Цивилизация статуса

«Цивилизация статуса» (англ. The Status Civilization, также Omega) — второй роман Роберта Шекли, антиутопия 1960 года.

Цитаты

Сознание возвращалось медленно и болезненно. Он прорывался сквозь плотный слой сна, из воображаемого начала всех начал, пересекал само время. Он вытянул псевдоподию из изначальной тины, и эта псевдоподия была им. Он стал амёбой, заключавшей в себе его сущность, затем рыбой, помеченной некоторой индивидуальностью, затем обезьяной, не похожей на других. И, наконец, стал человеком. — глава 1 (начало)

His return to consciousness was a slow and painful process. It was a journey in which he traversed all time. He dreamed. He rose through thick layers of sleep, out of the imaginary beginnings of all things. He lifted a pseudopod from primordial ooze, and the pseudopod was him. He became an amoeba which contained his essence; then a fish marked with his own peculiar individuality; then an ape unlike all other apes. And finally, he became a man.

	Он стоял на большой, залитой солнцем площади, окружённой любопытными зрителями. <…> — Номер 1, ваше имя Вайн Саусхолдер. 34 года, группа крови АЛ-2, индекс АР-431-С. Виновен в измене. <…> Толпа наблюдающих громко зааплодировала… — глава 1
	He was standing in an open, sunlit square, <…> could see a crowd of spectators watching. <…> "Number 1, your name is Wayn Southholder. Age 34, blood type A-L2, Index AR-431-C. Guilty of treason." <…> They were applauding the prisoner's traitorous actions…

	Среди заключённых пробежал шепоток. Но вскоре замер — говорить было не о чем. Узникам, не помнящим своего прошлого, не на чем основываться, размышляя о будущем. Нельзя обмениваться опытом и впечатлениями, если опыт и впечатления только что возникли. — глава 1
	For a while, the prisoners simply stared at the spot where he had been. Then, tentatively, a murmur of conversation began. After a while it died away. There was nothing to talk about. The prisoners, without memory of the past, had nothing upon which to base a speculation of the future. Personalities could not be exchanged, for those personalities were newly emerged and still undefined.

	Он свернул в переулок, миновал несколько ресторанов и подошёл к большому зданию, обозначенному как ИНСТИТУТ ЯДОВ (Льготные условия. Рассрочка до 3 лет. Результат гарантирован, в противном случае деньги возвращаются). Вывеска над следующей дверью гласила: ГИЛЬДИЯ УБИЙЦ. — глава 3
	He turned down a side street, walked by several restaurants, and came to a large building called THE POISON INSTITUTE (Easy Terms. Up to 3 Years to Pay. Satisfaction Guaranteed or Your Money Back). Next door to it was THE ASSASSIN'S GUILD.

	— Видите ли, я — жертва. — Я это сразу понял. <…> Вас выдаёт взгляд, присущий жертвам: смесь страха и неуверенности с налётом беззащитности. — глава 3
	"I'm practically a victim." "I knew that just by looking at you. <…> You have a certain victim look; a mixture of fear and uncertainty with just a suggestion of vulnerability thrown in. It's quite unmistakable."

— Зло, — сказал Дядя Ингмар после того, как удобно устроился в лучшем кресле, — это та сила внутри нас, которая вдохновляет человека на дела, требующие силы и выносливости. Культ Зла является культом самого себя и потому единственно верным культом. Личность, которой мы поклоняемся, есть идеальное социальное существо: человек, удовлетворённый своим положением в обществе, однако готовый ухватиться за любую возможность продвижения; человек, принимающий смерть с достоинством и убивающий без унизительного чувства жалости. Зло есть действительное отражение безразличной и бесчувственной Вселенной. Зло вечно и неизменно, хотя проявляется в различных формах многообразной жизни. — глава 6

"Evil," the priest said, after he had settled comfortably into Barrent's best chair, "is that force within us which inspires men to acts of strength and endurance. The worship of Evil is essentially the worship of oneself, and therefore the only true worship. The self which one worships is the ideal social being; the man content in his niche in society, yet ready to grasp any opportunity for advancement; the man who meets death with dignity, who kills without the demeaning vice of pity. Evil is cruel, since it is a true reflection of the uncaring and insensate universe. Evil is eternal and unchanging, although it comes to us in the many forms of protean life."

	На Омеге, как говаривали старожилы, между вынесением приговора и приведением его в исполнение не просунешь даже лезвия ножа. — глава 10
	On Omega, so the saying went, you couldn't fit a knife blade between the trial and the execution of the sentence.

— Вчера была проведена ежегодная Лотерея, — объявил он. — Вы, Гражданин Баррент, один из выигравших. Поздравляю вас. — А что за награда? — поинтересовался Баррент. Он слышал о Лотерее, но имел о ней лишь самое смутное представление. — Почёт и слава. Увековечение вашего имени в гражданских свитках. Сохранение для потомства списка ваших убийств. Конкретно — вы получите иглолучевик государственного выпуска и будете посмертно награждены Серебряным знаком солнечных лучей. — Посмертно? — Конечно. Серебряные солнечные лучи всегда присуждают посмертно. Однако от этого они не менее почётны. — глава 15

"The yearly Lottery drawing was held last night," Jay said. "You, Citizen Barrent, are one of the prize winners. I congratulate you." "What is the prize?" Barrent asked. He had heard of the yearly Lottery, but had only a vague idea of its significance. "The prize," Jay said, "is honor and fame. Your name inscribed on the civic rolls. Your record of kills preserved for posterity. More concretely, you will receive a new government-issue needlebeam and, afterwards, you will be awarded posthumously the silver sunburst decoration." "Posthumously?" "Of course," Jay said. "The silver sunburst is always awarded after death. It is no less an honor for that."

— Закон стоит над преступником и судьёй и правит ими обоими. Он неотвратим, ибо любое действие либо законно, либо противозаконно. Если можно так выразиться, закон живёт своей жизнью, ведет существование, совершенно отдельное от конечных жизней существ, приводящих его в исполнение. Закон управляет каждым аспектом человеческого поведения; следовательно, в той степени, в какой люди являются законными существами, закон человечен. И, будучи человечным, закон имеет свои слабости. Для граждан, соблюдающих закон, он далёк и незаметен. Но если кто-то отвергает или преступает его, закон восстает из праха и преследует нарушителя. — глава 15

"The law is above the criminal and the judge, and rules them both. The law is inescapable, for an action is either lawful or unlawful. The law, indeed, may be said to have a life of its own, an existence quite apart from the finite lives of the beings who administer it. The law governs every aspect of human behavior; therefore, to the same extent that humans are lawful beings, the law is human. And being human, the law has its idiosyncrasies, just as a man has his. For a citizen who abides by the law, the law is distant and difficult to find. For those who reject and violate it, the law emerges from its musty sepulchers and goes in search of the transgressor."

	… все разлагающиеся общества сохраняют иллюзию благопристойности до конца. — глава 20 (парафраз предшественников)
	… all dying societies projected their illusion of permanence—right up to the end.

	Он миновал маленький домик с вывеской: «РОБОТ-ИСПОВЕДНИК. Открыто 24 часа в сутки». — глава 25
	He passed a small building with a sign that read, ROBOT CONFESSIONAL—Open 24 hours a day.

— Добро — это та сила внутри нас, которая вдохновляет человека на дела, требующие согласия и смирения. Культ Добра является культом самого себя и потому единственно верным культом. Личность, которой мы поклоняемся, есть идеальное социальное существо: человек, удовлетворённый своим положением в обществе, однако готовый творчески продвинуться в своём статусе. Добро великодушно, ибо является подлинным отражением любящей и сострадающей Вселенной. Добро непрерывно изменяется во всех своих аспектах, хотя проявляется… У вас странное выражение лица, молодой человек. — Простите, гражданин аббат. Мне кажется, я уже слышал эту проповедь — или что-то очень похожее. — глава 27

"Good is that force within us which inspires men to acts of conformity and subservience. The worship of Good is essentially the worship of oneself, and therefore the only true worship. The self which one worships is the ideal social being: the man content in his niche in society, yet ready to creatively advance his status. Good is gentle, since it is a true reflection of the loving and pitying universe. Good is continually changing in its aspects, although it comes to us in the … You have a strange look on your face, young man." "I'm sorry, Citizen Abbot. I believe I heard that sermon, or one very much like it."

Перевод

В. И. Баканов, 1994 (с незначительными уточнениями)

О романе

	… противоречит всему, что мы сказали [в прошлом месяце] о его искромётном мастерстве. <…> «Что было бы, если…» — это механическое развитие произведения из намеренно перевёрнутых предпосылок, обычно практикуемое только второсортными писателями. Что было бы, если бы мужчины рожали детей вместо женщин? <…> Книга написана наспех и неуклюже и не имеет никакого отношения к интересному названию <…>. Как не стыдно, мистер Шекли; вы можете делать гораздо, гораздо лучше.
	… controverts everything we said [last month] about his sparkling craftsmanship. <…> “What would happen if—” is a mechanical development of a story out of deliberately reversed values, usually only practised by second-rate writers. What would happen if men gave birth to children instead of women? <…> The book is hastily and maladroitly written, and bears no relationship whatever to the interesting title and blurb on the cover. For shame, Mr. Sheckley; you can do much, much better.
	— Альфред Бестер

	… «Цивилизации статуса» могло бы, при желании, хватить на докторскую…
	— Роман Арбитман, «Лавка миров закрыта», 2005

… герой Шекли, по ошибке угодивший в пожизненную ссылку, но умудрившийся сбежать, выглядит не борцом за справедливость, а ренегатом, стремящимся из эгоистических соображений разрушить устойчивую, хорошо сбалансированную систему, несущую людям счастье. Интересно было бы посмотреть, что стало с этой «статичной цивилизацией» через пару десятилетий после того, как герой достиг своей цели: как там с рэкетом, коррупцией, ростом инфляции и падением рождаемости?

— Василий Владимирский

1961

	… противоречит всему, что мы сказали [в прошлом месяце] о его искромётном мастерстве. <…> «Что было бы, если…» — это механическое развитие произведения из намеренно перевёрнутых предпосылок, обычно практикуемое только второсортными писателями. Что было бы, если бы мужчины рожали детей вместо женщин? <…> Книга написана наспех и неуклюже и не имеет никакого отношения к интересному названию <…>. Как не стыдно, мистер Шекли; вы можете делать гораздо, гораздо лучше.
	… controverts everything we said [last month] about his sparkling craftsmanship. <…> “What would happen if—” is a mechanical development of a story out of deliberately reversed values, usually only practised by second-rate writers. What would happen if men gave birth to children instead of women? <…> The book is hastily and maladroitly written, and bears no relationship whatever to the interesting title and blurb on the cover. For shame, Mr. Sheckley; you can do much, much better.
	— Альфред Бестер

	… эта книга сразу же затрещала по швам и на полпути превратилась в галактическую приключенческую историю, хорошо написанную, но не лучше по сюжету, чем десятки других, выпущенных в течение года. И очень жаль — ведь Шекли блестяще нарисовал будущее общество, основанное на тюремном мире…
	… this one fell right apart at the seams and halfway through developed into a galactic adventure story, well written but no better in plot than a score of others produced during the year. Which was a great pity because Sheckley has brilliantly drawn a future society based upon a penal world…
	— Джон Карнелл

	Этот роман <…> вызывает некоторое разочарование, учитывая намёк его нового названия. Цивилизация статуса, которая высмеивается в общих чертах, находится на Земле, и мы видим её <…> на последних тридцати трёх страницах книги. Настоящим центром действия и интереса является тюремная планета Омега <…>. Я полагаю, что это тоже своего рода цивилизация статуса <…>. Возвышение Баррента происходит быстро, но не очень убедительно — герой он или нет, это слишком просто, и время от времени его спасает неизбежное, но вежливо ненавязчивое подполье…
	This novel <…> is something of a disappointment, given the emphasis of its new title. The status civilization which is sketchily satirizet is on Earth, and we see it <…> in the last thirty-three pages of the book. The real center of action and interest is the prisonplanet, Omega <…>. I suppose this, too, is a status civilization of kinds—certainly it is stratified rigidly enough—but the original title fits and the new one doesn't. <…> Barrent’s rise is fast, but not terribly convincing—hero or not, it’s too easy, and he is saved from time to time by the inevitable but politely unobrrusive underground…
	— Питер Скайлер Миллер