Лю́тер Бёрбанк (англ.Luther Burbank, 1849 — 1926) — американский ботаник, последовательный дарвинист и садовод-селекционер, известный своим бескомпромиссным и упорным характером.
За четыре десятка лет работы Лютер Бёрбанк создал десятки новых гибридов и сортов, широко вошедших в сельское хозяйство США. Среди них массовые сорта картофеля, сладкий лук с луковицами до одного килограмма весом, десять сортов яблони, четыре сорта груши, карликовый каштан (плодоносящий на второй год жизни), грецкий орех с очень тонкой скорлупой, айва с запахом ананаса, белая ежевика и ежевика без шипов. Из декоративных цветочных культур можно выделить неприхотливые садовые гладиолусы и амариллисы, душистый георгин с запахом магнолии, голубой мак и экзотические лилии с двумя лепестками. Кроме того, Бёрбанк прославился тем, что вывел несколько необычных растений — в частности, бесколючковые кактусы (прежде всего, опунцию, получившую его имя,[комм. 1]лат.Opuntia Х berbankii) и бескосточковую сливу, а также необычайно выносливый сорт съедобного гибридного паслёна «Санберри».
Когда я начал работать, у меня не было никакого специального оборудования — кусок садовой земли и ничего более. Я не обладал ни микроскопом, ни ботаникой Грея, — всё, что у меня было, — мотыга и пара штанов. Я не получил сколько-нибудь систематического научного образования, у меня была лишь ненасытная жажда знания…[1]
— из книги «Жатва жизни», 1926
Эта книга открыла мне новый мир [комм. 2] — трудно себе представить, какое значение имела для меня эта книга! <...> Моя приверженность в течение всей моей жизни к учению Чарльза Дарвина не была слепой верой в его авторитет; некоторые из его теорий я даже взял вследствие моего небольшого опыта сперва под сомнение. Но со временем у меня всё больше было случаев практически проверить его теории в саду и в поле, и чем старше я становился, тем крепче я убеждался, что он — действительный учитель, а все другие — только ученики, как и я сам...[1]
— из книги «Жатва жизни»
Санта-Роза расположена в удивительно плодородной долине, размером около 100 кв. миль. На основании виденного я твёрдо верю, что в отношении природы это лучшее место на земле. Климат прекрасный. Воздух такой, что просто получаешь наслаждение, вдыхая его. Солнечный свет такой чистый и мягкий. Горы, опоясывающие долину, прекрасны. Долина покрыта величественными дубами, которые размещены так красиво, что руки человеческие не сумели бы достичь такого совершенства. Я не могу описать этого. Я просто готов плакать от радости, когда с холмов смотрю на прекрасную долину. Сады Калифорнии полны тропических растений: пальм, инжира, апельсинов, винограда и т. д. Громадные деревья розы до 30 футов высотою, покрытые бутонами и цветами всех оттенков, собранными в кисти от 20 до 60, как грозди винограда, возвышаются, вьются над домами. Английский плющ обвивает большие деревья — и всюду, всюду цветы.[1]
— из книги «Жатва жизни»
Природа имеет в своём распоряжении множество разнообразнейших способов решать любой сложности задачу создания новой формы растения, не боясь неудач и не ограничиваясь сроками. Человек при своей интеллигентности, применяя систему, по которой действует природа, может и должен найти свои приёмы быстрого создания новых растений. Он не может мириться с миллионами неудач и ждать успеха создания новой формы тысячелетия.[1]
— из книги «Жатва жизни»
Даст ли дерево хороший урожай? Хорошо ли плоды раскинуты по ветвям? Хорошо ли висит зелёный плод, сопротивляется ли он ветру и встряхиванию дерева? Какое сопротивление он оказывает болезням и гниению? Это лишь некоторые из многих вопросов, которые я должен поставить и на которые плод должен хорошо ответить, иначе он не выдерживает экзамена. <…> Вопрос за вопросом, проба за пробой, опыт за опытом — принятие, условное согласие, сомнение, отказ — плод должен удовлетворять не одному и не двум, а целому десятку, пятидесяти, сотне требований; если этого нет, то он выходит из соревнования. И не следует думать, что это работа на два-три года. Я уже двенадцать лет работал над одной нектариной, которая, как я надеюсь, лишь в этом году будет настолько крупной, что я смогу её выпустить в свет.[1]
— из книги «Жатва жизни»
С вопросом о бескосточковой сливе ко мне обращались чаще, чем в отношении других выведенных мною растений. Всегда всех интересовало, что слива, не отличаемая по внешнему виду от всякой другой, является бескосточковой. Даже посетители, для которых это не было неожиданностью, раскусив плод сливы, не могли удержаться от удивления, когда их зубы прокусывали сливу так же легко, как плод земляники.[1]
— из книги «Жатва жизни»
Самые тщательные, дорогие и самые утомительные эксперименты, которые я когда-либо предпринимал в своей жизни, были проделаны над кактусом. Я раздобыл себе более шестисот различных сортов кактусов, которые я посадил и за которыми наблюдал. В общей сложности я потратил на эту работу более шестнадцати лет... Моя кожа походила на подушку для иголок, столько из неё торчало колючек... Иногда у меня на руках и лице было их так много, что я должен был среза́ть их бритвой или соскабливать наждачной бумагой... Мне пришлось иметь дело с глубоко укоренившейся особенностью кактуса, почти такой же древней, как и само растение, потому что оно должно было с самого начала покрыться этим предохранительным панцирем, чтобы не оказаться жертвой ищущих пищи животных. Моя работа подвигалась лишь медленно, и я терпел много поражений... Наконец мне удалось вывести кактус без колючек.[комм. 3] Пока растение получается с помощью отводков, сохраняются признаки получаемого нового вида, но даже у этой разновидности бывают «рецидивы», когда растение выводится из семян; на этот кактус нельзя положиться. Быть может, потребуются сотни поколений, пока кактус не будет больше думать о колючках при образовании семян.[2]:62-63
— из книги «Жатва жизни»
Кактусы живут во всех областях, где жаркий и сухой климат, но особенно многочисленны и разнообразны они в юго-западной части США и в Северной Мексике. Большие пустыни на юго-западе когда-то были заняты морем. Вследствие землетрясений и сдвигов значительные участки моря были отрезаны и превратились в солёные озера. На том месте, где раньше было морское дно, превратившееся в сушу благодаря испарению, появилась растительность. Среди растительности находились и предки нынешнего кактуса, но они совершенно отличались от него и по своей природе и по своим свойствам. <...> Кактус является одним из наиболее пластических растений, возникших в борьбе с препятствиями, через которые пробивали себе путь его предки. Кактусы произошли по линии «воинов», когда всё было против них.[1]
Простейший метод работы по улучшению растений заключается в отборе лучших сеянцев от свободного опыления. Расширение этого метода требует внутривидового перекрёстного оплодотворения с последующим отбором. Можно использовать ещё более смелый метод, требующий гораздо большего времени для отбора, а именно — гибридизацию различных видов. Наконец, метод может быть построен таким образом, что для выведения нового сорта в гибридизацию вовлекаются несколько различных видов. <...> Эта работа доставила мне много радости и, кроме того, дала деньги. Мало кому известно, но это факт, что калифорнийские дикорастущие цветы и кустарники в Англии и других европейских странах сделались любимыми садовыми растениями.[1]
Полученные Бербанком результаты превосходят всё, что до сих пор удавалось осуществить в этом направлении, и одинаково важны как в практическом, так и научно-теоретическом отношении.[2]:63
Замену при кастрации простого выщипывания или выстригания верхней части тычинок с пыльцевыми коробками подрезкой всего цветочного венчика ножом, как это делает у себя американский гибридизатор Бербанк, в наших местностях я нахожу бесполезным приёмом, так как экономия времени при выполнении кастрации по этому способу слишком ничтожна, а между тем цветок теряет вместе с ненужными в данном случае тычинками или пыльниками и другие, далеко не лишние для успешного оплодотворения, части. Особенно, если мы примем во внимание наш более сухой климат в сравнении с климатой той местности Америки, где работает г. Бербанк и где роль увлажняющего покрова цветочного венчика имеет меньшее значение...[3]:т.1: 199-200
— Иван Мичурин, «Выведение новых культурных сортов из семян», 1911
Нет ничего удивительного в успехах хотя бы того же Бербанка в Америке, о котором так много нашумели, потому что успехи его достигли таких размеров не от способов, применённых им в деле, а единственно от широкой материальной помощи, оказанной делу Бербанка как обществом, так и правительством, давшим возможность, не стесняясь размером материальных средств, поставить дело в широких рамках — на нескольких десятках десятин воспитывать сотни тысяч растений.
Это ведь далеко не то, что у нас в России... Возьмём пример. Мне пришлось в течение 33 лет корпеть над жалкими по размерам клочками земли, отказывая себе в самом необходимом...[3]:т.1: 262
— Иван Мичурин, «Выведение новых культурных сортов из семян», 1911
Современный американский агроном Бербанк (Burbank) приобрёл большу́ю известность усовершенствованием пород полезных растений. Он создал новый вид картофеля, увеличивший в Соединенных Штатах доходы с этого клубня на 85 млн. франков в год. В обширном имении Бербанк культивирует множество фруктовых деревьев, цветов и разных растений с целью увеличения их пользы для человека. Он ставит себе идеалом воспитать растения, выносящие засуху, усиленно размножающиеся и представляющие всякие другие выгоды. Он настолько видоизменяет природу растений, что у него кактус и ежевика растут без шипов. Сочные листья первого становятся отличной пищей для скота,[комм. 5] а вторая приносит вкусные ягоды, которые можно без уколов легко срывать. Бербанк усовершенствовал культуру слив без косточек и так увеличил урожай клубней гладиолуса и амариллиса, что эти красивые растения стали доступными для людей с самыми скромными средствами. Результаты эти потребовали глубоких знаний и очень продолжительного времени. Чтобы видоизменить природу растений, надо было прежде хорошо узнать её. Для того чтобы установить идеал видоизменённого растения, надо не только определить цель этого, но, кроме того, выяснить себе вопрос о том, позволят ли особенности растения осуществить предположенный идеал.[4]
Подобно тому как для осуществления своего идеала Римпау и Бербанк прежде всего должны были хорошо ознакомиться с природой растений, так точно идеал нравственного поведения прежде всего требует разнообразного и глубокого знания. Для этого недостаточно знать строение и функции человеческой машины: надо еще иметь точные сведения об общественной жизни человека. <...> То же самое можно сказать и относительно правительства, игнорирующего законы, которые управляют жизнью человека и общества. Понятно, дело здесь идёт не об одной доктринальной науке, заключенной в руководствах и в книгах. Не в учебниках ботаники почерпнули Римпау и Бербанк все свои знания. Помимо книг, для хорошего управления поведением людей необходимы широкие познания о практической жизни человека. Врач, только что окончивший медицинский факультет, несмотря на всю свою науку, ещё недостаточно подготовлен для врачебной практики. Для этого ему необходима многолетняя привычка лечить больных.[4]
По словам мистера Мейера, их знаменитый Бербанк оказался для них далеко неудовлетворительным, о чём со слов того же Мейера была напечатана г. Кашакаровым из Тульской губернии в журнале «Прогрессивное садоводство» за прошлый 1912 год в №26, стр. 146 и 147, статья сравнительной оценки работ моих и Бербанка. Я попросил бы Вас прочесть эту статью и, если можно, то не мешало бы поместить на страницах «Вестника» выдержки из неё. Это будет полезно знать людям, увлекающимся вообще всем иностранным и в частности различными американскими шедеврами. Какую разницу условий труда и его оценки они увидели бы из этой статьи... да при таких средствах и помощи можно было бы сделать у нас неизмеримо больше, чем сделал Бербанк.[3]:т.4: 483-484
Профессора знаменитого Ньютона заставили сбежать в чиновники. То же случилось и с нашим Менделеевым: он ушёл из университета ещё в силах. Кювье преследовал Ламарка и провозгласил его со своими собратьями-академиками идиотом. Великая рукопись Ньютона валялась без внимания и была напечатана много лет спустя после её написания. Эдисон долго скитался в бедности, не находя приложения скрытым в неём силам. То же было и со знаменитым Бербанком.
Всё это продолжает совершаться и теперь, в особенности в таких некультурных странах, как старая Россия.
Но и здесь следует сделать оговорку ― указать, что Дарвин, дав не «своё» философское, а основанное на изучении действительности объяснение, заставил людей обратить внимание на тот процесс созидания новых органических форм (искусственный отбор), которым они пользовались полусознательно, помог довести его до тех изумительных результатов, до которых он доведён, например, Бербанком ― этим современным рабочим-чудотворцем, творцом новых органических форм.
...при скрещивании для роли материнского производителя следует брать корнесобственные деревца, а затем воспитывать гибридные сеянцы, не как простые дички для подвоя, с надеждой при посредстве селекции получить из тысяч таких сеянцев экземпляра два или три, случайно давших съедобные плоды. Такая игра не стоит свеч. Как видно, так ведётся дело и у знаменитого Бербанка. От того, вероятно, так мало проявляется у американцев его новых сортов, хотя, по его словам, он вывел, например, до 500 тысяч одних лилий (книга «Лютер Бербанк»). Конечно, с одной стороны, это правда, при американском размахе такое количество сеянцев дичков можно счесть и за новые сорта, да каждый экземпляр которых, правда, представляет собой «новый сорт», только дичка, а не годной для культуры в садах новой формы гибридного растения.[3]:т.4: 539
...способом, основанным на случайных находках деревцов хороших сортов, вести дело возможно только в местностях с благоприятными климатическими условиями западных тёплых стран или в Американской Калифорнии, где работал в последнее время известный оригинатор Бербанк. Там, под влиянием тёплого климата, таких случайных находок лучших сортов и без особенного старания человека можно встретить много. У нас же, и в особенности в Северной и Средней полосах России, при наших суровых климатических условиях при таком способе в деле далеко не уйдёшь...[3]:т.4: 417
— Иван Мичурин, «О влиянии в качестве ментора подвоя на молодой гибрид...», 1926
...стоя с фотографическим аппаратом перед Бербанком среди цветов <я вдруг> почувствовал эту живую сказку — сказку силы индивидуальности в этом красивом старике с лицом артиста; художника среди его творений... <...> <Сущность метода Бербанка> сводится к принципам широкого отбора среди мирового сортового материала, к исследованию в большом масштабе сеянцев от семян плодовых деревьев и к применению междувидовой гибридизации в целях плодоводства и садоводства, могущих пользоваться вегетативным размножением. <...> Идея широкого использования мировых растительных ресурсов нашла отображение в создании в Соединенных Штатах Вашингтонского бюро растительной индустрии при федеративном министерстве земледелия, придавшем ему планомерную мощную организацию. <...> Интуитивное творчество художника-секционера шло нередко вразрез современным точным генетическим установлениям, <...> не будучи теоретиком-селекционером, Бербанк делает немало ошибочных выводов в изложении своей работы...[5]
<Бербанк> не был копиистом и не был чужеучкой, вёл работу своими оригинальными способами улучшения.[комм. 6] Ничего общего с простым садоводом в нём не было и называть его лишь именем садовода является крайней наглостью кастового жреца болтологии.[6]
― Где это видано, чтоб в нашем холодном краю могли расти яблоки, вишни, сливы?.. Вот они! Сорвите, покушайте. А вот малина по грецкому ореху, а вот дозревающая ежевика. Особый её сорт, я очень, очень благодарна мистеру Куку.
― В сущности не ему, а Лютеру Бербанку. Так, кажется?
― Да, главным образом, конечно, и ему ― этому знахарю, этому «стихийному дарвинисту», как его называют в Америке. Но, если б не мистер Кук, я о существовании Бербанка и не подозревала бы.
Действительно, мистер Кук, безнадёжно влюблённый в Нину, заметив в ней склонность к садоводству, ещё года три тому выписал из Америки и подарил ей к именинам великолепное, в двенадцати томах, издание «Лютер Бербанк, его методы и открытия», с полуторатысячью цветных художественно исполненных таблиц, освещающих этапы жизни этого гениального ботаника-самоучки из Калифорнии. Инженер Протасов о подарке знал и это сочинение с интересом рассматривал, но он не мог подозревать, что вскоре после поднесения подарка мистер Кук, при помощи угроз убить себя, вымолил у Нины вечернее свидание. Тайная, неприятная для Нины встреча состоялась в кедровой роще, недалеко от башни «Гляди в оба».[7]
Если в области выведения новых, качественно улучшенных сортов плодовых растений до кризиса в западных странах сделано было очень немного, то в настоящее время в связи с тягчайшим кризисом ждать какой-либо работы в этом отношении не приходится. На страницах заграничной, да и нашей советской прессы, мою деятельность зачастую сравнивают с работой американского плодовода Лютера Бербанка. Я считаю это сравнение неправильным. В методах работы Бербанка и моих существует разница. Об этом ещё задолго до революции указывали американские профессора, посещавшие из года в год мой питомник. То же нужно сказать и вообще о всей постановке дела и у других частных деятелей на Западе, не исключая и государственных опытных станций, из числа которых почти не найдется ни одной, специально работающей исключительно над выведением новых, качественно улучшенных сортов плодовых растений. Если взять любой американский, да и западноевропейских торговых заведений каталог садовых растений, то вы в течение десятков лет встретите едва ли десяток новых сортов, пущенных в продажу. Спрашивается, где же находится вся та многотысячная масса якобы выведенных новых сортов как Бербанком, так и всеми другими заграничными деятелями, о которых так много и часто писалось как в заграничной, так и нередко в нашей советской прессе. Здесь, как видно, многое (о чем писалось) существовало лишь в фантазии писателей или в практическом применении оказалось негодным. Такое явление вполне естественно, потому что над всеми деятелями Запада довлеют условия общественной жизни буржуазного строя, в которых почти всякая деятельность сводится к спекулятивному эффекту, причем небольшая классовая верхушка деятелей впитывает в себя чуть ли не целиком весь трудовой заработок рабочих масс. Совсем другое мы видим в СССР при Советском правительстве, при благодетельном уничтожении классов.[3]:т.1: 621-622
— Иван Мичурин, Ответы на вопросы редакции журнала «За марксистско-ленинское естествознание», 1934
Вдруг он снял пиджак, сорвал с себя очки, бросил их на диван (потом он минут десять искал их в своих карманах), разостлал на коленях автомобильную карту Америки и принялся вычерчивать на ней какие-то линии. На наших глазах он превратился из сумбурного чудака в строгого и делового американца. Мы переглянулись. Не то ли это идеальное существо, о котором мы мечтали, не тот ли это роскошный гибрид, вывести который было бы не под силу даже Мичурину вместе с Бёрбанком?
Тратятся силы на обучение и воспитание студентов в духе глубокой неприязни к мичуринской генетике, как «к наивному заблуждению» И. В. Мичурина и Т. Д. Лысенко и «заблуждению» всех тех, кто разделяет воззрения на наследственность Чарлза Дарвина, К. А. Тимирязева, И. М. Сеченова, Л. Бербанка, Л. Даниэля и других лучших биологов-дарвинистов.
Является ли всё это плодом невдумчивого отношения к существу расхождений между мичуринской генетикой и морганизмом-менделизмом или плодом гнилого либерализма?
Закрыв за собой дверь, он закурил и с лёгкой улыбкой прочитал отчёркнутую кем-то фразу английского ботаника: «Кактусы мужественны и терпеливы: они умирают стоя».[комм. 7] Володя, полулёжа на кривоногом диванчике, читал английскую книгу о кактусах, которую с превеликими трудами выписал из Москвы от знакомого Николая Федоровича. В комнате было жарко ― здесь топили, не жалея дров. <...> Ему не хотелось разговаривать. Великолепная фраза Бербанка о поразительной жизнестойкости всех этих опунций, мамилярий, цереусов удивила и даже умилила его.
― Чёрт знает что! ― вслух размягчённым голосом произнёс он.
― Ты это о чём? Он прочитал цитату из Бербанка по-русски. Вера холодно и спокойно смотрела на него своими тёмными глазами.
― Здорово? ― спросил он.
― По всей вероятности, здорово! ― согласилась она и опять зашуршала листочками Женькиного письма. Откинувшись на диванчике, Володя закурил папиросу: забытый на целые четыре года лист опунции пророс в тёмном углу.[комм. 8] Совсем усохшее растение оказалось живым и совершенно здоровым через несколько месяцев после того, как его приговорили к смерти.[8]
Стебли безостых кактусов, главным образом, опунций, в период недостатка иных кормов можно использовать в качестве фуража-заменителя для сельскохозяйственных животных (например, в Северной Бразилии), даже если надежды, вызванные несколько лет тому назад чрезмерной рекламой безостных опунций, выведенных калифорнийским селекционером, «волшебником из Санта-Роса» — Бёрбанком — оказались преувеличенными.[9]:11
— Ф. Пажоут, Я. Валничек, Р. Шубик, «Значение и польза кактусов», 1963
Опыты над кактусами были одним из основных направлений работы знаменитого американского селекционера Лютера Бербанка. Особенно его интересовала баснословная выносливость этих своеобразных растений, их способность переносить самые жестокие лишения. Однажды Бербанк проделал такой эксперимент. Он выкопал из земли небольшой кактус и подвесил его на верёвке на дерево. Там кактус провисел ни много ни мало ― 6 лет 8 месяцев, не имея за всё это время никакого источника питания. Его пластины-листья скоро увяли и побурели ― кактус не подавал признаков жизни.[комм. 9] Но стоило Бербанку отрезать одну из пластин и вновь посадить её в землю, как растение быстро укоренилось и несколько недель спустя начало давать новые пластины, а потом и зацвело![10]
— Александр Новосёлов, «Кактусы на гидропонике», 1967
Тщательная селекция. (Отбор и культивация наиболее выгодных сортов растений и пород скота. Американцы не просто так уговаривали Мичурина переехать в Америку. И весьма эффективно использовали всё, чего добился Бербанк и его продолжатели.) Не следует упускать из виду благоприятный климатический пояс США. (Все земли лежат к югу от широты Киева. ) Надо учитывать беспощадную, временами хищническую эксплуатацию земли. Но следует иметь в виду также и расчётливое, продуманное хозяйствование и труд непременный «от зари до зари».[11]
Петроград, зима, столица,
Выгляни в окно слегка, Революция, тоска,
Босяки, наверняка,
Что ты там ещё увидишь?
Грушу, кактус, червяка, Амариллис без цветка,
Что ж ты Бе́рбанк, что ж ты Лютер,
Лучше б сделал обезьянку,
Лучше б вывел человека,
Чтобы уж... наверняка.
↑Опунция Бёрбанка — не единственное растение, названное в честь своего создателя. Одним из наиболее известных достижений Бёрбанка стало выведение в 1872 году сорта картофеляcv. «Burbank», который к началу XXI века составляет около 50 % урожая этой культуры в США. Кроме того, имя Бербанка носят разные гибриды и сорта растений, выведенные (или открытые в природе) его последователями и почитателями. Среди этих растений — хризантема, паслён и клематис.
↑Бёрбанк говорит о вышедшей в 1868 году работе Чарльза Дарвина «Изменчивость животных и растений в одомашненном состоянии». Фактически, основываясь на этой фундаментальной книге, он производил все свои селекционные опыты.
↑Более шестнадцати лет Лютер Бербанк потратил на селекцию кактуса без колючек: опунции бербанка, которая должна была идти в корм скоту. Экономическое значение этого эксперимента трудно было переоценить. Однако после достижения положительного результата селекции история с кормовой опунцией превратилась в детектив, почти трагический, точный сюжет которого неизвестен, однако результат — ярко отрицательный.
↑Этот знаменитый афоризм Бёрбанка неоднократно повторяли в своих произведениях другие писатели ХХ века. В частности, Юрий Герман несколько раз возвращается к этой цитате в романе «Дорогой мой человек», а название одной из самых известных пьес испанского драматурга Алехандро Касоны, с 1939 по 1963 жившего в Мексике и Аргентине, звучит как прямой парафраз из Бёрбанка: «Деревья умирают стоя». Эта пьеса была впервые поставлена в Буэнос-Айресе в 1949 году.
↑В своих «Этюдах оптимизма» Илья Ильич Мечников временами излагает достаточно странные сведения. На этот раз у него кактус (в случае Бербанка это — опунция) имеет «сочные листья», которые идут в корм скоту. Однако на самом деле «листьев» у опунции нет (кроме рудиментарных). Упомянутые Мечниковым «листья» — это плоские стебли без колючек. Именно таких, неколючих (а точнее говоря, безглохидиевых) стеблей опунции и добивался Бербанк своей многотрудной селекцией.
↑Этот отзыв, более тёплый чем обычно, Иван Мичурин сделал после известия о смерти Бёрбанка.
↑Здесь в тексте Юрия Германа закралась небольшая ошибка. Он называет Бёрбанка «английским ботаником», в то время как он — американец.
↑Говоря про «лист опунции», Юрий Герман повторяет очень частую (типичную) ошибку. Плоские стебли опунций нередко называют листьями, хотя это в корне неверно. Листочки у опунций крошечные, рудиментарные, их можно увидеть только на верхушках молодых растущих побегов, а отпадают — они очень скоро.
↑Судя по упомянутым «пластинам-листьям», в своём «опыте» Бербанк подвесил на дерево снова опунцию.
↑ 12345678Лютер Бербанк и Холл Вильбур. «Жатва жизни», — Москва, «Сельхозгиз», 1939 г. 212 стр. (С предисловием доктора И.И.Презента и с приложением статей К.А.Тимирязева, А.Гарвуда и В.Холла). Перевод И.Боргмана.
↑ 12С.Турдиев, Р.Седых, В.Эрихман, «Кактусы», издательство «Кайнар», Алма-Ата, 1974 год, 272 стр, издание второе, тираж 150 000.
↑ 123456Мичурин И.В.. Собрание сочинений: в четырёх томах (под ред. акад. Т.Д.Лысенко), — М., Сельхозгиз, 1948 г. Издание второе, дополненное.
↑ 12И.И. Мечников. «Этюды оптимизма». (1907-1913) — М.: Наука, 1988 г.
.svg){kind=logo}
