Гран-Гиньоль сюрреалистов

«Гран-Гиньоль сюрреалистов» (англ. The Grand Guignol of the Surrealists) — ироничный фантастико-сюрреалистический роман Роберта Шекли 1999 года с элементами антиутопии в первой половине. Последний роман автора. К 2023 году издан лишь на русском и итальянском языках.

Цитаты

— Атертон… вы бог? — Давайте лучше скажем так: время от времени я выполняю его работу. — глава 1

Монахини <…> использовали это место для подготовки служительниц и представительниц идей феминизма. — глава 5

Они оказались в чрезвычайно трудном положении. Неполадки в регенераторе де Кончини были совсем не ко времени. Корабль летел от одной туманности до другой, согласуя курс с морфологической картой этой части космоса, где пролегал путь к сектору Земли. Такис переносил полёт довольно хорошо, хотя его круглое крабье тело удлинилось и загнулось с обеих сторон. Эбену повезло меньше. Тело человека способно удивительно меняться и деформироваться, попадая в зону де Кончини. От Эбена сейчас остались две руки, прикреплённые к какой-то аморфной массе, по форме напоминающей футбольный мяч. Чтобы устранить поломку, командиру корабля пришлось пристегнуть себя ремнями к креслу, так как у него не было ног для упора, необходимого при работе с ключом. Эбен давно знал, что регенератор требует ремонта, но всё откладывал до возвращения на Землю. Там и запчасти дешевле. Вот и поплатился теперь. Он снова повернул ключ, и наконец всё встало на свои места. — глава 9

… Вишну <…> мнил себя артистической натурой и даже опубликовал томик стихов под названием «Вогнутости выпуклостей». Его изящный слог и доброжелательная ирония над поэзией французских символистов были высоко оценены в научных кругах. — глава 24

Вишну читал Фрейда и знал, к чему приводят дети: к бунту первобытных орд. — глава 27

— Привет, милый, — непринуждённо обратилась к мужу новоиспечённая миссис Вишну. — Сколько тебе лет? Ты давно здесь? В таком случае не староват ли ты для меня? Ведь я родилась всего тридцать секунд назад. На мгновение Вишну застыл от удивления и стал ждать, когда его преобразующая система сообщит, что миссис Вишну сказала это в шутливом тоне, остроумно и вполне доброжелательно и этим дала понять, что буквально без ума от него. — глава 29

Подали напитки. Вишну предстояло ещё перейти к последней части церемонии, какой он её задумал. Это было важное действо: приношение в жертву своих органов размножения, ибо так всегда поступали боги, дабы избежать соблазна произвести на свет себе подобного. <…> Жертвоприношение детородных органов — церемония особенно торжественная. Встав перед народом, Вишну произнёс: — Смотрите все, я держу в своей руке аналоги моих детородных органов — это коды моей программы самовоспроизводства. — Он поднял вверх три дискеты в платиновых футлярах. — Я сейчас предам уничтожению эти коды. Более того, я ввожу в мою систему программу, которая будет абсолютно автономной и независимой и вне моего контроля. Она начисто сотрет ту часть моего сознания, которая относится к вопросам воспроизводства. Это свидетельствует о том, что я твёрд в своём решении. Отныне я единственный бог, а миссис Вишну, как её теперь будут величать, — моя единственная супруга. На этом мы закрываем книгу о богах. — глава 29

Он считал допустимой и целесообразной этакую простецкую манеру в обращении с Великим Неумытым, даже если бы у него были предрассудки на сей счёт. Однако Вишну был начисто их лишён. Он верил во всеобщее дружелюбие. Появляясь перед народом, он строго сверял своё поведение с файлом, который сам записал и бесчисленное количество раз мысленно повторял про себя: «Я действительно люблю народ. Эти идиоты поистине великолепны». Вишну ничего не оставлял на волю случая. — глава 34

Неловкость сковывала его. Он сам не знал почему: возможно его смущало присутствие танцующего медвежонка в углу, вяло дожёвывающего что-то похожее на губную гармошку. — глава 49

Зора прихватила с собой несколько магических символов: бронзовую голову быка, кристаллизованного непарного шелкопряда — собственный тотем Зоры — и носовой платок, смоченный в воде, лишённой на 99,64 процента кислорода. — глава 51

Зоя, мать Элеи, всегда мечтала жить в Зоне Развлечений, подальше от куч шлака на Великих Равнинах. <…> Поскольку у неё не было ни гроша, она, разумеется, поселилась в однокомнатной квартире своей дочери. Зоя, крупная и шумная особа, была полной противоположностью стройной и молчаливой Элее. Пользы от её появления в жизни дочери не было никакой. <…> Её отношения с Чарли становились всё хуже. Элея изменилась, как бы потемнела лицом и душой. Наконец сам Чарли стал жаловаться на то, что она мрачна и неприветлива. Элея, взглянув в зеркало, убедилась, что всё это сущая правда. Более того, она с беспокойством обнаружила, что становится такой, какой хотел бы её видеть Чарли, — любовницей гангстера! Мечта Чарли сбывалась. Всем, в сущности, было наплевать на неё. Поэтому Элея, <…> не мешкая, уговорила нескольких своих обожателей прихватить Чарли в путешествие в преисподнюю, а также не забыть его бабушку, двух старших братьев и свою мать Зою. — глава 59

— Я Горлок, помощник помощника начальника станции, а если коротко — помпом. — глава 64

Благодаря торговому гению Эбена Такис смог купить недвижимость на коралловых рифах на берегах самого лучшего из океанов на его родной планете Канцерия-16. Когда у тебя такой отличный партнёр, совершенно не хочется щёлкать устрицы, чтобы добыть всего одну жемчужину, как любят говорить на родине Такиса. Такис не был простачком, он знал, с какой стороны помазана маслом его ракушка. — глава 72

Эбен внешне обычно не выдавал своих чувств или мыслей, однако, когда его взору предстали три полотна Вермеера и одно Рембрандта, от его невозмутимости не осталось и следа. Эти сокровища были как бы жемчужиной контрабандного товара де Смоленко. Затем де Смоленко показал <…> изделия из бирюзы и обсидиана исключительной работы, украденные из бесценной коллекции Археологического музея в Мехико-сити, хранившиеся в запасниках и никогда не выставлявшиеся. Он показал русскую икону периода Смуты, созданную иконописцем Борисом Осбодорисом. Среди прочего была и прекрасно сохранившаяся часть скульптуры, голова и плечо, предположительно творение руки самого Фидия, и, наконец, самое главное сокровище — полный и ранее не публиковавшийся роман Роберта Шекли, одно из самых известных произведений научной фантастики эпохи маньеризма — по своей ценности оно стоило всего, что до этого продемонстрировал де Смоленко. — глава 72

— Тучи над нами выбросили контргравитационные споры. Они оседают на листьях деревьев и уносят их в космос. — глава 75

— Это мясорубка, — сказал он. — Сюда суешь корову, а отсюда получаешь гамбургер. До этого времени так и было. — До этого времени? — Что-то произошло. Машина вдруг стала выдавать одни рубленые артишоки. Дерринджер открыл крышку мясорубки и заглянул внутрь. Он проверил проводку, работающие части машины и наконец обнаружил, что красный провод в одном месте сплелся в петлю с жёлтым проводом. Дерринджер распутал провода. — Попробуйте теперь, — сказал он владельцу бара. Тот тут же включил мясорубку и сунул туда кусок говядины. Через несколько секунд машина выдала небольшой рваный пластиковый плащ. Потом ещё один и ещё один. — Давайте я опять проверю, — предложил Дерринджер. Он снова открыл верхнюю панель мясорубки и снова проверил провода. — Попробуйте теперь, — сказал он. В этот раз машина выдала шурупы № 2 для дерева. И в чертовски большом количестве. — Может, это переходная стадия продукта? — с надеждой промолвил владелец бара. — Давайте я попробую их сварить. Полчаса варки и тушения на открытом огне не изменили шурупов ни на йоту. Видимо, сейчас это и был конечный продукт коровьей туши. — глава 76

… те, кто был настоящим туристом, а не виртуальностью, спешили к Арене, занимали свои места и смотрели представление или игры. Живая земная публика делала их увлекательным отдыхом, но атмосферу всё же определяло присутствие электронных зрителей, настроенных, все как один, на единую волну Всемирной сети, этого памятника и символа. Он пережил все невзгоды и катастрофы нескольких столетий с тех пор, как был увековечен в последние дни уходящего двадцатого века. Благодаря чудесам голографии и виртуальной реальности электронных зрителей иногда даже привлекали к состязаниям и играм. Когда хотелось оживить представление, их делали двойниками настоящих героев и игроков и этим вносили весёлую путаницу и замешательство в ряды живых участников, которые в поединках были вынуждены куда больше думать о риске, чем о победе, состязаясь с бесплотными соперниками, действующими бездумно и безоглядно. — глава 80

Шаловливые тучки в полнолуние флиртовали с луной, то покрывая траурной вуалью её круглый лик, то снова открывая его. — глава 83

Чтобы поесть что-нибудь, надо было углубиться в дальние улочки Зоны Развлечений для Мёртвых, ибо на главных улицах и бульварах всё место было отдано диорамам на печальные и замогильные сюжеты: Ниоба, умоляющая Гектора сделать её героиней любой другой легенды и дать ей ещё один шанс, Аполлон и грации в день ответа. Дерринджер зашёл в итальянский ресторанчик и съел поминальный обед — это всё, чем здесь кормили, — а затем отправился на поиски Двери за Дверью, чтобы потом добраться до той, что была за ними. — глава 83

Открыв Дверь, Дерринджер вошёл и оказался в небольшой комнатушке, в глубине которой было две Двери. На одной из них висела табличка с надписью: «Дверь за Дверью», на другой значилось: «Академия Двери за Дверью, которую вы выберете первой, если у вас есть хотя бы половина того разума, каким Бог наделил недозрелое яблоко». — глава 83

— Ваша планета — неплохая добыча <для пиратов>. Думаю, мы просто налетим, как стая, соберём всё, что на поверхности, закатаем, как в ковёр, в верхний слой земли и вместе с ним перевезём к себе. — глава 85

Фазана коммерции и рекламы лучше всего жарить на метафорах, щедро подбрасывая оксюмороны. Чем они глупее и парадоксальней, тем убедительней. — глава 87; 2-е предложение — парафраз Й. Геббельса

На этот раз он предстал перед гостем в облике высокого молодого длинноносого англичанина со светлыми волосами и фальшивой учёной степенью Итонского университета. Вишну был немного снобом. — глава 93

Перевод

Т. Н. Шинкарь, 1999 («Великий гиньоль сюрреалистов»)