У этого термина существуют и другие значения, см. Дождь (значения).
Лёгкий дождь или лёгкий до́ждик — образное определение, означающее не только интенсивность и продолжительность осадков, но также и их эмоциональную окраску: отстранённость, воздушность, ненавязчивость и приятность. Лёгкий дождь не бросается в глаза и не привлекает внимания, он не шумит, а легко шуршит или накрапывает, наводя тихую задумчивость или элегическое мечтательное состояние.
По интенсивности лёгкий дождь ближе всего к мелкому, моросящему дождю. При боковом солнечном освещении он вполне может оказаться золотым, слепым или грибным и представляет собой полную противоположность ливню, грозе или окатному дождю, хотя любой, даже самый сильный дождь может начинаться или завершаться постепенно с лёгкого дождя.
В новом городе не существовало мостовой. Отсутствие ее было нечувствительно в сухую погоду, но после легкого дождя улицы мгновенно покрывались непроходимою грязью...[1]
— Фёдор Торнау, «Воспоминания кавказского офицера», 1865
и этот трепет мимолётный,
как рябь от лёгкого дождя.[2]
Порой же вдруг посыплется дождик такой лёгкий, прозрачный, будто он перемешался с небесным светом; и так он ласков, что земля под ним шепчется, ответно вздыхает, от земли навстречу дождику восходит тёплый пар.[9]
В новом городе не существовало мостовой. Отсутствие ее было нечувствительно в сухую погоду, но после легкого дождя улицы мгновенно покрывались непроходимою грязью: тогда экипаж или верховая лошадь становились необходимыми. Во всем Тифлисе были в те года восемь, много десять карет и колясок, принадлежавших высшим властям и двум или трем богатым грузинским семействам.[1]
— Фёдор Торнау, «Воспоминания кавказского офицера», 1865
Впереди, откуда пришел смерч, широкое поле, за которым верстах в трех село Карачарово и деревня Хохловка. Несмотря на пасмурное утро, даль видна хорошо, и можно различить разрушенные дома Карачарова и колокольню без креста: его сорвало с частью купола. Картина катастрофы такова. Сначала легкий дождь. Потом град по куриному яйцу и жестокая гроза. Как-то сразу потемнело, что-то черное повисло над Москвой…[10]
― Товарищ Павлов, я иду к орудиям. Вы замените меня до моего возвращения.
Тусклые блики фонарей дрожат в темной зыби Невы; октябрьский вечерлегким дыханьем дождя оседает на лицо и руки. Через Троицкий мост с резким звоном тянутся игрушечные трамваи, лепятся к перилам кукольные фигурки прохожих. Комиссар выбрался, наконец, за крепостную стену. Среди огромных куч мусора, в свете ручного фонаря казавшихся безобразной декорацией ― стояли орудия. В десяти шагах от них несколько артиллеристов жались к стволам огромных оголенных ветел.[4]
Нашим северным деревенским летом неизвестно чего бывает больше — дождей или солнца. Но солнце изо дня в день одинаковое, а дожди — разные.
Бывает дождь нудный, долгий, студёный, который так и называют мокрым или ещё более сердито — сеногноем.
И есть дожди грозовые, есть ливни-косохлёсты, грозовым близкая родня.
Порой же вдруг посыплется дождик такой лёгкий, прозрачный, будто он перемешался с небесным светом; и так он ласков, что земля под ним шепчется, ответно вздыхает, от земли навстречу дождику восходит тёплый пар.
Этот дождик кто величает ситничком, кто грибным.[9]
Было лето. К вечеру я покупал себе пару пива, садился у окошка, включал ту вещь Моби, очень объемно, расслабленно звучащую в улицу ― это очень подходило к вечернему летнему городу, начинался легкий дождь. Блики, лужицы, ролики, улыбки, леденцы, парочки ― над всем этим растекался удивительный и прекрасный атмосферный саунд ― все это фиксировалось на камеру моего зрения...[11]
И вдруг произошло событие, которое сразу выбросило меня из обычной колеи моей жизни. Мне тяжело даже вспоминать о нем, но без него мой очерк эмигрантской жизни с ее развинченными нервами был бы слишком неполон.
В один поздний тусклый, туманный вечер, когда моросил легкий дождь, я отправился на обычное вечернее собрание в кафе Грессо. У самых его окон я встретил Лисовского, ходящего без шляпы по тротуару под мелким дождем взад и вперед с каким-то необычно растерянным видом. Он не замечал ничего окружающего.[12]
— Николай Морозов, «Повести моей жизни» («Свободные горы»), 1912
13-го холодно с ветром. Сегодня жаркое тихое утро с сильной росой. После 12-ти брызнул легкий дождь («из облака»), а потом пролил и сильный, хотя и короткий в опровержение распространенного мнения, что если утром сильная роса, то день должен быть ведряный.[13]
Хоронили из больницы имени Куйбышева. Провожающих пришло немного, но они забили узкое помещение перед мертвецкой. В мертвецкую входили теснясь и вытягивая шею. Это были похороны без родственников <похороны Михаила Кузмина>. За гробом шли под легким дождем. Присутствующие вполголоса осуждали отсутствующих; они чувствовали, что совершают акт необязательный и культурный. Искреннее других были тронуты старые эстеты; их прошлое ― их полноценное прошлое ― умерло еще раз.[14]
— Лидия Гинзбург, «Записные книжки. Воспоминания. Эссе», март 1936
Скучное киевское лето наполнилось мечтами об этой незнакомке. Оно тотчас перестало быть скучным. Оно зашумело звонкоголосыми дождями. Они лились с высокого неба, хлопотали в зелени садов. Стеклянные капли, слетая с туч, будто били по клавишам, ― частый звон наполнял мою комнату. Мне казалось подлинным чудом, что так может петь обыкновенная вода, льющаяся с крыши в зеленую кадку.
― Все лето слепые дожди! ― говорила бабушка, ― Это к урожаю. За легким дымом этих «слепых дождей» и сиянием радуг где-то рядом жила незнакомка.[15]
Автомобиль рванулся навстречу выползающей из-за леса фиолетовой туче. Крупные дождины, сочетаясь с автомобильной скоростью, хлестали нас, подобно картечи. Но по земле, истомленной в зное, разливалась свежесть, прохлада и неизъяснимая лёгкость, от которой хотелось петь и орать несообразное. Еще не скоро, недели через три <бесконечный> дождь станет проклятьем. Пока он был благодатью, и люди поднимали навстречу золотистым, летящим из голубизны каплям просветленные улыбками и надеждой лица.[16]
Инвалиды первой войны в мундирах с медными пуговицами, скрипя сапогами и переговариваясь друг с другом, медленно гуляли по залу, между столами, заглядывая, не рисует ли кто-нибудь чего-нибудь в книгах, не вырезает ли листов, не делает ли корабликов, а время от времени в самый центр зала приносился аппарат, похожий на огромную эсмархову кружку, и пускалась под потолок густая струя какой-то дезинфекции, чтобы очистить воздух. Легкий дождь падал нам на голову.[17]
В Париже, куда я укрылся от гонителей, я жил в чудесном старинном доме, на бульваре Капуцинов. Я любил выходить на балкон, в голубые весенние сумерки, смотреть, как бегут подо мной непрерывные огни автомобилей, мерцают проблески реклам, и в легком дожде, как белые свечи, цветут каштаны, совсем как на картинах Писсарро. Я держал в руках рюмку моего любимого коньяка «Камю», делал маленькие глотки и думал о России. О ее страстном стремлении в Европу.[18]
Андрей Петрович кидает на мальчика прощальный взгляд, берет под руку поэта-конструктивиста и удаляется с ним в сосновый бор, примыкающий к усадьбе.
― Ночью прошел легкий дождь, ― говорит он, ― в лесу могли подрасти маслята, а то, глядишь, и белые. Я даже перочинный нож с собой захватил на всякий случай.[19]
Когда я дошел до стиха: «Глаза мои, зачем вы опускаетесь?» ― она слегка приподняла свои глаза (я сидел ниже ее: взор ее падал на меня сверху) и долго смотрела вдаль, щурясь от ветра… Лёгкий дождь налетел мгновенно и запрыгал пузырями по воде. Я предложил ей свое пальто; она накинула его себе на плечи. Мы пристали к берегу ― не у пристани ― и до дому дошли пешком. Я вел ее под руку. Мне все как будто хотелось сказать ей что-то; но я молчал.[20]
— Иван Тургенев, «Фауст: рассказ в девяти письмах», 1856
Пролепетав миллионную долю огромной благодарности, которая переполняла ее сердце, Мэйда схватила платье и побежала домой.
При выходе из лавки лёгкий дождик брызнул ей в лицо. Она улыбнулась и не заметила этого.
Дамы, разъезжающие по магазинам в экипажах, вам этого не понять. Девицы, чьи гардеробы пополняются на отцовские денежки, — вам не понять, вам никогда не постынуть, почему Мэйда не почувствовала холодныхкапель дождя в День Благодарения.
— О. Генри (перевод В.Маянц). «Пурпурное платье», 1905
И уже молчат, только легкий свевается дождь; только легкий взметается ветр; куст тощий пролепетал, и ― ничего.
И уже прошли хутор: жирный осел человек там при дубовой роще; развел яблочный сад, да его и обнес крепкой оградой из нетесаного камня...[21]
― Я не знаю, кузина, умеют ли ваши музыканты играть любимый мой вальс, что слыхивал я часто в Париже; называется он «Песнь цветов».
С хор весело полился воздушно-легкий весенний дождь; «Песнь цветов» зазвучала и пела нежно; серебристые капли, падая, нарастали в звучно-струистом плеске. Вот, заливаясь, перешли они в звенящие томно ручьи, ручьи в фонтаны; искристые, заплясали они высоко-высоко, к самому небу взвевая алмазную радужную пыль. Реками необозримыми шепотно пронеслись и с гор ревущими водопадами ниспали.[22]
Моросил легкий серый дождь, оседая на лицах и одежде микроскопическими дождевыми пылинками. Артур Морлендер, ходивший взад и вперед по причалу, продрог и чувствовал легкий озноб. Сказать по правде, причиной тому был не петроградский дождичек. Все последние дни Морлендер испытывал отвратительное ощущение зверя, за которым идет охота.[23]
Лето выдалось тихое, запашистое. К вечеру выпадал легкий дождь, выбивая каплями в пыли тонкую сетку; росы были тяжелы и теплы; майки ― ароматные жуки, носившиеся по вечерам ― тыкались, словно играя, в волосы: поздравляли с урожаем. Работать бы, рубить бы в это лето, все перепахать, все застроить, всю округу! А Тимофей с того утра так и не заглядывал к срубу.[24]
Следовательно, решила комиссия, средства, отпущенные губернии на борьбу с недородом, помогут «выявить, использовать, учесть и в дальнейшем снова использовать внутренние умственные силы пролетариата и беднейших крестьян, тем самым гидротехнические работы в нашей губернии будут иметь косвенный культурный эффект». Было построено шестьсот плотин и четыреста колодцев. Техников совсем не было, а может, было человека два. Не достояв до осени, плотины были смыты летними легкими дождями, а колодцы почти все стояли сухими.[25]
Императорский поезд под эскортом национальной гвардии сквозь гнилую гарь и дым горящей Москвы поехал к Ходынскому полю. Был восьмой час утра. Моросил легкий осенний дождь. Небо было тускло. Наступал серенький осенний моросливый денек. И, как гигантский смерч, пирамида из дыма и огня поднималась над Москвою, когда Бонапарт, усталый, смотрел сквозь желтую листву парка на горящую Москву с башни Петровского дворца.[26]
Уж я не верю увереньям,
Уж я не верую в мечты… Тени встают. Шумят деревья срубленных парков. Лоснятся сквозь лёгкий грибной дождь крыши сгоревших домов, где матери пели, а отцы за книгой встречали всходящее солнце. Призраки счастья, ангельские бородатые лица прогрессивных литераторов ― мужиков ― монахов.
В душе моей одне сомненья,
А не любовь пробудишь ты.[27]
Меж тем Мятлев видел перед собой поросшую васильками да ромашками степь, солнце на склоне, непыльную после легкого дождя дорогу и бричку, плывущую по ней враскачку, и себя, раскинувшегося на сиденье в тонкой рубахе, с воротником нараспашку, в легком дорожном сюртуке, а впереди ничего, кроме этого поля, и этих васильков, и тишины, и запаха дымка издалека…[28]
Дождь лёгкий, дождь ласкающий кропит, кропит листву… Мне кажется, что снова я в далеком сне живу.
И солнце улыбается, как было год назад,
И пестрые жемчужины отряхивает сад. Всё то же, что томило нас: и парк, и дождь, и пруд, И сосны острохвойные наш отдых стерегут!
Любви порыв ликующий, как странно ты живуч!
Сквозь дождь, сквозь небо серое сверкает вещий луч![32]
― Я, товарищ начальник, знаком с этой музыкой бесноватой, прикажите ― сумею стихом, разрешите ― смогу и гранатой, чтоб пробиться в иные века, чтобы с будущим перекликаться.
Эти строки писал я, пока
легкий дождь шевелил акации.[6]
_013.jpg)
.svg){kind=logo}
