Известня́к, известняки́ (известковый камень) — осадочная, обломочная горная порода биогенного, реже хемогенного происхождения, состоящая преимущественно из карбоната кальция (CaCO3) в виде кристаллов кальцита различного размера, одна из форм существования карбоната кальция в природе.
Известняк, состоящий преимущественно из ископаемых раковин морских животных и их обломков, называется ракушечник (котелец). Кроме того, различают нуммулитовые, мшанковые и мраморовидные известняки. Текстуры как правило массивные, массивнослоистые или тонкослоистые. При метаморфизме известняк перекристаллизуется, образуя мрамор. Входящий в состав известняка карбонат кальция медленно растворяется в воде, а в присутствии кислот разлагается на углекислый газ и соответствующие соли кальция. Первый процесс — важный фактор образования карста, а второй, происходящий на больших глубинах под действием глубинного тепла Земли, даёт источник газа для минеральных вод.
Непосредственно над гнейсом лежит зернистый известняк с прожилками розового кварца: пласты его, изрезанные жилами гранита и еврейского камня, падают к юго-юго-западу...[1]
Горы, составляющие падь Хикушки, состоят преимущественно из известняков. Верст через 10 пошли метаморфические сланцы и, наконец, снова известняки и граниты.[2]
...попадается тёмно-серый известняк, за ним более твёрдый ― белый и, наконец, ближе к Белому Иркуту ― громадные толщи известкового шпата, организовавшегося в виде крупных светло-оранжевых кристаллов.[3]
Глядя на эти толщи настланных друг на друга известняков, сланцев и песчаников, исчерченных белыми прожилками доломита, так и кажется, что пред вашими глазами развертывается лист за листом история тех тысячелетий и миллионов лет, которые бесконечной грядой пронеслись над Уралом.[4]
Пласты известняка идут до глубины 5 сажен, причем нижние наиболее плотные слои дают лучшую известь. Под известняком залегает песок, а ниже его должна лежать глина <...>. Из-под известняков выбиваются многие ключи, так называемые «кипятки», с хорошей водой...[5]
— Дмитрий Анучин, «Озёра области истоков Волги и верховьев Западной Двины», 1898
Вода промыла в известняке и доломитах причудливые гроты. Течение Бзыби проточило породу не прямо, а наискось, слева направо, если встать лицом вниз по течению, отчего и получилось нависание правого берега над левым.[6]
Вода ― ловкий скульптор, и материала ей досталось много: песчаники всевозможных оттенков, светлые доломиты, известняки. Веками она шлифовала их, и вот выросли, порвав толщу зелени, стены сказочных замков, колонны, странные подобия городов, рассеченных переулками, украшенных триумфальными арками, монументами…[9]
...наибольшая часть углерода земной коры содержится не в организмах растений и животных, не в угле, нефти и всей прочей органике, вместе взятой, а всего в двух неорганических соединениях ― известняке CaCOз и доломите MgCa(COз)2.[10]
— Бахыт Кенжеев, «Иди, твердит Господь, иди и вновь смотри...», 1999
О месте и роли известняков в истории Земли говорит уже тот факт, что в геологии целая эпоха развития планеты называется меловым периодом.[15]
— Любовь Прокопович, «Многоликий известняк», 2006
У самой воды встречались пластины известняка, испещренные отпечатками древних растений. Держа такой камень на ладони, он застывал, поглощенный одной и той же мыслью — о том, как же эти растения могли существовать, если их никто не мог видеть?..[16]
Береговые утёсы, которыми часто обрываются в реку боковые отроги главных хребтов, состоят, по исследованиям специалистов, из глинистого сланца, песчаника и известняка; реже попадается гранит, иногда изменённый в гнейс. На таких утёсах, в особенности обращенных к югу, встречаются самые разнообразные и интересные формы травянистых растений: гвоздика (Silene inflata), череда (Bidens parviflora <череда мелкоцветная>), очиток (Sedum selskianum) колокольчик (Campanula punctata), Selaginella rupestris, Aspidium fragans и др., а боковые, пологие их скаты одеты густыми зарослями различных кустарников...[19]
Последнее озеро, проходимое Волгою (перед бейшлотом), носит название Волго, оно имеет (по 2-верстной карте) до 7 верст в длину и до 2 верст в ширину (площадь его, по Стрельбицкому, 11, 1 кв. км), но летом разлив его больше и продолжается почти до самого бейшлота. Озеро имеет несколько изогнутую форму и вытянуто в направлении СЗ-ЮВ, южные и западные берега его возвышенны, другие низменны. В некоторых местах, по высоким берегам, имеются выходы известняков (каменоломни). Пласты известняка идут до глубины 5 сажен, причем нижние наиболее плотные слои дают лучшую известь. Под известняком залегает песок, а ниже его должна лежать глина (в Зехнове при рытье колодца дошли до белой глины). Из-под известняков выбиваются многие ключи, так называемые «кипятки», с хорошей водой («здоровей»), температура которой летом была найдена нами = 6,2°.[5]
— Дмитрий Анучин, «Озёра области истоков Волги и верховьев Западной Двины», 1898
Точно так же с альбитами надо быть очень осторожным — в смысле возможности смешать их с кварцем — в кристаллических известняках и в некоторых мелкозернистых аплитах, почти лишённых окрашенных минералов. <...>
...альбит хотя и очень стойкий минерал, как минерал эпимагматический, но может разлагаться и мутнеть; кварц же почти всегда чистый и прозрачный. Но в таких случаях надо всегда иметь в виду, что — особенно в кристаллических сланцах и известняках и часто в некоторых песчаниках — кварцевые зёрна бывают переполнены мельчайшими частицами, которые и под микроскопом не могут распознаваться и кажутся мельчайшею мутью.[20]:65
Все минералы верхних частей земной коры ― свободные алюмокремневые кислоты (глины), карбонаты (известняки и доломиты), гидраты окиси железа и алюминия (бурые железняки и бокситы) и многие сотни других ― непрерывно создаются в ней только под влиянием жизни.[21]
Карбонат кальция CaCO3 ― одно из самых распространенных на Земле соединений. Минералы на основе CaCO3 покрывают около 40 миллионов квадратных километров земной поверхности. Мел, мрамор, известняки, ракушечники ― всё это CaCO3 с незначительными примесями, а кальцит ― чистый CaCO3. <...> В чистом виде известняки белого или светло-желтого цвета, но примеси придают им более темную окраску. Наиболее чистый CaCO3 образует прозрачные кристаллыизвесткового или исландского шпата, широко применяемого в оптике. А обычные известняки используются очень широко, почти во всех отраслях народного хозяйства.[12]
Исторически сложилось так, что лишь очень немногие соединения углерода остались «под крышей» неорганической химии. Это окислы углерода, карбиды ― его соединения с металлами, а также бором и кремнием, карбонаты ― соли слабейшей угольной кислоты, сероуглерод CS2, цианистые соединения. Приходится утешаться тем, что, как это часто бывает (или бывало) на производстве, недоработку по номенклатуре компенсирует «вал». Действительно, наибольшая часть углерода земной коры содержится не в организмах растений и животных, не в угле, нефти и всей прочей органике, вместе взятой, а всего в двух неорганических соединениях ― известняке CaCOз и доломите MgCa(COз)2.[10]
Об использовании соединений углерода в химической промышленности написаны многие книги. Карбонат кальция ― известняк служит сырьем в производстве извести, цемента, карбида кальция. Доломит ― тоже карбонат ― «праотец» большой группы доломитовых огнеупоров.[10]
Самые древние породы, которые были вскрыты бурением с “Гломара Челленджера” на дне этого океана, имеют оксфорд-кимериджский возраст. Это известняки и доломиты типа Аммонитико Россо, которые широко распространены в области мезозойскогоокеана Тетис. Они, скорее всего, имеют гемицелагическое происхождение, т. е. формировались в обстановках, соответствующих современному континентальному склону или верхней часта подножия, на глубинах до 2000-2500 м.[23]
— Александр Конюхов, «Геология океана: загадки, гипотезы, открытия», 1989
— Тверской уездный врач Нензберг, «Минеральные источники Тверской губернии», 1855 г.
Отложения девонской системы простираются сперва широкой, а потом узкой полой на северо-восток вдоль указанной выше границы гнейсового массива и представлены в нижнем отделе сильно измененными песчаниками и кварцитами (Шокшинский кварцит), в среднем ― известняками с многочисленными останками девонских моллюсков и рыб...[25]
Сухая Тунгуска, которая, судя по карте Митрополова, заходит верст на 300 к юго-востоку. Несмотря на довольно значительную длину, она вполне оправдывает своё название и летом судоходна на 5 верст от устья. Нам удалось подняться на 17 верст, но дальше, из за многочисленных перекатов и порогов, пришлось идти пешком. Река отличается от описанных выше тем, что сразу вступает в плато коренного берега, сложенное здесь силурийскими доломитами и известняками.[26]
...утёсы в 25 ― 30 метров вышиной ― единственное живописное место на всем протяжении от Подкаменной Тунгуски до устья. Сначала это те же силурийские доломиты и известняки, что и на Сухой Тунгуске, затем, в ядре складки ― сильно смятые кембрийские доломиты и известняки с меридиональным простиранием. Судя по описанию Лопатина, подобное же соотношение ― кембрийские меридионально-вытянутые породы с примыкающим к ним силуром северо-западного простирания, ― повторяются и у устья р. Хантайки, в 400 в. ниже.[26]
Стены постепенно сближаются, образуя высокий, узкий коридор. Известняк стен покрыт здесь как бы мощными каменными драпировками, иногда прикрывающими стену ровным плащом, иногда сложенными причудливыми складками. Это драпри местами разорвано широкими трещинами, по которым часть драпировки как бы осела. Застывшие причудливые драпировки сложены из слоев полупрозрачного кристаллического вещества ― кальцита. Стекающая по стене почти сплошной пленкой вода открывает историю наблюдаемых здесь кальцитовых драпировок. Кальцит кристаллизуется из той воды, которая проникает в пещеру с поверхности через капиллярные трещины породы. Эта вода ― вода атмосферных осадков ― содержит в себе углекислоту, полученную из углекислого газа, захваченного из воздуха. Проходя по породе, вода растворяет известняк и выносит с собой в растворе двууглекислую известь. Когда часть воды в пещере испаряется, происходит кристаллизация содержащегося в растворе вещества, при чем двууглекислая известь переходит в углекислую, т. е. в кальцит. Кальцитовые драпировки становятся все более и более мощными, все более и более причудливыми, в особенности, в самом узком месте пещеры, где она вновь поворачивает несколько вправо. За узким проходом потолок пещеры становится низким, почти нависающим, и только слегка наклонным. Если осветить его, ― из тьмы выступят сталактиты.[27]
— Николай Зимин, «Пещеры Чатырдага», 1927
Выше Каменного моста Бзыбь течет в каменном каньоне высотой до 600 м. Берега ― доломиты; совершенно отвесны. Берега сужаются, правый берег нависает над левым и наконец соединяется с ним, образуя Каменный мост. Вода промыла в известняке и доломитах причудливые гроты. Течение Бзыби проточило породу не прямо, а наискось, слева направо, если встать лицом вниз по течению, отчего и получилось нависание правого берега над левым.[6]
В Иерусалиме есть несколько разновидностей известняка. Наиболее твёрдый из них, жёлто-золотистый, арабы называют «Мизи аль-Яхуд» или «Мизи аль-Ахмар» — «Еврейский» или «Ослиный» камень, так как он, наиболее прочный из всех разновидностей известняка в нашем районе, обрабатывается с наибольшим трудом.[28] Упрямство этого камня, тем не менее, сослужило ему хорошую службу — именно из него возводили в Иерусалиме наиболее прочные здания, наиболее важные постройки. Там, где «еврейского камня» не хватало, использовали его более мягкий аналог с восточных склонов иудейских гор, дешёвый и лёгкий в обработке. <...>
Арабские строители предпочитали третью разновидность иерусалимского камня, так называемый «малик» — царский камень, мягкий и удобный для обработки и твердеющий на воздухе, либо «Мизи Хилу» («Красивый» или «Сладкий» камень), белый и блестящий на солнце известняк, добываемый в районе Бейт-Лехема.[29]
В это время на дне моря, охватывавшего и район Москвы, отложились известковые породы. Образовавшиеся тогда в черте самой современной Москвы и ее окрестностях залежи известняков типа мячковских и дорогомиловских, а также залежи доломитов давали и дают до настоящего времени чрезвычайно ценный строительный материал.[30]
— Михаил Рабинович, «Древнейшее прошлое территории Москвы», 1947
Со временем менялись и сами новорожденные металлы. Опускалась кора, и они снова попадали на глубину, где давление и температура переделывают их. Известняк становился мрамором, глины ― сланцами, граниты ― гнейсами.[31]
Выдвигаются и другие гипотезы об образовании алмазов в природе. В частности, предметом оживленной дискуссии служит предположение, что алмазы образовались в процессе формирования кимберлитовых трубок как результат химических реакций оливина и ильменита с известняками…[7]
...неблагоприятные последствия повышенной кислотности легко устранить путем известкования ― внесения с целью нейтрализации почвы кальция или магния в виде карбонатов, окиси или гидроокиси. Наилучшее сырье для известкования почв ― известковые породы, содержащие, кроме карбоната кальция (СаСОз), ещё и карбонат магния (MgCOз). Это доломиты, содержащие больше 18% окиси магния, доломитизированные известняки (12-18% MgO) или так называемая доломитовая мука ― мягкая порода, наполовину состоящая из карбоната магния.[8]
Доломитовые породы широко распространены в природе. Под Москвой крупное месторождение доломитового известняка расположено, например, близко от города в районе станции Битца. Основная область применения доломитового известняка ― металлургическое производство: этот огнеупорный материал идет на футеровку печей для плавки металла. Под действием высоких температур известняк теряет воду и углекислоту и превращается в смесь окислов кальция и магния.[8]
Доломитизированный известняк и доломитовая мука имеют большую растворимость, чем соответствующие соединения кальция (молотый известняк, гашёная известь), и поэтому нейтрализация почвы при их внесении происходит гораздо быстрее, а дозы доломитового удобрения ― меньше, чем чисто известкового.
Там, где нужно было бы внести 100 г углекислого кальция (молотого известняка), достаточно 93 г доломитизированного известняка, 66 г. гашёного доломита и всего 48 г. обожжённого доломита.
Но это ― не единственное и, пожалуй, даже не главное преимущество доломитовых удобрений. Доломитовый известняк и доломитовая мука ― ценнейшие комплексные удобрения. С ними в почву вносится важный элемент минерального питания растений ― магний. Магний ― непременная составная часть молекулы хлорофилла, без которого невозможен фотосинтез.[8]
Есть в маленькой стране край, где западноевропейская теснота уступает место девственным зарослям, дикой лесной глухомани. Там, на север от столицы, в глубине Арденн звенит потоками, манит охотника на звериные тропы, вздымает диковинные нагромождения так называемая ЛюксембургскаяШвейцария. Вода ― ловкий скульптор, и материала ей досталось много: песчаники всевозможных оттенков, светлые доломиты, известняки. Веками она шлифовала их, и вот выросли, порвав толщу зелени, стены сказочных замков, колонны, странные подобия городов, рассеченных переулками, украшенных триумфальными арками, монументами… Разумеется, все эти «чёртовы пальцы», «гостиницы ведьм», «алтари дьявола» буквально сочатся легендами.[9]
Летний дождь проходит быстро. Прогромыхав, гроза уходит, и над умытой, просветлевшей землей снова появляется солнце. Но потоки дождевой воды продолжают свою разрушительную работу. И там, где залегают известняк, гипс, каменная соль, возникают гигантские подземные «дворцы», похожие на сказочные. К чему это приводит? … В 1980 году в Америке, в штате Луизиана, в буквальном смысле на глазах у всех исчезло большое озеро, по которому ходили даже суда.[32]
Образовались известняки в результате не очень сложных, но длительных геохимических процессов. Реки ежегодно выносят в моря многие миллионы тонн извести в виде взвеси и в растворенном виде. При встрече речной воды с соленой морской образуется своеобразный «геохимический барьер», на котором растворимые соединения, в том числе и известь, выпадают в осадок, смешиваясь с илом. асть бикарбоната кальция остается в растворенном состоянии и постепенно поглощается морскими растениями и животными. В результате в течение миллионов лет огромное множество раковин погибших моллюсков и кораллов образовало колоссальные скопления углекислого кальция. Так возникли различные известняки, среди которых по породообразующим организмам различают коралловые, ракушечные, нуммулитовые, мшанковые, водорослевые и др.[15]
— Любовь Прокопович, «Многоликий известняк», 2006
...разновидности известняков дают богатейший материал не только для геологии, но и для других наук, изучающих историю Земли: палеонтологии, палеоботаники и пр. По форме слагающих компонентов выделяют также известняки оолитовые (гранулы 0,2-2 мм) и пизолитовые (гранулы и конкреции более 2 мм).[15]
— Любовь Прокопович, «Многоликий известняк», 2006
Интереснейшими проявлениями известняка являются сталактиты и сталагмиты. Эти пещерные образования, которые терпеливо создает природа, не только потрясают воображение, но и способны навевать поэтические настроения, как, например, у Сюлли-Прюдома: С угрюмого свода вокруг нависают К земле сталактиты холодные там, И, капля за каплей, с них слезы стекают, И падают медленно, гулко к ногам.
Если присмотреться, то можно увидеть, что поверхность сталактитов из-за проступающих в некоторых местах мелких кристалликов кальцита кажется сахаристой, а под бугристо-сахаристой корочкой карбонатной породы обнаруживаются прозрачные, солнечно-желтоватые, иногда с радужной поверхностью кристаллы кальцита. Иногда из этой грубой, «невзрачной» известняковой породы выкристаллизовываются роскошные каменные цветы.[15]
— Любовь Прокопович, «Многоликий известняк», 2006
В 1977 году отец и сын, физик и геолог Луис и Уолтер Альваресы изучали в Италии залежи известняка, сформировавшиеся примерно в ту же эпоху, когда вымерли динозавры. Слои известняка казались равномерными, но оказалось, что в узкой прослойке, образовавшейся около 65 миллионов лет назад (именно тогда и произошло это массовое вымирание), присутствуют едва заметные следы красной глинистой пыли. Еще более удивительным было то, что содержание элемента иридия в этой глине в шестьсот раз превышает его обычный уровень.[33]
― Гнейс, о котором я говорю, изрезан весьма частыми жилами кварца и перемежается с гранитом и сиенитом, имеющим слоистое строение. Непосредственно над гнейсом лежит зернистый известняк с прожилками розового кварца: пласты его, изрезанные жилами гранита и еврейского камня, падают к юго-юго-западу, сперва их падение около 50°, потом становится все больше и доходит до 60°. Затем, проследив их на 3/4 версты, я снова встретил гранит, который проследил только 1/4 версты. Так как уже было поздно, а впереди предстояло ещё два трудных переезда через Жемчуг, то я перешёл на правый его берег и еле выбрался среди густого леса, грязи и мшистых кочек к горам правого берега, где встретил обнажения только еврейского камня, простирающиеся на полверсты. В сиените попадается вениса. Жемчуг катит свои быстрые волны, извиваясь по пади и нанося громадные валуны гранитов, еврейского камня с кристаллами желтого шерла, зернистого кварца, облеченного черною слюдою гнейсов и других кристаллических сланцев. Все эти валуны, за исключением громадных отторженцев от прибрежных гор, лежащих у их же подножия, покрыты белыми известковыми накипями, от которых Жемчуг заслужил своё название; этот налёт доказывает между прочим, как распространены известковые формации в Саяне, потому что, как мы увидим дальше, они преобладают по Иркуту и Оке.[1]
Жемчуг катит свои быстрые волны, извиваясь по пади и нанося громадные валуны гранитов, еврейского камня с кристаллами жёлтого шерла, зернистого кварца, облеченного черною слюдою гнейсов и других кристаллических сланцев. Все эти валуны, за исключением громадных отторженцев от прибрежных гор, лежащих у их же подножия, покрыты белыми известковыми накипями, от которых Жемчуг заслужил свое название; этот налет доказывает между прочим, как распространены известковые формации в Саяне, потому что, как мы увидим дальше, они преобладают по Иркуту и Оке.[1]
На север от караула залегают конгломераты или, вернее, громадные толщи (около 50 м, 165 футов) плохо слежавшейся гальки и гравия с цементом из красной глины, однородного состава с галькою, теперь наносимою Иркутом... Пласты их лежат с южной стороны на гнейсах и слюдяных сланцах, а с севера на гранитах, кристаллических сланцах и светло-серых известняках, которые, наконец, в 10 верстах от караула становятся преобладающей породой. Так, попадается тёмно-серый известняк, за ним более твердый ― белый и, наконец, ближе к Белому Иркуту ― громадные толщи известкового шпата, организовавшегося в виде крупных светло-оранжевых кристаллов. Он образует целые горы, придающие особый, оригинальный характер верховьям Иркута, так как порода очень легко выветривается, образует колокольнеобразные шпицы, иглы, множество пещер и громадные яркие россыпи, падающие к Иркуту. Иркут уносит известняки в своем быстром течении, растворяет их и отлагает известковые налеты на всех валунах, которые ворочают его воды.[3]
Вообще окрестности Окинского караула и низовья ближайших рек составляют оазис среди бесплодных и диких местностей, впрочем, такой оазис, где холод и возвышение над уровнем моря не дозволяют возделывать хлеба. Непосредственно после кратера в пади Хадаруссы я встретил гранит, за ним гнейсы, прорванные гранитом, далее известняки. Горы, составляющие падь Хикушки, состоят преимущественно из известняков. Верст через 10 пошли метаморфические сланцы и, наконец, снова известняки и граниты. По-видимому, граниты образуют несколько отрогов цепей и параллельных небольших (коротких и невысоких) осей поднятия, между которыми попадаются гнейсы и другие кристаллические сланцы и древние известняки.[2]
...мы отправились вниз по Оке до Каштака, чтобы потом пробраться на Алиберовский прииск. Горы, в которых промыли себе русла Ока и Каштак, состоят почти исключительно из известняков, различие между которыми состоит большею частью только в различной степени кристалличности и в цвете, тут преобладают серые известняки, в которых, судя по их литологическому строению, можно предполагать существование палеонтологических остатков.
С поворотом в долину Каштака исчезает берёза, растительность вообще становится беднее и тропинка заметно ползет в гору. — Дорогу затрудняют болота, которые с каждым шагом становятся все более и более обширными и в верховьях Каштака образуется несколько озер, уходящих в известняки, составляющие подпочву...
По дороге с юго-востока (от Тагархая) я встретил вблизи прииска только гнейсы и сиениты, совершенно сходные по сложению с этими гнейсами, только не слоистые. Сам же отрог на вершине гор, на котором находится прииск, выказывающий лишь граниты с кварцевыми жилами, ниже, на западно-северо-западном склоне, представляет известняки кристаллического сложения и светло-серого цвета. <...>
Присутствие графита в огненных породах и вместе с тем в известняках давно подавало повод к спорам. <...> Присутствие графита в известняках с явно растительным происхождением, образцы которого можно видеть в изобилии в Сибирском Отделе <Русского Географического общества>, или в отвалах графита на гольце, не представляет ничего непонятного, как в породе осадочного происхождения, впоследствии метаморфизированной. Весьма вероятно только, что метаморфизована она не огненным путем; если бы мы предположили, что эти известняки составляют верхний покров Нуху-Дабана, лежащий на сланцах (преимущественно на диоритовом), а эти последние ― на граните. Поднявшись на голец, вы видите обширное безлесное пространство, где преобладают мхи и яркие разноцветные лишаи.
...один из таких серебряных рудников (Зерентуйский) у нас перед глазами. Он открыт в 1825 году, вместе с Благодатским. Толщина его не более 2 сажен, месторождение заключается в известняке, падает почти вертикально и наполнено преимущественно тальком, в котором железисто-свинцовые охры со свинцовым блеском и белою свинцового рудою попадаются небольшими гнёздами.[34]
Вот как добывают серу. Выходя из копей, она черновата, смешана с землей, с известняком и прочими породами. Она представляет собою нечто вроде камня, твердого и ломкого. Как только эти камни доставлены из штольни, их складывают в высокую кучу, которую затем поджигают изнутри.[35]
Собирание камней, однако же, нам не удалось: в Таганроге и его окрестностях нельзя было достать ничего, кроме угля, кирпичей, кусков известняка и кварцевых голышей на берегу моря. Так мы это дело и бросили.[36]
С шумом скатывали мы вниз в синюю Волгу большие глыбы, упорно работали своими молотками, разбивая куски и выискивая целестин. Уже вечерело, красные краски стали заливать широкий горизонт левобережной низины, когда счастье нам улыбнулось. В маленькой пещерке известняка сверкали, как синие глазки, несколько прекрасных голубых кристаллов, жёлто-белые кальциты еще более оттеняли голубой цвет, серый халцедон скреплял кристаллы прочной оправой, а они были чистые, светлые, с блестящими гранями, сверкавшими какими-то переливами в лучах заходящего солнца.[37]
Фома не знал, что покрывает эти черные скалы. Это так называемый «лак пустыни», который состоит из железа и марганца и покрывает очень тонким, в доли миллиметра, но прочным слоем, который нельзя отбить от камня, поверхность многих горных пород в пустынях. <...> Черный лак образуется только на породах, содержащих в себе железо и марганец; на известняках получается только бурая почти не блестящая корочка, но если в известняке имеются прожилки кварца — на них можно видеть буро-черную блестящую корочку, и эти прожилки тогда резко выделяются на светло-буром фоне.[38]
Горные породы, которыми сложены чусовские скалы, активно карстуются. Вообще, доломиты и известняки по степени растворимости занимают соответственно 3-е и 4-е место после солей и гипса, хотя их растворимость меняется в зависимости от геологических условий. Чусовской карст в основном сульфатно-карбонатный. По глубине залегания он бывает и мелким, и глубоким. Наиболее типичен «покрытый» карст: то есть карстующиеся породы сверху прикрыты нерастворимыми. <...> самое притягательное из всех карстовых явлений ― это пещеры. Они образуются в карстующихся известняках и доломитах девона, карбона и перми.[17]
Взору неожиданно открывается кратер почти сорокаметровой глубины. Его края как бы кольцами прорезают многочисленные слои известняка. Глубоко на дне этого колодца сверкает нефритовое зеркало воды.[39]
Кальцит и его братья ― тоже из породы минеральных плебеев, хотя каждый из них способен стать героем. Кальцит ― всего лишь карбонат кальция. Но из того же вещества ― и прекрасный мрамор (я избыточен в эпитетах «прекрасный», «великолепный», «удивительный», но ничего не могу с этим поделать, пусть остаются), и волшебный исландский шпат. Из кальцита сложены известняки.[40]
— Василий Авченко, «Кристалл в прозрачной оправе». Рассказы о воде и камнях, 2015
Представьте себе на месте нынешнего Урала первобытный океан, тот океан, который не занесен ни в какие учебники географии. Земля недавно родилась ― недавно, конечно, только сравнительно, то есть накиньте несколько миллионов лет, ― первобытный океан омывает ее, как повивальная бабка моет только что появившегося на свет ребенка, а затем этот же океан в течение неисчислимых периодов времени совершает свою стихийную работу, разрушая в одном месте и созидая в другом. Из этих разрушенных частиц, которые носятся в морской воде, медленно осаждаются все те известняки, песчаники и доломиты, которыми мы любуемся уже в готовом виде.[4]
...на Урале мы имеем, с одной стороны, плутонические породы, с другой ― нептунические; первые резче выражены на восточном, сибирском склоне Урала, вторые преимущественно на западном, а между ними, в толще осадочных нептунических пород, пробила себе дорогу Чусовая, делая тысячи интересных обнажений, разрезов, своих собственных отложений и так далее. На пластах силурийской системы вы видите постепенные наслоения горноизвестковой формации, где чередуются все эти песчаники, сланцеватые глины, известняки, пропластки доломитов.[4]
Двумя верстами ниже Писаного стоит другой боец, Столбы. Это почти правильной круглой формы известковые колонны в двадцать сажен высоты; около них поднимается несколько меньших колонн. Можно подумать, что это остатки какой-то гигантской колоннады, заваленной мусором; только благодаря героическим усилиям Чусовой выглянул на свет божий один угол этой скрытой в земле постройки. Глядя на эти толщи настланных друг на друга известняков, сланецсланцев и песчаников, исчерченных белыми прожилками доломита, так и кажется, что пред вашими глазами развертывается лист за листом история тех тысячелетий и миллионов лет, которые бесконечной грядой пронеслись над Уралом.[4]
Местность, по которой мы проходим в это раскалённое утро, — меловая страна.
— Сволочи! Они вымостили дорогу известняком!
Дорога ослепляет нас белизной; теперь над нашим шествием нависает большая туча сухой извести и пыли.
Лица багровеют и лоснятся; у некоторых они налиты кровью я словно вымазаны вазелином; щеки и лбы покрываются корой, которая прилипает и крошится. Ноги теряют даже приблизительную форму ног, будто их окунули в кадку штукатура. Сумки и ружья обсыпаны пылью, и вся наша орда оставляет справа и слева на протяжении всего пути молочно-белый след на придорожных травах.
Двадцать первого декабря закругленные, покрытые темной щетиной елового леса сопки сменились длинными, заострившимися кверху увалами, поросшими лиственницами, рыжевато-серый цвет которых резко выделялся на темной зелени лесов из ели и кедра. Это означало, что мы покинули пределы платформы с ее однообразным рельефом и известняками и подошли к передовым бастионам горной страны из гранитов и гнейсов ― твёрдых пород древнейшего цоколя материка, поднятых здесь недавними движениями земной коры на большую высоту.[41]
И вот пока ты сейчас стоишь между колонн и ждешь, когда она выйдет ― то ли минуту, то ли все эти годы, ― а она стоит и ждёт, когда все пройдут, чтобы не толкаться в дверях, я тебе покажу самое главное, вот здесь, где боковая и задняя стена из кирпича, а потом вдруг ― скала из розового известняка, на ней ― капители колонн, обломки фризов с дельфинами, и все это одето мхом и заросло, видишь, богом, лёгким, курчавым. У нас ― комнатное растение, иначе не выживет, без человеческого тепла, а здесь сорняк.[42]
Он шел по течению, всматривался в распространявшиеся один за другим высокие уступы рельефа, размытого и углубленного руслом. Его поражала геологическая мощь проделанной временем работы. У самой воды встречались пластины известняка, испещренные отпечатками древних растений. Держа такой камень на ладони, он застывал, поглощенный одной и той же мыслью — о том, как же эти растения могли существовать, если их никто не мог видеть? Задумчивость его была просторной, ему в ней было привольно, и он постепенно подымался высоко, туда, где ему нравилась не столько содержательность мысли, которой, в общем-то, и не было, а сама по себе ткань — белоснежная, увлекавшая наподобие паруса ткань удивления.[16]
Семён заинтересовался известняком так. В шестом классе на уроке биологии ему надоело разглядывать под микроскопом витраж листика лука. Он сколупнул на предметное стекло крошку мела. И был поражен мозаикой, составленной из планктонных ракушек мезозоя. Отмершая ослепительная белизна зажатой в окуляре осадочной равнины легла перед ним скорлупками нулей — россыпью датировки.[16]
Кроме леса, речки, ландшафта, составляющих упоительную жуть его солнечного одиночества, у него было еще одно особенное, тайное пространство — один из нескольких заброшенных карьеров, имевшихся в округе. Он подходил к нему медленно, как ко входу в чудесное. Разлом открытой добычи каменноугольного известняка обнажал пласты доисторических эпох, перетасованных тектонической эволюцией. Вертикальные склоны хранили отпечатки ископаемых животных, мозаичный портрет древней природы. На дне карьера виднелось озеро — вправленный в рыхлый камень осколок бутылочного стекла. Пацаны говорили, что озеро это — бездонное.[16]
Семен снимал котомку, разувался и ступнями — с недоверчивостью малограмотного слепого, перебирающего кончиками пальцев пупырышки Брайля, — нащупывал спуск. Всем телом он приникал к теплым, пахнущим школьным мелом глыбам известняка. Миновав участок, поросший в расселинах осинником, он спускался к бурым пластам неолита, за которыми виднелись то почернелые, то желтые пластинчатые участки мезозоя. Над ними, на реющей верхотуре, нависала пространная осадочная плоскость, плита, с которой сколами добывают плитняк.[16]
Волна поднималась от паха по внутренностям, раскрывала и сковывала грудь, сжимала голову стальными обручами. Тогда он затаивался, поджидая, когда отпустит. Хватка постепенно давала ход дыханию. Он отрывал от камня губы и, не сразу набрав слюну, сглатывал вкус известняка, очень чистый. Подробное пятно от взмокшего тела — карта распластанного силуэта отделялась от него.[16]
Нам преподносит известняк, придавший местности осанки, стихии внятные останки, и как бы у ее изнанки мы все нечаянно в гостях.
В блеск перламутровых корост
тысячелетия рядились,
и жабры жадные трудились,
и обитала нелюдимость
вот здесь, где площадь и киоск.[13]
— Белла Ахмадулина, «Быть по сему: оставьте мне...», 14 мая 1983
Выстрижен солнцем каждый покатый холм.
Въелся лишайник в поры известняка.
И на овец, покинутых пастухом,
россыпь камней похожа издалека.[44]
— Михаил Айзенберг, «Только про дождь — и ни о чем другом...», 1991
Не есть ли время крепкий известняк,
который, речью исходя окольной,
нам подаёт невыносимый знак,
каменноу́гольный и каменноуго́льный?[14]
— Бахыт Кенжеев, «Иди, твердит Господь, иди и вновь смотри...», 1999
↑ 12Иванов А. «Message: Чусовая». — СПб.: Азбука-классика, 2007 г.
↑ 12Василий Дубовский. Старица не старится. — Новгород: «Новгородские ведомости», 01 декабря 2012 г.
↑Н.М. Пржевальский. «Путешествие в Уссурийском крае». 1867-1869 гг. — М.: ОГИЗ, 1947 г.
↑Лодочников В. Н. Главнейшие породообразующие минералы. — Москва : Недра, 1974 г. — 248 с.
↑Вернадский В. И. «Биосфера и ноосфера». — Москва. «Айрис Пресс». 2004 г.
↑А. М. Портнов, Магнитная память о прошлых пожарах. ― М.: «Химия и жизнь», №7, 1986 г.
↑А. И. Конюхов, Геология океана: загадки, гипотезы, открытия. ― М.: «Наука», 1989 г.
↑Вестник императорского географического общества. Часть четырнадцатая. Смесь. Тверской уездный врач Нензберг, «Минеральные источники Тверской губернии». — СПб.: 1855 г.
↑Н. И. Березин, «Пешком по карельским водопадам» с 60 рисунками художника И. С. Казакова и оригинальными фотографиями автора, с 5 карточками в тексте. — С.-Петербург : Типография Товарищества «Общественная польза», 1903 г. 193 с.
