сразу видно. Такого человека нельзя не заметить.[17]
— Ант Скаландис, «Главы из книги» («Июньский дождь»), 2008
Июньский дождь в беллетристике и художественной литературе
В таком полусумасшедшем состоянии находился Евгений, когда случились, как это часто бывает после июньских гроз, июньские проливные дожди, продолжавшиеся два дня. Дожди отбили от всех работ. Даже навоз бросили возить от сырости и грязи. Народ сидел по домам. Пастухи мучались с скотиной и, наконец, пригнали ее домой. Коровы и овцы ходили по выгону и разбегались по усадьбам. Бабы, босые и покрытые платками, шлепая по грязи, бросились разыскивать разбежавшихся коров. Ручьи текли везде по дорогам, все листья, вся трава были полны водой, из желобов текли, не умолкая, ручьи в пузырящиеся лужи. Евгений сидел дома с женой, которая была особенно скучна нынче. Она несколько раз допрашивала Евгения о причине его недовольства, он с досадой отвечал, что ничего нет. И она перестала спрашивать, но огорчилась.[18]
Был июньский вечер, накрапывал дождь. Шел поезд по Стрелецкой железной дороге. В сером темнеющем вагоне второго класса сидели разные господа и говорили ― некоторые о том, кто куда едет, некоторые о непорядках на русских железных дорогах и вообще о России, о ее богатствах и некультурности.[19]
В июне начались обильные летние дожди. Выпадали они каждый день к вечеру, теплые и шумные. С вечера напоенные влагой, утром согретые солнцем, поднимались на пашнях зеленые озими. На косогорах буйно тянулись вверх молодые поросли пырея, ковыля, дикого клевера. Каждое утро Анна Строгова обходила свои поля. Внимательным, понимающим взглядом смотрела на посевы и радовалась. Теплые дожди поправили озимые. Тревога за посевы исчезла.[20]
Несколько странно смотрел на косы и «вдовьи» плечи: ничего не поделаешь… раз виноваты, так уж, конечно, виноваты… да нет, не холодно, а то там у вас ― «поклонники», духота… во-о-от, видите, как хорошо, ― даже заулыбались оба… а он-таки вас прирежет… и вообще эта самая жизнь ― вещь недурная… ну, что вы, непременно ее, мы даже имя вместе изобрели… это даже в некоторой степени знаменательно… будущее вашей фамилии… Да ну вас, не люблю это я что-то трогательное… Помните, как-то в июнь ― под дождем смеялись и очаровательный сосок… В общей сложности ― пятьдесят лет… а подставляли грудь, словно… И вообще ― слишком уж веселая вещь, этот «июнь»…[21]
Погода стояла так себе. Сверху оседали мелкие липкие пузырики, с листа нечасто капало, но это были пустяки ― тайга мне по душе и в такое мочливое время. Она не трепещет от жажды, как в июньские грозы, не пьет взахлеб, она тихо омывает свои золотые листья, чтоб отдать серому небу солнечный свет, собранный за лето. В Ленинград, на родину, я на другой год собрался поехать, а в этот отпуск мне ничего на свете не надо было, только бы побродить по камням...[22]
Туман держался долго, до одиннадцатого часа, пока не нашлась какая-то сила, которая подняла его вверх. Сразу ударило солнце, еще ядреное, яркое с лета, и вся местность повеселела, радостно натянулась. Пошел сентябрь, но осенью еще и не пахло, даже картофельная ботва в огородах была зеленой, а в лесу только кое-где виднелись коричневые подпалины, будто прихватило солнцем в жаркий день. В последние годы лето и осень как бы поменялись местами: в июне, в июле льют дожди, а потом до самого Покрова стоит красное вёдро, которое и хорошо, что вёдро, да плохо, что не в свое время.[4]
С кладбища возвращались пешком. День был солнечный, даже жаркий, случаются в середине весны такие дни, когда кажется ― все, холода кончились и пришло лето, хотя всем хорошо известно: и в мае, и даже в начале июня бывают и заморозки, и дожди со снегом. Но сейчас, действительно, было жарко. Галкин устал, запыхался и сказал, что сядет на шоссе в автобус, до дому пешком ему не дойти.[23]
Сашенька думала о предстоящем ночном дежурстве, и на душе у нее было радостно от того, что всю ночь она будет рядом с тем, с кем ей хотелось бы быть всегда, на веки вечные… Она думала о нем неотступно. Даже сейчас, когда она смотрела в окно в потолке на то, как, сверкая на солнце, косо падают с неба капли слепого дождя, где-то в этой золотой ряби мутно мелькнул его образ. Она так и заснула под легонькое цоканье капель по стеклу, под шум мимолетного июньскогодождичка. Ей снилось бескрайнее море все в черной ряби и колокольный звон.[24]
Если есть буква Ять ― должна быть и буква Таня, как же без нее. Она вошла из дождливого июньского дня, вся в жемчуге дождя, в жемчужно-сером плаще, присела к нему на кровать, положила на лоб холодную руку и заплакала, но заплакала легко.
― Вот и живой, вот и слава тебе, Господи, ― приговаривала она сквозь слезы и смотрела на его ввалившиеся щеки, отросшие усы и бритую голову.[7]
― Как же вы без меня останетесь? Ладно, ладно, это я так, не по себе мне нынче. Все будет хорошо…
И будет шум и гам, ― мысленно продолжаю я, ― и дождички пойдут по четвергам…
Шли в Москве июньские дожди. Я перебирала старые бумаги, листала страницы нашей жизни. И в Балтиморе все лето грохотали грозы, проливались потоки воды. Да, с дождями у нас все в порядке. Если бы все предсказания так же сбывались.[25]
— Капитолина Кожевникова, «Дождички по четвергам», 2003
Строительница струн ― приструню И эту. Обожди Расстраиваться! (В сем июне Ты плачешь, ты ― дожди!
И если гром у нас ― на крышах,
Дождь ― в доме, ливень ― сплошь ―
Так это ты письмо мне пишешь,
Которого не шлешь.[26]
— Марина Цветаева, «Строительница струн — приструню...», 30 июня 1923
На древних плитах стерты письмена Пургой, огнем, июньскими дождями,
И воткнут клён, как старомодный зонт,
У дорогой, у сгорбленной могилы![27]
Когда я молод был и юн,
я наблюдал сырой июнь,
дождей метрическую поступь.
Менялись в небе лица лун.
Среди назойливых вопросов
я занимался без капризов,
но толку не было ― хоть плюнь,
хоть разотри ногой еловой.
С тех самых пор и навсегда
погиб во мне невольник слова, чернорабочий языка.[6]
↑М.В. Ломоносов. Полное собрание сочинений: в 11 томах. Том 11. Письма. Переводы. Стихотворения. Указатели. — Л.: «Наука», 1984 г.
↑Купеческие дневники и мемуары конца XVIII ― первой половины XIX века. ― М.: РОССПЭН, 2007 г.
↑И.С. Аксаков. Письма к родным (1849-1856). Серия «Литературные памятники». Москва, «Наука», 1994
↑ 12Н.М. Пржевальский. «От Кяхты на истоки Желтой реки». Исследование северной окраины Тибета и путь через Лоб-Нор по бассейну Тарима. — М., Государственное издательство географической литературы, 1948 г.
↑Толстой Л.Н., Собрание сочинений в 22 томах. Том 16. Стр.199. — Москва, «Художественная литература», 1958 г.
↑В. Д. Черевков, «По китайскому побережью». — СПб.: «Исторический вестник», № 4, 1898 г.
↑Арсеньев В.К. Дерсу Узала. Сквозь тайгу. Москва, «Мысль», 1972 г.
↑Е. Е. Холодовский. По Горной Абхазии. — М.-Л., «Физкультура и туризм», 1931 г.
.svg){kind=logo}
