Пустя́к — оценочное эмоциональное понятие по отношению к определённому делу или обстоятельству, не заслуживающему серьёзного отношения, а также вещи, не имеющей серьёзной ценности. Также в качестве отдельного восклицания может означать малое число чего-нибудь или вообще отношение в любому вздору, ерунде или глупости, на которую не стоит обращать внимания.
Дальновидный человек должен определить место для каждого из своих желаний и затем осуществлять их по порядку. Наша жадность часто нарушает этот порядок и заставляет нас преследовать одновременно такое множество целей, что в погоне за пустяками мы упускаем существенное.
— Что нам делать, как нам отвечать, если вдруг что-нибудь да про нас напишут — в добрый час сказать, от слова не станется, — что нам делать, посоветуйте нам?
— Отвечать, — всегда отвечаю я своим добрым знакомым ласково улыбаясь.
— Как отвечать? Это нам дело совершенно незнакомое. Это ведь не то что написать отношение, предписание или рапорт, тут и орфографию нужно знать и слог нужно иметь...
— Это все пустяки! — продолжаю я успокаивать своих знакомых.
— Как пустяки! Нужно все написать умеючи, так, чтобы видно было, что мы правы; а другой напишет про нас такое, что и оправдаться нельзя; что мы скажем в свое оправдание, когда указывают на грешки, которые действительно водятся за нами?[8]
Человек боится подойти к тем гипотезам, которые величественнее Казбека и Монблана, а мысль не боится — и подходит, и ощупывает эти гипотезы, и вдруг докладывает, что это всё пустяки. Человек приходит в ужас, но ужас этот оказывается бессильным в борьбе с мыслью; мысль осмеивает и прогоняет ужас, и человеку остаётся только качать головою, стоя на развалинах своего миросозерцания. Наконец… начинается новая умственная жизнь, в которой мысль пользуется неограниченным могуществом и не встречает себе нигде ни отпора, ни сопротивления. В этом царстве мысли живётся светло.[9]:111
Итак, «стрюцкий» — это ничего не стоящий, не могущий нигде ужиться и установиться, неосновательный и себя не понимающий человек, в пьяном виде часто рисующийся фанфарон, крикун, часто обиженный и всего чаще потому, что сам любит быть обиженным, призыватель городового, караула, властей — и всё вместе пустяк, вздор, мыльный пузырь, возбуждающий презрительный смех: «Э, пустое, стрюцкий».[10]
А между тем мнение, что идеалы пошатнулись и вера в чудеса упразднилась, всё-таки остаётся истиною. Но причину этого явления следует искать совсем не в общении литературы с жизнью, а скорее в тех чересчур своеобразных формах, в которых осуществилось это общение.
На деле как-то совершенно неожиданно вышло, что жизнь поступилась литературе не существенными своими интересами, не тем внутренним содержанием, которое составляет источник её радостей и горестей, а только бесчисленной массой пустяков.[11]
Тебе кажется, что я слишком мелочно и односторонне смотрю на вещи и озлобляюсь в сущности такими пустяками, о которых и говорить не стоит. Утешаешь ты меня тем, что у нас дики нравы, невежество, с которыми разом не справишься. Возьми терпение, пишешь ты: понемногу всё перемелется, мука будет. Хорошо тебе говорить ― пустяки, а из этих пустяков слагается вся наша провинциальная жизнь! Для тебя пустяки, что у меня на железно-дорожной станции проросло и попрело пятьдесят четвертей овса, что мой сыр приехал в Петербург пропитанный запахом дёгтя, а для меня из ряда таких пустяков слагается полное разорение. Да и ты сам, не во гнев тебе будь сказано, только ветренничаешь, бросая мне такие утешения.[12]
После падения крепостного рабства жителю предстояла новая жизнь, развитие, а тут он принуждён был бороться с пустяками и ради пустяков. Пропустив через свою душу и сердце миллион этих «шишей», он и мысль свою довёл до степени «шиша», да и сам стал шишом, с которого взять решительно нечего… Житель умалился до ничтожества, в нём не стало больше руководящей думы, которая проникла бы всё его существо до мозга костей, пропал в нем интерес к подлинной жизни, и лишился он Божьей искры, которая грела бы его нахолодевшее сердце и светила бы его мысли… Нет, решительно, это обездоленное поколение шагнуло на сто лет назад![13]
Не робеть в дворце после хижины, не стесняться хижины после дворца — это все пустяки. Но быть убежденным во всюдности жизни, в том, что нигде ты не будешь один, везде одинаково явится к тебе равный человек, — это завоевание, это счастье человеческое и я им обладаю.[14]
Народ, который всерьёз относится к, казалось бы, сущим пустякам, неуязвим. Весь мир летит в тартарары, а чашечка утреннего кофе по-прежнему в цене. Чашка утреннего кофе с каплей сливок не менее важна, чем курс валют на мировом рынке. Так же важен поджаренный на оливковом масле, посыпанный крупнозернистой солью и увенчанный листиком свежего орегано, мяты или базилика хрустящий хлебец.[6]
Далеко не всякий наделён этим особым талантом: превращать собственную жизнь в пустяк. И прежде всего потому, что она (по гамбургскому счёту) таковой и является. Попробуйте Вы, пустяки господни, превратить пустяк – в пустяк... А я пока посмеюсь над вами.[7]:68
Насчет моих стихов скажу вам только, что выражение: за комаром с топором и пр. ― есть русская поговорка, мною подслышанная. Я употребил ее в том же смысле, в каком мы говорим: буря в стакане воды и проч. Я хотел сказать, что мы с огромным запасом сил воюем с комаром, т. е., желая бурь и борьбы, возводим пустяки на степень важных событий и готовы разразиться над ними со всею важностью, тяжестью и серьезностью удара![15]
Мы, я и мадам Кюри, работаем над точной дозировкой радия путем выделяемой им эманации. Это как будто пустяки, а вот уже несколько месяцев, как мы принялись за это дело, и только начинаем добиваться правильных результатов.[17]
— Пьер Кюри, 14 апреля 1906 года, в записной книжке, за пять дней до смерти
Много мне сегодня снилось, но память о сне спугнули. Писательское ремесло это ужасно какая недотрога: улитка, ёжик, которого никак не погладишь. Пустяки последние, слово, движение могут сдуть всю воздушную постройку. И не знаю, у всех ли это так, но у меня ― сущее несчастье. И вот пустяками все разрушено до беспамятства. Одно помню, комар зудел, точно плакал.[18]
И во всём этом ― «Гога сказал…» или «Я спросил, а Гога ответил», «Гога уехал», «Гога приехал», «Гога заболел», «Гога выздоровел» и так далее, и тому подобное, но всегда неизменно и постоянно: Гога, Гога и Гога… Зоркие наблюдатели следили за большими гардеробными соревнованиями ведущих артистов за почетное место вблизи Гогиного плаща. Со стороны это может показаться пустяком, но в стенах театра пустяков не бывает. Чем ближе крючок и вешалка члена коллектива к крючку и вешалке Мастера, тем уверенней сосьетер в своем лучезарном будущем. Долгое время Гога вешал свое верхнее платье в глубине гардероба, где находилась дверь, ведущая за кулисы. Сюда и потянулись пальто и плащи «народных», «заслуженных» и «лауреатов».[3]
С Ландау я познакомился (если память не изменяет) в 1947 году на Рижском взморье. Не помню, как это произошло, скорей всего он сам обратил внимание на красоту моей жены и познакомился не столько со мной, сколько с ней. Он был экстравагантен по природе, держался «кавалером», болтал пустяки. Но в пустяки и в «кавалерство» как-то не верилось.[19]
Андрей получил премию на конкурсе московских школьных поэтов за поэму о «Настоящем человеке». Все её хвалили, и только один, старый коммунист, указывал на различные «идеологические недостатки», в частности ему не нравились строчки: В нашей жизни пустяков немало, а безногим не пустяк лететь.
― Как это в нашей жизни много пустяков? Как можно так писать молодому человеку? ― как-то зло сказал он, неприязненно глядя на Андрея. Пришлось эти строчки выбросить.[20]
— Лев Дурнов, «Жизнь врача». Записки обыкновенного человека, 2001
— Почему же ты не хочешь верить своим глазам и ушам?
— Потому что любой пустяк воздействует на них, — сказал Скрудж. — Чуть что неладно с пищеварением, и им уже нельзя доверять. Может быть, вы вовсе не вы, а непереваренный кусок говядины, или лишняя капля горчицы, или ломтик сыра, или непрожаренная картофелина. Может быть, вы явились не из царства духов, а из духовки, почём я знаю!
Ну, теперь всё сказано! Я могу только прибавить, что, глядя на моего отца, восседающего на колеснице смерти, укутанного в длинный, широкий чёрный плащ, в обшитой чёрными каймами треуголке на голове, глядя на его весёлое, круглое, как солнце, смеющееся лицо, никому и в голову не шли скорбные мысли о смерти и похоронах. Лицо моего отца так и говорило: «Пустяки, всё обойдётся лучше, чем думают!»
Мать его, ещё почти молодая женщина, лет сорока с небольшим, была такая же живая и веселая, как он, но с большим запасом практического смысла. Между ею и сыном была вечная комическая война на словах. Они спорили на каждом шагу, за всякие пустяки, ― и только за пустяки. А когда доходило до серьёзного дела, она другим голосом и другими глазами, нежели как обыкновенно, предъявляла свой авторитет, ― и он хотя сначала протестовал, но потом сдавался, если требование ее было благоразумно. Между ними происходил видимый разлад и существовала невидимая гармония. Таков был наружный образ их отношений.[21]
Очень возможно, что в мирской оценке качеств покойного неясно участвовало и сравнение. Иудушку не любили. Не то чтобы его нельзя было обойти, а очень уж он пустяки любил, надоедал да приставал.[22]
— Нет, вы, господа, слишком легко относитесь к такому важному предмету, — защищался Сарматов. — Тем более что нам приходится вращаться около планет. Вот спросите хоть у доктора, он отлично знает, что анатомия всему голова… Кажется, пустяки плечи какие-нибудь или гусиная нога, а на деле далеко не пустяки. Не так ли, доктор?
— Я вас не понимаю, Сарматов, — отозвался доктор.
— Не понимаете? Пустяки, батенька, нечего прикидываться… Если бы я был на месте Прозорова, я прописал бы вам такую анатомию с физиологией вместе, что небо в овчинку бы показалось.[23]
— Да, да, — поясняет Петр Петрович. — В Бологом вы не в тот поезд вскочили… Вас, значит, угораздило после коньяку во встречный поезд попасть.
Иван Алексеевич бледнеет, хватает себя за голову и начинает быстро шагать по вагону.
— Ах, я идиотина! — негодует он. — Ах, я подлец, чтобы меня черти съели! Ну, что я теперь буду делать? Ведь в том поезде жена! Она там одна, ждет, томится! Ах, я шут гороховый!
Новобрачный падает на диван и ёжится, точно ему наступили на мозоль.
— Несчастный я человек! — стонет он. — Что же я буду делать? Что?
— Ну, ну… — утешают его пассажиры. — Пустяки…[24]
Мне кажется, человек должен быть верующим или должен искать веры, иначе жизнь его пуста, пуста... Жить и не знать, для чего журавли летят, для чего дети родятся, для чего звёзды на небе... Или знать, для чего живёшь, или же всё пустяки, трын-трава.
Нет, от него не отвязаться. Обмакиваю перо в чернильницу и говорю сквозь сжатые зубы:
Давай тему!
— Тему? Но это для тебя пустяки!..
— Давай хоть заглавие!.. Помоги же, черт тебя побери!..
— Ну, заглавие — это пустяк!.. Например: «Она вернулась».
— К черту!..
— «Яйцо сосватало».
— К черту!..[25]
― Пожалуйста, господа, продолжайте… О чем вы говорили?..
― Говорили мы о том, ― ответил Митька Жемчугов, ― что стали нынче воробьи по крышам скакать, а телята в поднебесье летать… Как бы теляти не очутиться в кровати, ну, а воробью не сесть в лужу… Это хоть нескладно, но зато справедливо!
― Ай да Митька! ― расхохотался Пуриш. ― Вот люблю!.. Всегда насмешит!.. Вижу я, однако, что вы тут пустяками пробавлялись!..[26]
Говорится просто: «Сударыня! Жизнь так прекрасна, надо торопиться. Второй раз молодости уже не будет. Надо ловить момент! Мы оба молоды и прекрасны — пойдёмте ко мне на квартиру». Если она скажет, что это «грех», можно возразить самым небрежным тоном: «какой там, к чёрту, грех, всё пустяки и трын-трава, а рая никакого и нет!» После чего других возражений уже не предвидится.
― Только некоторая путаница в цветах, а в остальном ― всё естественно! ― весело сказал дальтоник. При этом он сделал покровительственный по отношению к собеседнику жест. ― Однако синие груши ― это не пустяк, ― ухмыльнулся Шувалов.[27]
Как и всякий человек, Алексей Петрович Быков не любил экзаменов, в какой бы форме они ни проводились. Большой несправедливостью представлялось ему положение, когда ничтожный, никому не нужный пустяк, на который никогда не обращаешь внимания за его полной неприменимостью в практической работе, становится в один ряд с важнейшими и необходимейшими знаниями.
Но я не довела мысль до конца: ужасные недоразумения в любви, как правило, происходят из этой идиотической, ложной гордости. Разумеется, чувство собственного достоинства, личности обязано существовать, но в той бездне доверия, которое непременно подразумевает настоящая любовь, это пустяки и суета сует.[28]
Погода стояла так себе. Сверху оседали мелкие липкие пузырики, с листа нечасто капало, но это были пустяки ― тайга мне по душе и в такое мочливое время.[29]
― Так зачем же вы тогда переезжали, я вас всё-таки никак понять не могу, или вы шутите? Давайте-ка лучше выпьем.
― Если бы не потолки низкие…
― Да плюйте вы на потолки…
― Заплюнуть пара пустяков, это вы верно заметили. Помните, в школе такая игра была; кто до потолка доплюнет?[30]
Таковы они, женщины, и их глобальный проект, по сравнению с которым загрязнение окружающей среды и мир во всём мире просто пустяк, — замужество. Этого хотят они все. Женщины и замужество — это отличное сочетание, особенно в деревне, где так мало развлечений и они быстро приедаются.
— Красиво и со вкусом одеваясь, женщина делает себя сильнее — и это не пустяк, а очень серьезная вещь. Целые империи рушились от этой силы. А поскольку красота всегда артистична, женщина доводит эффект до предела, как бы сливаясь со своим нарядом — и проецирует вовне предполагаемые им свойства. Это как воин. Если в руке копье, он будет действовать одним образом, если меч — другим.
Неужто и впрямь начинали меня
серьезно тревожить вопросы величья,
забвенья и славы, наличья врагов,
а то ― еще лучше ― вопросы наличья ―
ну, словом, весь этот набор пустяков?
Нет, дудки! Ищите себе дураков!
Моих журавлей начинается лёт!
И ветер охоты подул на листы,
и пороховницы мои не пусты,
и ход моих мыслей сегодня таков,
что впору с богами соседствовать мне!
Серёжка ольховая, лёгкая, будто пуховая.
Но сдунешь её — всё окажется в мире не так.
И, видимо, жизнь не такая уж вещь пустяковая,
Когда в ней ничто не похоже на просто пустяк.[4]
Не троньте, не троньте его кругов! Не троньте кругов Архимеда!...
Один из пришлых римлян-врагов с учёным вступает в беседу:
— К чему говорить о таком пустяке? — легат вопрошает с улыбкой.
— Ты строишь расчёты свои на песке, на почве, особенно зыбкой.[35]
— Феликс Кривин, «Завтрашние сказки» («Из древнего разговора»), 1991
↑Голявкин В. В. «Большие скорости». Роман, рассказы. — Л.: «Советский писатель», 1988 г.
↑Саша Чёрный. Собрание сочинений в пяти томах. — Москва, «Эллис-Лак», 2007 г.
↑Катаев В.П. Избранные стихотворения. Москва, «Астрель», 2009 г.
↑Л. Мартынов. Стихотворения и поэмы. Библиотека поэта. — Л.: Советский писатель, 1986 г.
↑Положенная на музыку композитором Евгением Крылатовым, «Ольховая серёжка» вошла в саундтрек фильма «И это всё о нём» и стала одной из самых популярных лирических песен эпохи застоя.
↑Феликс Кривин. Завтрашние сказки. — Ужгород, концерн «Карпаты», 1992 г.
.svg){kind=logo}
