Капу́ста (лат.Brássica) — говоря в ботаническом смысле слова, это большой род растений семейства Капустных (ранее известного под именем Крестоцветные). К роду «Капуста» (кроме собственно капусты огородной) относятся такие широко известные пищевые растения, как горчица, репа, брюква или турнепс.
В узком смысле под «капустой» понимают обычную белокочанную «огородную капусту», а также её многочисленные виды, разновидности и сорта, как правило, с прибавлением прилагательного. Так, известны капуста кочанная (белая, фиолетовая и других окрасок), цветная, брюссельская, савойская (то есть, из Савойи), более редкая капуста абиссинская, критская, португальская, а также кольраби, брокколи и грюнколь. Есть, между прочим, и декоративно-лиственные сорта капусты, распространённые в городском и парковом озеленении городов. К ним можно прибавить ещё капусту пекинскую и китайскую, которые относятся к другому виду рода капуста — это сорта репы. Отдельным образом следовало бы упомянуть и «заячью капусту» — растение, которое не только не являетсяродственником капусты (даже са́мым дальним), но и не похоже на него ни в малейшей степени. И тем не менее, оно носит это гордое имя.
В обыденном языке «капустой» часто кличут человека, на котором надето большое количество всякой одежды, сравнивая его с массой листьев на кочане, которые можно обрывать до бесконечности. В жаргоне общеупотребительное слово «капуста» обозначает примерно то же, что и бабки. Отдельную статью можно сделать о кочерыжке — это короткий и толстый ствол капусты, остающийся после удаления всех слоёв кочана.
А подле тына, около всего огороду, где крапива ростет, тут борщу насеяти; и с весны его варити щи и разведеной борщ делати, и того в торгу не купиш и нужному, Бога ради, даш, ино спасение, а толко у молодаго человека, ино и упродаш на иную вологу. А как насадит капусты и свеклы посеят, — капуста листие варити, как учнёт витися в клубы, толко часто, ино изретка секучи варити; а лист, обламываючи животина кормити.
Не было бы лучше, как развести, сколько можно больше, всех родов капусты, а паче серой, у которой каждый день нижние листы обламывать можно и таким образом продолжать до самых поздних заморозков. Разведение сие известно в некоторых токмо провинциях Франции, а в Англии напротив того производят его почти повсюду; оно способствует к размножению скотоводства, к угобжению пашен, и следовательно, к плодородию земель. Некоторые из сих трав, посеянные даже по снятии хлеба, всегда поспевают осенью; вырастают и на легкой земле, и на пару, и притом не столько обесточивают поля, как чертополох и другие жадные травы, коими обыкновенно сии пустоши зарастают; сверх того корни сих трав, углубляясь далеко в землю, не истощают ее соков на поверхности, а вместо того из глубины себе оный привлекают.[1]
— Василий Зуев, из учебника «Различные способы к прокормлению скота во время засухи и о распространении кормовых средств», 1787
Подвигаясь дальше по хорошей дороге мы 27-го миновали, при хорошей погоде, Борисов, где нам пришлось питаться луком и капустой, без мяса и соли. На этой дороге, из Верети в Можайск, мы встречали поля, где ещё не был сжат созревший хлеб.
— Генрих Ульрих Людвиг Роос, «С Наполеоном в Россию» (воспоминания врача о походе 1812 года)
По краям долины (совершенно ровной и вымощенной везде плоскою черепицей) выстроена непрерывная линия шестидесяти домиков. Стоя задами к холмам, они лицом обращены к центру долины, находящемуся ровно в шестидесяти ярдах от лицевой двери каждого жилища. Пред каждым домиком есть небольшой садик с круглою дорожкой, солнечными часами и двадцатью четырьмя кочанами капусты. <...> Деревянная работа имеет везде тёмный цвет; она покрыта резьбою, представляющею очень мало разнообразия, потому что резчики этого городка никогда не были в состоянии изобразить что-нибудь другое, кроме часов и капусты. Но на этих двух предметах они таки набили руку и вырезывают их с удивительным искусством везде, где только можно усадить часы или капусту.
Внутри жилища похожи одно на другое столько же, как и снаружи, и мебель везде одного и того же фасона. Полы вымощены плоской черепицей, стулья и столы из тёмного дерева, все с кривыми ногами на собачьих лапках. Верхняя часть каминов широка и высока и на ней красуются не только изображения часов и капусты, но и настоящие часы, которые страшно стучат. Они обыкновенно стоят посредине; с боков же по обеим сторонам непременно стоит по одному цветочному горшку с капустой. Между каждым горшком и часами стоит маленький фарфоровый человечек с толстеньким брюшком, имеющим круглое отверстие, сквозь которое опять-таки торчит циферблат часов.
Камины широки и глубоки, с мрачными и приземисто-брюхастыми таганами. В них всегда горит огонь; над огнём всегда стоит горшок со свининой и кислою капустой, а над горшком всегда наблюдает заботливый глаз доброй хозяйки. <...> В левой руке у ней всегда маленькие, но тяжёлые голландские часы, в правой — большая ложка для мешания кислой капусты и свинины.
Не очень давно жила в одном саду с капустным огородом мать с дочкой; повадился в этот сад бегать зайчик и в зимнее время чуть ли не всю капусту в нём поел.
И сказала мать дочке: «Поди в огород да прогони зайчика». Дочка и сказала зайчику: «Брысь, брысь, зайчик! Ты так всю нашу капусту съешь!» А зайчик отвечал ей: «Пойди сюда, девушка, садись на мой заячий хвостик и поедем вместе в мой заячий домик».
А девушка не хочет.
Меню кухмистера, висевшее в тяжёлой рамке над его дверью, буря поместила над входом в театр, мало посещаемый публикою. Забавная вышла афиша: «Суп из хрена и фаршированная капуста». Но тут-то публика и повалила в театр.
Идиллия нынче не в моде, и я сам вовсе не люблю её, то есть лично я не люблю, как не люблю гуляний, не люблю спаржи, — мало ли, до чего я не охотник? ведь нельзя же одному человеку любить все блюда, все способы развлечений; но я знаю, что эти вещи, которые не по моему личному вкусу, очень хорошие вещи, что они по вкусу, или были бы по вкусу, гораздо большему числу людей, чем те, которые, подобно мне, предпочитают гулянью — шахматную игру, спарже — кислую капусту с конопляным маслом; я знаю даже, что у большинства, которое не разделяет моего вкуса к шахматной игре, и радо было бы не разделять моего вкуса к кислой капусте с конопляным маслом, что у него вкусы не хуже моих, и потому я говорю: пусть будет на свете как можно больше гуляний, и пусть почти совершенно исчезнет из света, останется только античною редкостью для немногих, подобных мне чудаков, кислая капуста с конопляным маслом!
Она приняла участие только в том, когда они вспоминали первый приезд Сони. Соня рассказала, как она боялась Николая, потому что у него на курточке были снурки, и ей няня сказала, что и её в снурки зашьют.
— А я помню: мне сказали, что ты под капустою родилась, — сказала Наташа, — и помню, что я тогда не смела не поверить, но знала, что это не правда, и так мне неловко было.
Во время этого разговора из задней двери диванной высунулась голова горничной. — Барышня, петуха принесли, — шопотом сказала девушка.
— Не надо, Поля, вели отнести, — сказала Наташа.
— Нынче, батюшка, чтобы всякая копейка на счету стояла, чтобы всё, из чего извлечь можно, — «где, бишь, оно? не полезно ли, мол, обложить?» Вот нынче как. Ну, и отвечаешь на всякий случай, чтобы без хлопот: «Оставляет, мол, желать многого».
— Н-да, а между тем капуста у нас…
— То-то «капуста». А я только недавно об этом узнал. Намеднись подают кочан; я думал, он из Алжира — ан он из Поздеевки.
— Из Поздеевки — это верно; там и морковь, и репа — всякий овощ. Так-то всегда у нас. Мы по Эмсам да по Мариенбадам воду пить ездим, а у нас, в Поздеевке, своя вода есть, да ещё лучше, потому что от мариенбадской-то воды желудок расстраивается.
— А скажите-ка, кто поздеевскую-то капусту завел? Небось губернатор? как бы не так! Мужичок, сударь. Побывал во времена оны какой-нибудь поздеевский Семён Малявка в Ростове, посмотрел, как тамошние мужички капустную рассаду разводят, да и завёл, воротясь домой, у себя огородец, а глядя на него, и другие принялись.
— Два куска съел, а третий к щам приберёг, — продолжал секретарь вдохновенно. — Как только кончили с кулебякой, так сейчас же, чтоб аппетита не перебить, велите щи подавать… Щи должны быть горячие, огневые. Но лучше всего, благодетель мой, борщок из свёклы на хохлацкий манер, с ветчинкой и с сосисками. К нему подаются сметана и свежая петрушечка с укропцем. Великолепно также рассольник из потрохов и молоденьких почек, а ежели любите суп, то из супов наилучший, который засыпается кореньями и зеленями: морковкой, спаржей, цветной капустой и всякой тому подобной юриспруденцией.[2]
Когда половой перечислил ему те немногие кушанья, какие можно достать в трактире, он подумал и сказал:
— В таком случае дай нам две порции щей со свежей капустой и цыпленка, да спроси у хозяина, нет ли у вас тут красного вина…
Затем все видели, как он поглядел на потолок и сказал, обращаясь к половому:
— Удивительно, как много у вас мух! <...>
Съевши первую ложку щей, он, то есть тот, у которого была булавка с жемчужиной, покрутил головой и сказал насмешливо:
— Эти балбесы умудряются даже свежей капусте придавать запах тухлятины. Невозможно есть. Послушай, любезный, неужели у вас тут все живут по-свински? Во всем городе нельзя достать порцию мало-мальски приличных щей. Это удивительно.[3]
В Дмитровском уезде (той же Орловской губернии) этот праздник сопровождается ещё «зазыванием снитки», от которой, якобы, зависит урожай хорошей капусты. Это то же самое растение, которое всюду называется подорожником, а также «кукушкой» (почему и самый праздник прозван «крещеньем кукушки»). Прибавленный обряд совершается после предыдущих и состоит в том, что девушки, поевши яичницы, разбиваются по соседним кустарникам и ищут там эту обетованную траву для того, чтобы вырвать её с корнем, унести на другое место и там зарыть в землю. Посадке капусты, вообще, придают особое значение и даже там, где уже отстали от старых обычаев, при посадке этого любимого овоща, играющего столь значительную роль и занимающего на крестьянском столе такое видное место во всей матушке России, один кочешок покрывают горшком и присаживают к нему туда же одну луковку. Самый горшок обвивают венком, принесённым из церкви на Троицын день и сберегаемым около образов до времени посадки капусты.[4]
— Сергей Максимов, «Нечистая, неведомая и крестная сила», 1903
Теперь она ходила по саду и осторожно срезала ножницами цветы к обеденному столу. Клумбы опустели и имели беспорядочный вид. Доцветали разноцветные махровые гвоздики, а также левкой — наполовину в цветах, а наполовину в тонких зелёных стручьях, пахнувших капустой...
— К-каналья! Поспел… — Он минутку подумал. — Ну-с, так, значит, вполне от тебя зависит вести себя так, чтобы на месте сидеть. Ты вон паром арендуешь, доход имеешь, ты должен этим дорожить. Вон и огород у тебя… Крамолу станешь разводить — к черту полетишь. Ежели не будешь приятен властям и вообще народу… Капусту не садишь? Мне капуста нужна. Двадцать кочанов… Терентий, пойди выбери — вон у него огород. Он ещё паршивых подсунет. Всем должен быть приятен и вполне безопасен. Понял? Если кто-нибудь заметит в тебе опасную наклонность, грозящую развращением нравов мирного населения и совращением в крамольную деятельность с нарушением государственных устоев и распространением… Это что за девчонка? Дочка? Пусть пойдёт гороху нащиплет. Мне много нужно… и распространением неприятного впечатления вследствие каких бы то ни было физических, нравственных или иных свойств… Свиней держишь? Как нет? А это что? Это чьи следы? Твои, что ли? Вон и пунька за амбарчиком. Свинья? <...>
— Ещё капуста осталась… Может, они капусту кушают…
Евель поднял глаза к потолку и тихо заговорил.
— Боже праведный! Боже добрый и справедливый! Сделай так, чтобы они кушали капусту!..
– Видите вот этот Echinocactus Miriostigma? Так я скажу вам по секрету: его нельзя поливать, надо только опрыскивать. Да-с.
– Как так? – воскликнет другой любитель. – Где это слыхано, чтобы Echinocactus Miriostigma вдруг опрыскивать? Чтобы застудить ему макушку? Нет, сударь. Если вы не хотите, чтобы Echinocactus попросту сгнил, вы должны увлажнять его только одним способом: раз в неделю ставить его прямо в горшке в тепловатую воду: 23,789° Цельсия. И будет он у вас расти как капуста.
Заяц долго сидел под амбаром, да голод не тетка, и в конце концов высунулся из дыры, выставив мордочку, торопливо обнюхивая подвижными ноздрями воздух. Больной глаз заструпился, втянуло его, стал подживать. Здоровый, большой, круглый и любопытный, глядел осторожно.
Ванятка клал около дыры под амбаром кусочки хлеба, молодых капустных листьев, приносил молоко в горшочке, из степи - заячьей капусты, и заяц всё подбирал. Стал есть из рук и день ото дня ручнел.[5]
На огороде у нас «нехорошая беда», «червь точит злаки». Я и Анна Дмитриевна Шаховская с пышной нашей капусты собрали целую крынку этого бедового червя. Завтра польем капусту железным купоросом. Хотим устроить шалаш и будем сторожить злаки, если червь оставит нам что-нибудь. В вагоне я слышала, что «червь упал дождём из тучи», потому что, сами посудите ― вечером ничего не было, а ночью был дождь, а на утро все огороды и поля в черве. «Ах, до чего-й-то мы дожили. А всё большевики».[6]
— Ольга Бессарабова, Дневник, 1920 г.
— Немец — та же капуста: чтоб лучше могла приняться, необходимо её пересаживать, — говаривал Ивану Иванычу старый приятель Егор Канкрин.[7]
― Удав ― мерзость! Капуста ― блаженство! ― Горох и фасоль ― тоже блаженство! ― напомнил один из кроликов с такой тревогой в голосе, словно, не напомни он об этом вовремя, столь прекрасные деликатесы выйдут из употребления кроликов.[8]
Сочтет тебе что пашни, что берет оброку,
К какому всяк у него спеет овощ сроку,
Сколько давно владеет он деревню тую,
Крепость имеет или грамоту какую;
Как дом застроил в Москве, как завод заводит,
Как одна в год у него двух овец приплодит,
Как в полпуда качаны капустные весом
(Правду любит говорить немного с примесом).[9]
— Антиох Кантемир, «Сатира III. О различии страстей в человецех. К преосвященнейшему Феофану, архиепископу Новгородскому и Великолуцкому», 1731
Лишь правила тебе полезныя открою.
Которы яица суть больше долготою,
Вкусняе круглых те и скорлупой беляй,
И те, как лучшия на стол ты поставляй,
За тем что сих желток содержит плод петушей.
Капуста на полях довольствуется сушей,
И слаще, нежели растуща на грядах:
Весь груб и плох овощ на водяных местах.[10]
— Иван Барков, «Катий» (Сатиры Горация. Книга 2), 1763
Здесь капуста с водой
Приготовлена впрок,
Бздёхом душит она,
Так не бзди ж, мужичок.
О горе, горе! В избах пусто…
Куда же денется у нас
В кадушках припасённый квас
И наша кислая капуста...
— Иван Никитин, «Ну вот, я дождался рассвета…», 1856
Соизмеряя дар с приветом,
Дерзаю высказать в ответ,
Что в мире никаким букетам
Не уступает ваш букет. Его значенье многосложно И в силах вдохновить певца; Его принять с поклоном можно, И можно скушать до конца.
— Афанасий Фет, «Е. С. Х-й при получении от неё пышного букета цветной капусты», 1888
Вот вы, мужчина, у вас в усах капуста
где-то недокушанных, недоеденных щей;
вот вы, женщина, на вас белила густо,
вы смотрите устрицей из раковин вещей.
— Саша Чёрный, «Капуста» [из поэмы «Дом над Великой»], 1928
Ему кукушка не певала
Коварной песенки своей:
Он был закован в звон капусты,
Он был томатами одет,
Над ним, как крестик, опускался
На тонкой ножке сельдерей.[12]
Я в поэты пришел с земляными ручищами,
с образцами картошки, с бугристой морковищей,
хоть на выставку ставьте ― на грядках расчищенных
не цветы, а капуста, добротные овощи.[14]
Сажая капусту приговаривают: не будь пустая, будь густая; не будь голенаста, будь пузаста; не будь красна, будь вкусна; не будь стара, будь молода; не будь мала, а будь велика. — Русская пословица
Хорошая капуста в кочан завьётся, а плохая — в листьях сгниёт. — Русская пословица
.svg){kind=logo}
