У этого термина существуют и другие значения, см. Ливень (значения).
У этого термина существуют и другие значения, см. Дождь (значения).
У этого термина существуют и другие значения, см. Вечер (значения).
Вече́рний ли́вень или проливной дождь вечером — очень сильный дождь интенсивностью около 100 мм. осадков в час, выпадающий после заката или во время близкое к заходу солнца (весной или летом), иногда — в вечерних сумерках, когда день уже близится к завершению и близко наступление ночи.
Наиболее плотные ливни характерны для тропического климата. В Европе самый сильный ливень с интенсивностью 15,5 мм/мин был зафиксирован в 1920 году в Германии. Как правило, вечерние ливни являются следствием циклональной активности и нередко сопровождаются грозами с молниями и громом. Чаще всего ливни непродолжительны и носят кратковременный характер.
Вечерний ливень в афоризмах и кратких высказываниях
Сильные ливни, которых за все время лета было только три, служили для нас не только отдыхом, но и развлечением. Один из таких ливней разразился вечером после душного и жаркого дня 9-го июля...[2]
Когда же пошел дождь и я открыла зонтик, над ним тотчас появился большой пайунг, которым был вооружен мой зонтиконосец. Джон, весь мокрый, попав под обычный вечерний ливень, приехал с багажом только в пять часов. Немного спустя, к нашему крайнему изумлению и негодованию, подкатил и «шпион». Выведенный, наконец, из терпения его дерзостью, С. сказал ему, что, путешествуя по не открытой для публики дороге, мы обязаны всем особому разрешению генерал-губернатора, вследствие которого мы и пользуемся, предоставленными нам любезностью резидента, пасанграханами, прислугой, лошадьми и пр.[8]
Сильные ливни, которых за все время лета было только три, служили для нас не только отдыхом, но и развлечением. Один из таких ливней разразился вечером после душного и жаркого дня 9-го июля, ― дня, вообще памятного для нас некоторыми подробностями. В этот день впервые директор китайской таможни сэр Роберт Гарт получил из цзун-ли-ямыня письмо, в котором справлялись о его здоровье и здоровье служащих таможни, а посланники получили извещение, что в виду жаркого времени был для них послан лёд, но что боксеры по пути напали на посланных и отняли у них подводы со льдом. Пожалели мы лед, но были утешены налетевшей грозой и ливнем.[2]
Вечером в назначенный день хлынул страшный ливень; царь вошел внутрь судна и захлопнул двери. С раннего утра вовсю разыгралась сильнейшая буря: на небо вползла огромная черная туча, из средины ее гремел бог бури Адад, другие боги и небесные духи свирепствовали вместе с ним, гром потрясал небо, молнии освещали землю. Весь мир окутался мраком, брат не видел брата, люди не узнавали друг друга. Сами боги испугались потопа и в страхе укрылись на высшее небо, к верховному божеству Ану. Богиня Иштар горько плакала по гибнущему роду человеческому и жалела, что согласилась на потоп.[9]
Долгожданного дождя Гидрометцентр не сумел предсказать даже за день. Вечером 24 августа ливень омывал башни, дубравы, заводские крыши города, а ротации все крутили газетные тиражи с прогнозом на сушь и зной. Синоптикам пришлось печатно извиняться. Дожди помогли сковать огонь, очистили воздух, но до белых мух курились остатки торфяных караванов по берегам Клязьмы, Оки и Гуся.[3]
В это время, кажется 1 июня, случилась жестокая гроза, которая произвела на меня сильное впечатление страха. Гроза началась вечером, часу в десятом; мы ложились спать; прямо перед нашими окнами был закат летнего солнца, и светлая заря, еще не закрытая черною приближающегося тучею, из которой гремел по временам глухой гром, озаряла розовым светом нашу обширную спальню, то есть столовую; я стоял возле моей кроватки и молился богу. Вдруг страшный громовой удар потряс весь дом и оглушил нас; я бросился на свою кроватку и очень сильно ушиб себе ногу. Несколько минут я не мог опомниться; опомнившись, я увидел, что сижу на коленях у Евсеича, что дождь льет как из ведра и что комната освещена не зарею, а заревом от огня.[11]
— Сергей Аксаков, «Детские годы Багрова-внука, служащие продолжением семейной хроники», 1858
Они сказали, проезжая мимо нас, что Л. Н. уезжает завтра. Вечером была гроза и ливень, но я все-таки решил ехать ночевать в Ясной и проводить их до Щекина. Пришел Сергеенко. Оказывается, Л. Н. едет только послезавтра; Булгаков обмолвился, сказав нам «завтра».[12]
Читаю книгу о Савиной ― ни с того ни с сего, просто потому, что надо же делать что-нибудь, а что именно, теперь совершенно все равно, ибо главное ощущение теперь, что это не жизнь. А потом, повторяю, это изнуряющее ожидание: да не может же продолжаться так, да спасет же нас кто-нибудь или что-нибудь ― завтра, послезавтра, может, даже нынче ночью! С утра было серо, после полудня дождь, вечером ливень. Два раза выходил смотреть на их первомайское празднество. Заставил себя, ибо от подобных зрелищ мне буквально всю душу перевертывает. [13]
Возвращаясь домой (в 6 вечера), попал под грозовой ливень. Хлестали потоки воды, из-под ворот бежали мутные ручьи с размытой глиной, песком. Резкие громовые раскаты… Фиолетовые и розово-фиолетовые зигзаги молний отражались в мокром асфальте… Кучки людей, укрывшихся в подъездах; промокшие милиционеры. Машины, вздымающие на ходу фонтаны воды; остановившиеся трамваи… Серая пелена ливня над Невой, и белые пятна брызг на набережных. Я не шел, а почти плыл по воде, быстро стекавшей с тротуара. Сквозь шум дождя ― радиопередача: иностранные новости.[14]
В один из вечеров обрушился тропический ливень. Дышать при таком дожде невозможно: вода теплая, но стоит сплошной стеной. Я сидел в номере и думал: «На сколько же турнир затягивается? Уже вечер, а в девять свет в нашем районе выключается (кубинцы экономили электроэнергию)». Позвонил на стадион, а там отвечают: «У нас дождя нет». Я буквально пробился через ливень, как сквозь стену. Дышал, наклонив вниз голову. Прошел так двадцать минут ― попал на стадион, а там корты абсолютно сухие.[7]
Гроза разразилась лишь на другой день к вечеру. Как бы в вознаграждение за долгую засуху пошел ливень — настоящий потоп. Масса черных, носившихся по небу туч, ежеминутно бороздимых яркими бесчисленными молниями, сплошь покрывала небо. Гром грохотал непрерывно, то отдаваясь глухо вдали, то разражаясь страшным треском и как бы собираясь уничтожить гору. При ослепительном блеске молний озеро казалось расплавленной золотой массой, и крупные капли дождя золотыми брызгами высоко рассыпались по его поверхности. Ручей на равнине почти мгновенно превратился в бешеный поток, разбивавший все преграды, уничтожавший все на пути своем и шумно стремившийся через луг. Канава в овраге превратилась в непрерывный пенистый водопад.
И при всем том не было ни малейшего ветерка. Это было большим счастьем для мексиканцев, так как, не устроившись еще вполне прочно на своем возвышении, они, наверное, сильно бы пострадали от ужасного тропического урагана.
Стоило только сесть на подоконник и немножко нагнуться, чтобы увидеть на аршин от себя молодую траву. Вчера вечером был сильный ливень с грозой, а потому трава немного помята и лоснится. Тропинка, которая бежит недалеко от окна и ведет к оврагу, кажется умытой, и разбросанная по сторонам ее битая аптекарская посуда, тоже умытая, играет на солнце и испускает ослепительно яркие лучи. А дальше за тропинкой жмутся друг к другу молодые ёлки, одетые в пышные зеленые платья, за ними стоят березы с белыми, как бумага, стволами, а сквозь слегка трепещущую от ветра зелень берез видно голубое бездонное небо.[16]
Рогули водрузились за плечами, и два человека решительно зашагали, чтобы в двое суток достичь железной дороги. Под самый вечер ливень пронесся над тайгой; он налетел бурею и в мгновение ока накрыл сопки мутною сеткою косо падающей воды. Пока бушевал ливень, день погас, и клокочущий раскатами грома мрак черною шапкою покрыл все. Вспышки молний выхватывали из темени стволы деревьев с черными сучьями, подобными костлявым, пощады просящим рукам. Потом ветер присмирел, и дождь стих, и ночная тайга заговорила разными голосами: бурлили невидимые глазу ручьи, пищали какие-то зверьки, и трещали ветви под крадущимися в стороне шагами. Сыро, неприветливо и страшно в такую ночь в тайге; черными платками проносятся над головою бесшумные совы, а кусты, кажется, шепчут: не ходи… не ходи…[17]
Еще прошло время. В первую зимнюю оттепель, под новый год, под Васильев вечер ливни шли, смыли снег с бугров, до земли протаял. Прибежал Горлан и стал лапами землю разгребать в проталине, где была картошка в ямке. Раскопал, раскидал верх, а из ямы хозяйкины ноги в башмаках с перетяжками.[18]
― Не курите? ― предложил ему сигареты Игорь Васильевич. Панов закурил.
― У вас тут авария произошла…
― Да, неприятная история, ― отозвался Иван Александрович, ― водитель погиб. Вечером сильный ливень прошел, дорога мокрая, а они ведь гоняют как шальные.
― Ливень-то за полтора часа до аварии пролился, ― сказал Корнилов. ― А здесь залив рядом. Ветерком все-таки обдувает асфальт. Сохнет быстрее.[5]
Пелена заполняла кабинет, кусала глаза. Накурено ― хоть топор вешай. А снаружи, наверное, рай. Май ― рай… В Гори май ― уже лето. Впрочем, до календарного лета и тут оставалось несколько дней. Сталин никак не мог забыть, какой сверкающий солнечный ливень хлестал вечером снаружи по стеклам, пока внутри обсуждались трудности и выгоды заполярной нефтедобычи. Распахнулась дверь, и в кабинет влетела, улыбаясь, девочка-стенографистка.
― Ой, дыму-то, дыму![19]
Спускаясь, я заметил на выступающем из стены выступе костяную фигурку носорога. Лежала она, зацепившись за корешки, и только поэтому не была смыта вечерним ливнем. Кто-то был здесь совсем недавно… Я вырвал с куском дёрна прижившийся на стене кустик. Потом ножом располосовал ковер высохших и свежих корней и стеблей, поковырял земляную корку. На глубине в пол-лезвия тускло заблестело.[20]
И только на третьи сутки она затряслась в беззвучном плаче, когда во двор, громко рыдая, вошел Алеша. Она вспомнила с такой яркостью и резкостью тот вечер, тот ливень, ту ночь на лошадях, она вспомнила, как Роуф накидывал на нее бурку, как его пальцы завязывали тесемки на ее шее, и, словно только сейчас поняв, что его больше не будет, затряслась, зашлась в самом страшном беззвучном плаче. А между тем в траурной толпе гостей уже перешептывались о том, что брат Роуфа Шамиль не пришел попрощаться с мертвым братом. Это было верным признаком того, что он готовится к кровной мести.[21]
Любите ли вы переулки 16-й станции Большого Фонтана середины семидесятых прошлого века так, как люблю их я? Так бы и полетела туда, да простит меня великий драматург за аллюзию, где томится в ожидании вечернего грозового ливня просоленная крупным южным зноем мелкая степная сладкая пыль в крохотной тени созревших шелковиц. Туда, где девочка Поля пяти лет от роду восседает в трусах и белой майке в фиолетовых пятнах на толстом суку и маленькими грязными жадными пальчиками в заусеницах срывает приторную ягоду и с наслаждением запихивает себе в рот.[22]
И, видя, что каймой лилово-серых ливней Затянут огненный вечерний горизонт, Подняв двупарные раскидистые бивни, Так жалобно ревел отставший мастодонт. <...>
И ветром и дождем разрытые долины
Давно иссякших рек, как мавзолей, хранят
Под прессами пластов в осадках красной глины Костей обглоданных и выщербленных склад.[23]
Исчерпан весь ливень вечерний Садами. И вывод ― таков: Нас счастье тому же подвергнет Терзанью, как сонм облаков.
Наверное, бурное счастье
С лица и на вид таково,
Как улиц по смытьи ненастья
Столиственное торжество. Там мир заключен. И, как Каин, Там заштемпелеван теплом Окраин, забыт и охаян, И высмеян листьями гром.
И высью. И капельикотой.
И ― внятной тем более, что
И рощам нет счета: решета
В сплошное слились решето.[24]
Повернуться спиной к окну и увидеть шинель с погонами
на коричневой вешалке, чернобурку на спинке кресла,
бахрому желтой скатерти, что, совладав с законами
тяготенья, воскресла
и накрыла обеденный стол, за которым втроем за ужином
мы сидим поздно вечером, и ты говоришь сонливым,
совершенно моим, но дальностью лет приглушенным
голосом: «Ну и ливень».[6]
↑О. А. Щербатова. В стране вулканов. Путевые заметки на Яве 1893 года. С геогр., ист. и полит. обзором Малайск. архипелага и Явы. Соч. Кн. О. А. Щербатовой. Санкт-Петербург: тип. Э. Гоппе, 1897 г.
↑Ярославский Е. М. Библия для верующих и неверующих. — М.: Госполитиздат, 1959 г.
↑Евгений Курочкин. «Самострелы на звериной тропе». — М.: «Вокруг света», № 6, 1989 г.
↑Аксаков С.Т. «Семейная хроника. Детские годы Багрова-внука. Аленький цветочек». Москва, «Художественная литература», 1982 г.
↑Бунин И. А., «Гегель, фрак, метель». — М.: «Вагриус», 2008 г.
↑Вишневский В.В.. Дневники военных лет (1943, 1945 гг.) — М.: Советская Россия, 1974 г.
↑К.И. Чуковский. Собрание сочинений. — Том 13: Дневник 1936-1969. Предисловие В. Каверина, Коммент. Е. Чуковской. 2-е издание. — М., «Терра»-Книжный клуб, 2004 г.
↑А. П. Чехов. Сочинения в 18 томах. Полное собрание сочинений и писем в 30 томах. — М.: Наука, 1977. — Том 7. [Рассказы. Повести], 1888—1891 г.
.jpg)
.jpg)
.svg){kind=logo}
