Вместе с тем, значительно чаще чертополохом принято называть без уточнения примерно то же, что и репьё, — колючие сорные растения или заросли колючего бурьяна с тем только отличием, что репьё более цепляется, а чертополох — колется и царапается. Русское название чертополоха происходит от собирательного народного названия неопределённой группы сорных колючих растений, относящихся к нескольких родам, начиная от собственно чертополоха, а также репейника, лопуха, бодяка, татарника, волчеца, осота или мордовника. Слово чертополох сложное: первая часть *čъrt — ‘чёрт’, вторая *polx — глагольная основа, ср. полоха́ть ‘пугать’, переполоха́ться ‘испугаться’ и др. Значение переводится как «пугающий чертей», что отражает его особую медико-магическую роль — отгонять нечистую силу.
Растению приписывались не только вредные для человека свойства, но и способность магического воздействия на злых духов. Чертополохом окуривали хлева, стремясь охранить скот от болезней. Чертополох или репейник — национальный символ Шотландии. Также чертополох занимает центральное место в гербе рыцарей Ордена Чертополоха, девиз которого лат.Nemo me impune lacessit («Никто не тронет меня безнаказанно»).
Колючие чертополохи на жирной и влажной почве цветника (вокруг него был большой тенистый сад) достигали таких больших размеров, что казались чуть не деревьями.
— Всеволод Овчинников, «Корни дуба. Впечатления и размышления об Англии и англичанах», 1979
На самом краю дороги растопыренный чертополох протягивал чёрные, обугленные, тонкие руки и словно взывал: «Остановитесь! Выслушайте нас! Не проходите мимо!»[12]
однако человеку не пристало
знать, что давно ослеп он и оглох. Эдем заполонил чертополох.[14]
— Светлана Кекова, «Прислушиваться к звёздам я устала...» 1995
...в ход шли вернейшие средства: четверговая соль, зола из семи печей, земляной купальский уголь из-под чернобыльника, сальная заговоренная свеча, вощанки, принесённый на север с киевских полей чертополох.[15]
Не было бы лучше, как развести, сколько можно больше, всех родов капусты, а паче серой, у которой каждый день нижние листы обламывать можно и таким образом продолжать до самых поздних заморозков. Разведение сие известно в некоторых токмо провинциях Франции, а в Англии напротив того производят его почти повсюду; оно способствует к размножению скотоводства, к угобжению пашен, и следовательно, к плодородию земель. Некоторые из сих трав, посеянные даже по снятии хлеба, всегда поспевают осенью; вырастают и на легкой земле, и на пару, и притом не столько обесточивают поля, как чертополох и другие жадные травы, коими обыкновенно сии пустоши зарастают; сверх того корни сих трав, углубляясь далеко в землю, не истощают ее соков на поверхности, а вместо того из глубины себе оный привлекают.[16]
— Василий Зуев, из учебника «Различные способы к прокормлению скота во время засухи и о распространении кормовых средств», 1787
Возникли сказания о таинственных цветах и травах, распускающихся и растущих лишь под чарами Купалы. Такова перелёт-трава, дарующая способность по произволу переноситься за тридевять земель в тридесятое царство; цвет её сияет радужными красками и ночью в полёте своём он кажется падучею звёздочкою. Таковы спрыг-трава, разрыв-трава, расковник сербов, Springwurzelнемцев, sferracavalloитальянцев, разбивающие самые крепкие замки и запоры. Такова плакун-трава, гроза ведьм, бесов, привидений, растущая на «обидящем месте», т. е. — где была пролита неповинная кровь, и равносильные ей чертополох, прострел-трава и одолень-трава (белая купава, нимфея). Таков объединяющий в себе силы всех этих трав жар-цвет, огненный цвет, — цветок папоротника: самый популярный из мифов Ивановой ночи.
Чаще всего название татарник прилагается к видам Onopordon и затем Cirsium (будяк), а название чертополох к видам Carduus. Род Onopordon L. (сем. сложноцветных, отдела Cynareae) имеет, как и Carduus, простые волоски летучки, но отличается почти голым, усеянным ямочками цветоложем. Из около 20 видов особенно распространен (во всей Европе и в Азии до Алтая и Персии) — О. Acanthium L. В Южной и Средней России он часто встречается на сорных местах, полях и при дорогах.
Некоторые виды Opuntia и Cereus идут на живые изгороди; в Мексике, напр., старые пяти-шестигранные стебли Cereus, покрытые острыми иглами и достигающие 2—3 м высоты, представляют непроницаемые изгороди. В Перу и Чили древовидные стебли Cereus и Opuntia доставляют строительный материал и дрова; кроме того смолистые стебли употребляются при ночных поездках как факелы (отсюда название этих кактусов: «факельный чертополох»).
Белый хлеб-то мы знаем. Но сорное, ржаное, в каждой русской душе. Лев Толстой куст дикого татарника (чертополох) среди «мёртвого» распаханного поля прославил… Мужицкое поле есть наш исторический компромисс: пусть с хлебом и куколь, и василёк, и полынь, и лебеда ― всякая божья трава. Мы сами дикая трава в мире. Нас топчут, косят, жгут.[4]
Ещё пятьдесят лет тому назад ни ботаники, ни любители кактусов не знали всего богатства растений, родиной которых является Южная Америка. Известно, что среди самых первых кактусов, описанных уже в 1547 году испанцем Гонзало Эрнандо де Овьедо и Вальдез, был и «чертополох Питахайя» из Перу, — что, если судить по туземному названию, обозначает обычный теперь вид Cereus peruvianus, который выращивают теперь почти в каждой теплице и коллекции кактусов как хороший подвой для прививки маленьких и менее стойких южноамериканских кактусов.[10]:32
— Рудольф Шубик, «Кактусы Южной Америки», 1969 г.
Святой Георг и роза символизируют Англию, святой Андрей и чертополох ― Шотландию, святой Давид и лук-порей ― Уэльс, святой Патрик и клевер-трилистник ― Ирландию.[11]
— Всеволод Овчинников, «Корни дуба. Впечатления и размышления об Англии и англичанах», 1979
Было время гаданий, святочных забот, момент окуривать курятники смолою с девясилом, что спасает, как известно, кур от домового да курьей чумки, дни смывания лихоманки, отлучения от коровников ведьм, когда в ход шли вернейшие средства: четверговая соль, зола из семи печей, земляной купальский уголь из-под чернобыльника, сальная заговоренная свеча, вощанки, принесённый на север с киевских полей чертополох.[15]
А цветник от этого разрушения стал нисколько не хуже. Остатки решётки заплели хмель, повилика с крупными белыми цветами и мышиный горошек, висевший целыми бледно-зелёными кучками, с разбросанными кое-где бледно-лиловыми кисточками цветов. Колючие чертополохи на жирной и влажной почве цветника (вокруг него был большой тенистый сад) достигали таких больших размеров, что казались чуть не деревьями. Жёлтые коровьяки подымали свои усаженные цветами стрелки ещё выше их. Крапива занимала целый угол цветника; она, конечно, жглась, но можно было и издали любоваться её тёмною зеленью, особенно когда эта зелень служила фоном для нежного и роскошного бледного цветка розы.
― Братцы, вот я! ― весело крикнул Репей, выглядывая из земли зеленой почкой. ― Ух, как долго я спал!.. Здравствуйте, братцы! Когда он посмотрел кругом, то понял, почему никто не откликнулся: он выглянул из земли почти первый. Только кое-где еще начинали показываться зелененькие усики безымянной травки. Впрочем, у самого забора уже росла острая крапива, ― эта жгучая дама являлась всегда раньше всех. Репей даже рассердился немного, что он опоздал.
― Вы что же молчите? ― обратился он к Крапиве. ― Кажется, я был вежлив…
― А что же мне говорить? ― заворчала Крапива: она вечно была чем-нибудь недовольна. ― Только выскочил из земли, и давай орать… Вот посмотрите, как себя умно ведет Чертополох: растёт себе потихоньку.
― Ах, не говорите мне про Чертополох… Он молчит, потому что глуп.[2]
Некоторые думают, что поливать сад очень просто, — особенно, если есть шланг. <...> Если вы будете совершать эту операцию каждый день, то через две недели вместо травы покажутся сорняки. Это — одна из тайнприроды: отчего из самого лучшего семенного материала вместо травы вырастает какое-то буйное, колючее быльё? Может быть, для того чтобы получился хороший газон, нужно сеять сорняки? Через три недели газон густо зарос чертополохом и всякой нечистью, ползучей либо уходящей корнями в землю на целый локоть. Станешь её вырывать, — она обламывается у самого корешка либо захватывает с собой целую груду земли. Выходит так: чем гаже поросль, тем она сильней цепляется за жизнь.
Росла здесь ещё сердитая, тоже почти совершенно чёрная крапива, с острыми листьями и жёлтыми нежными серёжками; вереск, издали похожий на канделябры, со всех сторон усаженные разноцветными крохотными свечками, кое-где полыхал ещё несокрушимый грубый татарник с ненатурально красивыми листьями, точно вырезанными из железа, и пушистыми алыми цветами, конский щавель, чертополох и ещё какие-то травы, такие же буйные, мощные, цепкие и несокрушимые.[17]
Человек не понимает, что созданные им города не есть естественная часть природы. Человек не должен выпускать из рук ружья, лопаты, метлы, чтобы отбивать свою культуру от волков, метели, сорных трав. Стоит зазеваться, отвлечься на год-два, и пропало дело — из лесов пойдут волки, полезет чертополох, города завалит снегом, засыплет пылью. Сколько уже погибло великих столиц от пыли, снега, бурьяна.[8]
― Ну-ну-ну… Как это перестал?
― Очень просто. Сеет «разумное, доброе, вечное», а вырастает белена с чертополохом.
― Так не бывает. Не то сеет, стало быть.[9]
Женщина стояла неподвижно, только голова медленно поворачивалась за идущим поездом. На самом краю дороги растопыренный чертополох протягивал чёрные, обугленные, тонкие руки и словно взывал: «Остановитесь! Выслушайте нас! Не проходите мимо!» Всё это почему-то трогало меня, становилось в мысли рядом с моей большой заботой. Как здесь должно быть жутко осенней ночью, когда поезд уже прошёл, и заря погасла, и так далеко отовсюду: от городов, от людей![12]
Заколелые, на негнущихся деревянных ногах, путники вползли на берег по едва заметной тропе и огляделись. Кругом трава по пояс: там, где когда-то резвилась детвора, где копилась жизнь, где катали в погреба, набитые льдом, бочки с рыбой, где растягивали на вешалах невода, где бродил скот и вставал на чищеницах высокий ячмень, где затевали свиданья и провожали мужиков на фронт, где гуляли свадьбы и несли усопшего на жальник, ― всё полонила трава забвения, та самая, что выпивает всякое напоминание о человеке, ― чертополох, крапива, осот. Мышиный горошек свил, заплёл всю бережину в частый уловистый невод, так что путники едва продирались забытой деревенской улицей. Четыре последние избы едва чернели крышами над дурниной.[13]
Песчаная дорога в зеленых берегах ― славный путь. Просторная степь раскинулась широко, зеленеет, колышется разнотравьем: серебрится ковылем, желтеет пахучим цмином, золотится тысячелистником, тешит глаз пенистыми полянами фиолетовой и розовой чины, радует нежным молочаем, гвоздиками, яркими цветами придорожного чертополоха, лисохвостом, аржанцом ― всё растёт, всё зреет и дышит сладостью цвета и сока. Отцветают одни травы, им на смену ― другие...[18]
«Я шёл один в ночи беззвёздной В горах с уступа на уступ И увидал над мрачной бездной, Как мрамор белый, женский труп.
«Влачились змеи по уступам,
Угрюмый рос чертополох,
И над красивым женским трупом
Бродил безумный скоморох.[1]
О тиховейные долины,
полдневный трепет над травой
и холм — залёт перепелиный…
О странный отблеск меловой
расщелин древних, где у края
цветут пионы, обагряя
чертополоха чешую,
и лиловеет орхидея…[3]
И мир в моей транскрипции неплох,
однако человеку не пристало
знать, что давно ослеп он и оглох. Эдем заполонил чертополох.
Я глажу грань воздушного кристалла
и вижу: пёс выкусывает блох,
он знает ― скоро день настанет Судный.[14]
— Светлана Кекова, «Прислушиваться к звёздам я устала...» 1995
Твой английский слаб, мой французский плох.
За кого принимал шофёр
Нас? Как если бы вырицкий чертополох
На домашний ступил ковёр.
Или розовый сиверскийиван-чай
Вброд лесной перешел ручей.
Но сверх счетчика фунт я давал на чай ―
И шофер говорил: «Окей!»[20]
↑ 12Н. Гумилёв. Собрание сочинений в четырёх томах / Под редакцией проф. Г. П. Струве и Б. А. Филиппова. — Вашингтон: Изд. книжного магазина Victor Kamkin, Inc., 1962 г.
↑ 12Д.Н. Мамин-Сибиряк. Избранные произведения для детей. — М.: Государственное Издательство Детской Литературы, 1962 г.
↑ 12В. Набоков. Стихотворения. Новая библиотека поэта. Большая серия. СПб.: Академический проект, 2002 г.
↑ 12С. Т. Григорьев. «Казарма». Круг: Альманах артели писателей. М.; Л. Круг. 1925. Книга 4.
↑ 12Игорь Северянин, «Громокипящий кубок. Ананасы в шампанском. Соловей. Классические розы.». — М.: «Наука», 2004 г.
↑ 12М.И. Цветаева. Собрание сочинений: в 7 томах. — М.: Эллис Лак, 1994-1995 г.
↑ 12Б. Пастернак, Стихотворения и поэмы в двух томах. Библиотека поэта. Большая серия. — Ленинград: Советский писатель, 1990 г.
↑ 12Гроссман В.С. Жизнь и судьба. Москва, «Книжная палата», 1992 г.
↑ 12Полонский Георгий, Три киноповести о школе. — М.: Детская литература, 1980 г.
↑ 12Всеволод Овчинников, «Корни дуба. Впечатления и размышления об Англии и англичанах». — М., «Новый мир», 1979, №4-6.
↑ 12И. Грекова. «На испытаниях». — М.: Советский писатель, 1990 г.
↑ 12В.В.Личутин. «Любостай». — М.: «Современник», 1990 г.
↑ 12Кекова С. В. Песочные часы: Стихотворения. — М.; СПб.: Atheneum; Феникс, 1995. — 94 с. — (Мастерская).
↑ 12Н.В.Галкина, «Вилла Рено». — СПб.: журнал «Нева», №1 за 2004 г.
↑В. Ф. Зуев. «Педагогические труды». — М.: Изд-во АПН, 1956 г.
↑Домбровский Ю.О. Собрание сочинений: В 6 томах. Том 2. — М.: Терра, 1992 г.
↑Борис Екимов. Рассказы. — Москва, «Новый Мир», №10, 2002 г.
↑«Речной осот» — не вполне очевидное определение. Возможно, Борис Пастернак имеет какой-то чертополох или бодяк, который гораздо чаще можно встретить у реки, чем сухолюбивый осот. С другой стороны, это вполне может быть и поэтической оговоркой, например: «речная осока».
↑Александр Кушнер. Стихотворения: Четыре десятилетия. — М.: Прогресс-Плеяда, 2000 г. — 288 с.
↑Рейн Е. Балкон. Стихотворения. — М.: Арион, 1998 г. — 128 с. (Книжная серия журнала «Арион»)
._02.JPG)
.svg){kind=logo}
