У этого термина существуют и другие значения, см. Дождь (значения).
Дождли́вый день — сырое и ненастное светлое время суток, одна из форм дождливости, когда постоянно идёт дождь, о котором можно сказать, что это определённо — дневной дождь. Такая погода производит эмоционально сниженное впечатление, от элегического до тоскливого, в зависимости от настроения героя или температуры воздуха. Дневные дожди чаще всего не заканчиваются и в тёмное время суток, постепенно переходя в вечерние или ночные дожди.
Затяжные дневные осадки характерны, прежде всего, для осени, когда настают промозглые сырые дни, хотя никакое другое время года также не чуждо дневным дождям, в том числе, и зима.
Дождливый день в афоризмах и кратких высказываниях
Был темный дождливый день в две краски. Всё освещенное казалось белым, всё неосвещенное — черным. И на душе был такой же мрак упрощения, без смягчающих переходов и полутеней.
Сентября 12-го при тихом южном ветре стояла весьма дождливая погода; доселе же все были ясные дни. И так случилось, что этот дождливый день был назначен губернатором для обеда, который он хотел нам дать, почему нас исправно помочило, когда мы шли к нему. Я был приглашен со всеми офицерами шлюпа, и, сколько случилось из них не занятых на тот раз должностью, у него со мною были.[1]
— Василий Головнин, «Путешествие вокруг света, совершённое на военном шлюпе...», 1822
Самое выгодное время стрелять озимых кур ― дождливые, ненастные дни, тогда они гораздо смирнее: мало вьются вверху, менее бегают по мокрой пашне и даже иногда сидят на одном месте, собравшись в кучу. Покуда не были изобретены пистоны, дождь не только мешал стрелять, но даже иногда прогонял с поля охотника, потому что у ружей с кремнями очень трудно укрывать полку с порохом: он как раз отсыреет и даже замокнет, а при сильном дожде и никакое сбережение невозможно; но с пистонами дождь не помеха, и сивок, без сомнения, можно убить очень много в одно поле.[2]
— Сергей Аксаков, «Записки ружейного охотника Оренбургской губернии», 1852
Климат июля. Характеристика этого месяца ― сильные жары, доходившие до +37° в тени. Ночью, в особенности в облачную погоду, так же жарко и душно. Дождливых дней восемь (в том числе три грозы), но дождь обыкновенно небольшой и чаще падает ночью, нежели днём. Обыкновенно дождь шёл после западного ветра, который повторялся периодически и достигал иногда значительной силы.[3]
А и день за день будто дождь дождит,
А неделя за неделей как река бежит,
А и год за годом как трава растет,
А проходит ровно восемь лет,
А побил он всех покойников,
Всех покойников до единого.
А тут покойникам славу поют,
А и славу поют им век по веку. — Сколько я ни вчитываюсь в эти стихи, я не вижу здесь ни единого отклонения от канонического стиля былин.[4]
...охают бабки, поливают свои огороды и все кряхтят: «От бы дожжа». А «дожжа» все нет и нет, но в один прекрасный день после обеда натянет с юго-запада мрачной сини, налетит вдруг шквал, взбив почерневшую воду, вырастут неизвестно откуда высокие и тонкие, как лезвия, волны, завернутся трубочками, и глядишь, летит по Енисею лодка с рыбаками, а за ней в полуверсте несется молочно-белая стена дождя, вот она ближе и ближе, вот хлопнула от ветра дверь, вот уже все бело вокруг, и грохочет дождь по крыше, и мокро блестит пустая лавочка, и соседка ставит бельевой бак под осиновый желоб, и старый серый кобель, раздувая ноздри, внюхивается в свежий влажный воздух ― дождались.[5]
Нам не верилось, что где-то целый день дождь, «грибной» дождь. Наши архангельские комары над водой гудят. Выжженные шершавые горы… Поджаренный колючий песок… И на нем, как на большой простыне, наши окровавленные солдаты лежат…[6]
Любой может научиться судить о вещах с помощью услышанных от других истин, например, солнечный день поднимет тебе настроение, дождливый сделает тебя унылым, когда тебе это говорят, ты принимаешь эти слова на веру, но ты можешь радоваться и в дождливый день, ты легко можешь изменить свою истину, поскольку истина у людей непостоянна.
Итак, в четверг утром я мазался всякой дрянью, наклал камфоры в уши, отобедал рано и лег спать в кислейшем настроении духа. Но Томсон, всегда имеющий привычку приезжать чёрт знает в какое время, извлек меня из опочивальни, и мы поехали. Вся дорога совершилась в час, после дождливого, серого дня вечер стоял теплый и солнечный.[7]
Марья: Ивановна движением глаз дала мне понять, что при ней — нельзя, и я принуждена была поддерживать разговор о дожде, который уже перестал. Теплый, дождливый летний день всегда имел для меня большую прелесть. Грудь освежается, вдыхая влажный душистый воздух, в голове становится туманно, а на сердце тепло и ясно; какая-то здоровая, веселая лень разливается по всему существу; но на этот раз я была беспокойна, меня мучили догадки и любопытство.[10]
Был осенний, теплый, дождливый день. Небо и горизонт были одного и того же цвета мутной воды. То падал как будто туман, то вдруг припускал косой, крупный дождь.
На породистой, худой, с подтянутыми боками лошади, в бурке и папахе, с которых струилась вода, ехал Денисов. Он, так же как и его лошадь, косившая голову и поджимавшая уши, морщился от косого дождя и озабоченно присматривался вперед.[11]
Воротились они, когда солнце уже садилось. Рыбы наловили мало; показывая ее жене, Демьян Ильич смотрел не в лицо ей, а как-то мимо лица. Лицо Варвары было какое-то глупое, как бывает у нее в скучные дождливые безрабочие дни. Деликатная Марья Яковлевна, поглядев внимательно на мужа, на Варвару и на рыбу, молча опустила глаза на чулок и, помолчав и попрежнему не поднимая глаз, сказала, обращаясь к Варваре, обыкновенным, ровным, невозмутимо-ласковым тоном:
― Завтра, Варвара, хлебы…[12]
Дождливый летний день. Я люблю в такую погоду бродить по лесу, особенно когда впереди есть тёплый уголок, где можно обсушиться и обогреться. Да к тому же летний дождь ― тёплый. В городе в такую погоду ― грязь, а в лесу земля жадно впитывает влагу, и вы идёте по чуть отсыревшему ковру из прошлогоднего палого листа и осыпавшихся игл сосны и ели. Деревья покрыты дождевыми каплями, которые сыплются на вас при каждом движении.[13]
Отправляться вверх по Неве было бы слишком тоскливо, да пожалуй у неё не было бы времени на такую долгую прогулку. Но Виктор не унывал. Нева была тотчас заменена Сестрорецком и качающаяся каюта — тряским вагоном. Сквозь стекла ресторана они смотрели, как дождь падал на белесое море, которое казалось светлее неба, но в сердце Виктора был такой же радостный ветер и трепетание, как и в тот счастливый день. Он даже искал искусственных аналогий, чтобы объяснить в благоприятную сторону все внешние явления; он говорил:
— Этот дождь похож на весенний: после него всё распускается, всё получает новую жизнь: листья, цветы, трава!
— Вы — ужасный фантазёр, Виктор. Откуда вы знаете, что это именно такой дождь, как вам хочется? А может быть, он — грибной и после него пойдут только мухоморы.
Виктор смутился, но не хотел сдаваться.
— Нет, это хороший дождь, а это вы злая, Елизавета Петровна; выдумали какие-то мухоморы.
— Ничего я не выдумываю. Это вы фантазируете насчет дождя, а просто — дождь, как дождь.[14].
По-прежнему нас клонило ко сну, но не хотелось наружу, ибо снаружи было только одно сплошное теплое море дождя, в котором медленно и в неизвестном направлении плыли мы в глубоком трюме огромного черного дома. Только стол с неподвижной посудой был освещен; прямо над ним в глубине зеленоватой оконной шахты, как пароходный иллюминатор, белело толстое полупрозрачное стекло, по которому с утра мягко стучал тяжелый июльский дождь, то затихая по временам, то опять принимаясь с новой силой. Иногда белесо вспыхивала молния, тяжело перекатывалось отдаленное громыхание, и опять дождь падал, не переставая, среди тяжелых и душных сумерек нескончаемого дня. Но, вероятно, он все же клонился к вечеру, этот бесконечно трогательный, тяжелый и серый летний день, когда мясистая зелень каштанов закрывает небо, когда все окна раскрыты и на мокрых улицах тяжело вращаются громоздкие колеса карусели, оглашая воздух паровозными свистками своих двигателей.[15]
Каждый день шли дожди, лошади несли, разбрасывая комья синей чернозёмной грязи, тучные, пресыщенные влагой ржи клонили на дорогу мокрые серо-зелёные колосья, низкое солнце то и дело блистало сквозь крупный золотой ливень, ― это, говорили, к счастливому браку, ― алмазно сверкающие дождевыми слезами стекла кареты были подняты, в её коробке было тесно, я с наслаждением задыхался от духов невесты и всего того пышного, белоснежного, в чём она тонула, глядел в её заплаканные глаза, неловко держал в руках образ в золотой новой ризе, которым её благословили…[16]
Перелески расцветились багрянцем и золотом и к вечеру, подсвеченные заходящим солнцем, пылали словно огромные костры. Потом начались затяжные дожди. Они в считанные дни оголили леса и перелески, потушили все краски, наполнили мутной водой дорожные колеи и колдобины. Сегодня дождь был особенно назойливым. Сделав из мешка подобие капюшона и накрывшись с головой, Нюша целый день кружила на тракторе по полю. Мелкий дождь-сеянец проникал повсюду, застывали ноги. Трактор часто буксовал, а в низинах, где было особенно топко, он мог в любую минуту увязнуть по ступицу.[17]
Кроме того, пошли дожди. Сейчас я лежу в палатке, по которой сыплет нудный, затяжной дождь. Полотно палатки желтого цвета, поэтому кажется, что оно освещено солнцем. А на самом деле темный, унылый, дождливый день, низкие тучи грязного цвета, всюду лужи, покрытые концентрическими кругами и белыми пузырями дождя, похожими на рыбьи глаза. Боюсь, что бумага, на которой я пишу это письмо, промокнет и Вы ничего не разберете.[18]
Если есть буква Ять ― должна быть и буква Таня, как же без нее. Она вошла из дождливого июньского дня, вся в жемчуге дождя, в жемчужно-сером плаще, присела к нему на кровать, положила на лоб холодную руку и заплакала, но заплакала легко.
― Вот и живой, вот и слава тебе, Господи, ― приговаривала она сквозь слезы и смотрела на его ввалившиеся щеки, отросшие усы и бритую голову.[20]
Тревожный воздух Старгорода перенасыщен и, как тугая котомка, набит запахами его обитателей. В дождливые дни он набухает, сыреет и тянется понизу над мокрыми плитами улиц и переулков, исшарканными подошвами миллионов ног; в жару ― мириадами спиралей прорастает над скопищем лавок, колоколен и куполов, плоских и черепичных крыш; бунтует и рвется прочь весной, когда в долине Иосафата цветут багровые маки, а над Иудейской пустыней вырастают и рушатся, беззвучно содрогаясь в тектонических разломах, скалистые облака.[21]
Хмуро смотрит непогожий
День ― за мельницей дождит,
Две осины в мелкомдождике
Будто плачутся навзрыд:
Две старушки, им не спится,
Зябнут у глухой водицы
И лепечут языком
Непонятным и тревожным ―
Но расслышать невозможно:
Что хотят? Грустят о чём?[24]
Но вот однажды, помню живо,
в начале марта, в день дождливый,
мы на футбольном были с ней
соревнованье. Понемногу
росла толпа, ― отдавит ногу,
пихнет в плечо, ― и всё тесней
многоголовое кишенье.[25]
Ты день в паденьях слез, в грехопаденьи дали,
ты день домашнего сурового суда,
которого, дрожа, сжимаясь, ждали
столбы от виселиц, пришедшие сюда.
Ты день дождей, ушедших до суда
за мачты в море мира и матросов,
день серых курток, блуда и стыда,
день моросящих подлостью вопросов.[26]
.jpg)
.svg){kind=logo}
