Джордж и коробки

Материал из Викицитатника

«Джордж и коробки» (англ. George and the Boxes) — ироничная фантастико-сюрреалистическая повесть (короткий роман) Роберта Шекли 1995 года. Вошла в авторский сборник «Машина Шехерезада». К 2023 году издавалась только на русском и польском языках.

Цитаты[править]

  •  

— Прости, старик, за вопрос, но где здесь дорога в городок Под Мухой? — спросил здоровый жёлтый кабачок, вышедший из первой коробки на крохотных ножках — и здесь, наверное, следует добавить, что крохотные ножки принадлежали ему, а не коробке. <…>
Джордж решил посмотреть, повторит ли кабачок свой вопрос. Тот не повторял, и, следовательно, к его словам не стоило относиться серьёзно.

  •  

Коробки с правильными углами выглядели вполне нормально, но вот остальные имели выступы и углубления, пилоны и полусферы, контрфорсы и балюстрады разных видов и форм. Джордж, конечно, слышал о неправильных геометрических телах, но в данном случае их порочность заходила слишком уж далеко.

  •  

Джордж подумал о том, как красиво плавать в залитом солнцем океане, где маленькие волны покачиваются в медленном танце, а коробки кружатся и делают друг другу причудливые реверансы.

  •  

… не очень, знаете ли, приятно, когда коробка пытается выглядеть чём-то ещё.

  •  

Не было ничего удивительного в том, что океан, сиявший бликами заката и казавшийся ещё мгновение назад незыблемым атрибутом реальности, вдруг оказался на грани ужасного беспредметного прошлого, в котором он чуть позже и сгинул. Его тихую гибель скрыло за собой то новое, что только едва начинало прорастать.

  •  

Говоря по правде, мы и сами повидали многое на своём веку. Особенно теми вечерами, когда, добравшись до берега моря, пытались снять на время несколько коробок — сначала тех, где живут, а потом тех, с кем живут. И на морском берегу всегда хватало того и другого. Очевидно, они как-то связаны друг с другом. Хотя лично я не уверен, что одни коробки порождают другие. Природа более тонка, и её пути неисповедимы.

  •  

Пикники запоминались сложными салатами — салатами из встреч и чудесных дней!
Впрочем, и тогда возникали пробелы. Но в то время мы ещё не знали, что считать пробелами, а что — промежутками между ними.

  •  

— Не могли бы вы передать им эту корзиночку с диалогом?
— А-а! Это та штука, которую вы собираете в словесных дебрях? С виду ничего особенного. Но я бы не стал кормить такой пищей своих детей. Ничего хорошего из этого не получится.

  •  

Неужели втирается в доверие, чтобы остаться здесь или оставить мне свой пухлый мешок с диалогом?
— Как мне не хочется таскать его с собой! Он такой липкий.
— А ну, кончайте это! — закричал я, торопливо закрывая мешок.
Если и есть на свете вещь, которая вам абсолютно не нужна, так это диалог из болтливого мешка. <…> Однако мешочек протекал, и диалог сочился из него тонкой струйкой. Я изо всех сил старался не слушать тот бред, который вытекал из лопнувшего шва.

  •  

Я осмотрелся в поисках мягкой и удобной концепции, желательно с полосками и прочным остовом, чтобы она подольше стояла на своих маленьких ножках и не опрокидывалась слишком быстро.

  •  

одежды деревенских музыкантов играли оттенками подпалённой туалетной бумаги.

  •  

Бармен оказался большим и дородным мужчиной. Некоторые из его дородностей уже подходили к стадии родов, и оставалось надеяться, что этот процесс не затянется на всю жизнь, как у многих других представителей мужского пола.

  •  

И поверьте, это не ускользнуло бы от внимания мыслительной полиции, которая несла своё обычное, но пристальное наблюдение за непроизвольным выделением мыслей.

  •  

Описатель ссути почти не смывается с одежды. Во всяком случае, Джордж нашёл это невозможным. Его тунику, когда-то белую как снег, теперь покрывали пятна прилагательных. Позорных прилагательных. От одежды шёл резкий запах описателя.

  •  

— Перед тем как поспать, я журчу на кровать, — запел словесный мешок.
Слова снова потекли из порванного шва, и эту течь не могли заклеить даже самые опытные из охранников, к чьим рукам прилипало все, вплоть до последних рубашек заключённых. Шов не сжимался, напоминая одну из тех постоянно кровоточащих ран, которые называются смоделированными учебными пособиями.

  •  

Он брезгливо швырнул мешок на пыльный пол, а следом за ним и кожаную подушку, поскольку она, судя по выражению его лица, тоже пострадала от описателя ссути. И верно, кожаная подушечка стала теперь выглядеть более ярко и живописанно. На ней появился причудливый узор, расползшийся по поверхности загадочными изгибами. Возле полосатых татуировок, наколотых иглой, появились желтоватые разводы, которые напоминали о вечных ценностях, воздержании и терпении. Кроме того, от подушки исходил сладкий запах бальзама, которого прежде, насколько помнится, не было.

  •  

Трудно судить о чём-то конкретном по выражению лиц — тем более если имеешь дело с такими невыразительными людьми, как надзиратели.

  •  

Люди превратились в пролетариев, то есть тех, кто всегда пролетал мимо. Отсутствие местных продуктов привело к концу благосостояния.

  •  

Неизменным осталось только неравенство, ибо богатство и бедность — понятия вечные, даже если они измеряются парой кокосов и дохлой овцой.

  •  

Ему не понравился транспорт Паучьего Города. Джордж нашёл его несколько опухлевшим, каким-то, знаете ли, искроглазным и клякстёбнутым. Конечно, он не стал бы использовать такие прилагательные публично, но они довольно неплохо выражали гамму его чувств.
Внезапно взгляд Джорджа зацепился за пылавшую неоновую вывеску. <…> В наше время хорошие вещи можно увидеть только в музее. А Джорджу достался лишь хвостик люминесцентного угря. На такой жаре угорь уже начинал попахивать и разлагаться, но в нём ещё угадывался аромат пристойного света. <…>
Угреоновые буквы читались только по слогам — «Горячие гроги Грогана».

  •  

жизнь — это борьба за условия декорации.

  •  

… она буквально излучала аромат случайного знакомства. Рот, как дрожащий красный квадрат; глаза ускользающего цвета, обведённые чёрным ободком.

  •  

Он с наслаждением вышел в ночь — в настоящую тёмную ночь, с расставленными знаками препинания и тысячью точек синтаксиса, каждая из которых во много раз превосходила по размерам нашу Солнечную систему.

  •  

Джорджу показалось, что она хихикнула. Но он не мог утверждать этого наверняка, потому что ветер из пустыни окутал его облаком нелогичности и смешал караван разумных мыслей. Джордж вновь оказался на перепутье между целью, к которой вёл его сюжет, и укрощённым голодом, всё более терявшим чувство собственного достоинства.

  •  

… большими удобными автобусами, которые ездили на дюжине пузатых колёс идиосинкразического производства.

  •  

Короче, он попал в цейтнот. Джордж отчаянно взмахнул руками, вытащил ногу из цейтнота, но вытереть её было нечем.

  •  

Заметив гостя, <…> капуцины затянули хором песню, которой они приветствовали всех посетителей. «Когда морда кирпичом, тут молитвы ни при чём», — тянули они в ликсианской манере, чьё многоголосье ласкало слух и несло в себе нотки тонкой иронии.

  •  

После соуса принесли бисквиты. По размерам и форме они выглядели как трёхфунтовые ядра. Монахи в шутку называли их пушечным хлебом, и дюжие слуги, шатаясь от двойных порций, вносили печенье на особых носилках. Группа прислуживающих девственниц разливала напитки — по бокалам, по полу и стенам. Им помогало несколько ручных обезьян — больших надувных игрушек, которые они прятали в своих кельях рядом с вибромассажёрами и другими ручными приспособлениями. А почему бы и нет, раз никто не жаловался?

  •  

Оркестр грянул зажигательную польку. Стены монастыря тут же охватило пламенем, и аббат, заметив опасность, схватился за своё кадило. Но он опоздал, <…> а полька, выбросив спички, трусливо сбежала с места преступления.

  •  

Джордж выбросил всё это из ума, но мысли прилипли к его пальцам, как осенняя паутина — не совсем бессмысленное легкомысленное осмысление смысла.

  •  

Ситуация казалась безвыходной. И даже внезапно возникший мешочек с диалогом почти ничем не помог. Наоборот, в его появлении было что-то ужасное и зловещее, поскольку он приплыл к Джорджу в яркой полосатой коробке. <…>
— Всё это туфта! — сказал мешочек с диалогом, выбираясь из коробки и стряхивая с себя капельки непристойных слов.

  •  

Джордж прислушался и уловил какой-то шлёпающий звук, как из той метафоры, которую второпях отлили в кузнице лексикографа. Звук дождя.

  •  

Прямо перед ними возвышалось кирпичное шестиэтажное строение внушительных форм и размеров. Такой внушительной и шестиэтажной могла быть только библиотека, в этом Джордж не сомневался. Все окна на её фасаде были заколочены фанерой — вернее, чем-то похожим на фанеру, но более низкого качества. Тем не менее этот прозрачный и хрупкий материал защищал зевак и таких случайных проплывавших, как Джордж, от летевших во все стороны булыжников и осколков породы. Там, внутри здания, выступая над крышей и выпирая с боков, располагался колоссальный остов молота, к которому тянулись стальные тросы. Подобные хитроумные приспособления обычно назывались гидравлическими — не потому, что ими двигала вода (хотя в каком-то глубоком смысле так оно и было), но потому, что из кессонов этой чудовищной машины, мерцавшей клапанами поршней и долбившей гранит науки, исходил лишь пар и запах сгоревшей смазки.

  •  

Из-под купола посыпались полчища объяснений. Они были одеты в красное трико и ловко сплетались друг с другом. Эти гибкие эквилибристы казались уверенными и непоколебимыми, но на самом деле выглядели бледно и неубедительно.

  •  

Чёрт! Куда же подевался кончик этой мысли? Через какую дыру вытекал сюжет? Неужели Джордж действительно менялся, превращался и трансформировался во что-то другое? И что, в конце концов, означали его коробки?
— Полегче, приятель. Успокойся, — шептал словесный мешок.
Он поддерживал Джорджа обоими плечами. Твёрдо, но мягко.

  •  

Джордж действительно нарушал все правила склонения на предметы сцены. Тем более что они в этом месте были особенно хрупкими и чувствительными, поскольку, по закону братьев Гримм, помрачение возникает экспоненциально исчезающей ясности.

  •  

… женщина, белокурая и полногрудая, не первой молодости, но ещё и не тронутая плесенью.

  •  

Шагая по едва заметной тропе, Джордж наслаждался красотами природы, однако его восторг всё больше пригибался к земле под тяжестью черепахи, которая висела у него на спине. <…> Черепахан, будучи криминальным авторитетом, обладал солидным весом.

  •  

Словесный мешок осторожно выполз из кармана Джорджа и свесил вниз свои крохотные лексикографические ножки.

  •  

… [на] ковбое <…> [были] ботинки из сыромятной кожи, поскольку он ставил их на порядок выше той сухомятной обуви, которую носило большинство горожан.

  •  

Он торопливо прыгнул за ствол дерева и ненароком вспугнул королевского аиста, который сидел там на корточках, разминая клочок газеты.

  •  

Стрела с бронебойной боевой головкой вонзилась в кабину и нанесла грузовику серьёзное ранение.
— Святой броненосец! — вскричал мужчина.
Его привычка к присказкам свидетельствовала о том, что он происходил из племени апачей или трепачей, хотя никто из них больше не следовал обрядам и священным тропам своего народа. Разложив подбитый грузовик на газоне, мужчина осмотрел ужасную рану.
— Выглядит не так уж и плохо, — сказал он сам себе и влил в мотор бутылку вальволиновой смазки.
Двигатель издал протестующий вздох, дважды тренькнул и вырубился мёртвым сном.
— Скажи, он поправится? — спросила девушка с кудряшками и слезами на глазах.

  •  

— И-у-я-се-е! — произнёс ковбой, а затем вытер с губы слюну, поскольку фраза оказалась слишком смачной.

  •  

… неполное молчание <…> нарушалось <…> надоедливым чавканьем черепахана, который объедал молодые побеги синтаксиса.

  •  

… машина причин и следствий уже заходила на посадочную полосу.

  •  

Джордж без труда узнавал наблюдателей по голым черепам — от частых выводов у них выводились волосы. В целях конспирации им разрешали делать лишь по одному выводу на голову, и тех, кто нарушал это правило, подвергали дисциплинарным взысканиям.

  •  

Неразбериха усилилась до такой степени, что репортёры уже не находили слов, которые могли бы нам рассказать, в каком дерьме мы оказались. Хотя никто тогда себе подобных задач не ставил. Реальность исчезла за ширмой нового видения истории. Все совпадения, случайности и странности происходили с другими людьми, но не в нашей стране и, увы, не с нами.
Конечно, простой просмотр ежедневных газет не показал бы вам, насколько гротескной была та ситуация. Но разве можно судить о реальной жизни по газетам? Разве это нормально? Люди, которые задавали такие вопросы, находили себя в куче проблем. Маленький вопрос о природе реальности приводил к большой беде, не говоря уже о том, что вы тем самым привлекали к себе пристальное внимание ФБР.

  •  

Женщина поклонилась толпе. <…>
— Где они откопали её, эту кобылу на белом коне, со звёздным флагом нашей страны, которая среди прочих достоинств провозглашает право на непрокисуемость сгущённого молока?

  •  

… вредное влияние различных химикатов, которые не только выбрасывались в атмосферу из всевозможных труб, но и соединялись в стратосфере друг с другом — и это там, среди молний и дождя, в тончайших слоях воздуха, где молекулы могли дышать полной грудью и в минуты безветрия улетать далеко-далеко.
И именно там вредоносные газы соединялись и порождали новое зло — сверхмощные облака с кислотной начинкой. Эту гадость называли летучей взвесью, и она воздействовала не только на людей, но и на животных. Под натиском взвеси наш мир дрожал и размывался. Говоря языком науки, она вызывала самопроизвольное молекулярное отклонение границ реальности, и поэтому её иногда называли смогом.

  •  

Внезапно из толпы вышел высокий мужчина <…>. Он шёл напролом, обламывая наречия, которые возникали по сторонам, и его окружало облако смуты и недовольства.

  •  

… на планете Эксцелмии во время внезапной антимифозной инфекции были утеряны все разговорные языки.

  •  

Ульдрайк Небольшой Но Очень Сильный — имя

  •  

… они ели тушеного барашка, поливая его тем анахренизмом, от которого потом произошли соусы и приправы.

  •  

… шимпанзе <…> собрались вокруг высокой насыпи, в которой Джордж узнал термитник. Они ковыряли эту кучу палочками, вытаскивали из неё личинок, а затем поедали их, запивая шимпанзским из лучших запасов обезьянника.

  •  

— А что едят словесные мешки? — поинтересовался Джордж.
— Больше всего мы любим жареные факты, — ответил мешок.

  •  

… Джордж нашёл параграф, который лежал на боку и немощно дрыгал ногами. Поставив его надлежащим образом, он сел сверху, но параграф тут же свёлся до французской революции, а затем и вовсе сплющился.
Джордж понял, что это не тот конёк, на котором можно сидеть.

  •  

— Не оставляй нас в беде, мешочек.
— Я на минуту. Природа зовёт, — объяснил словесный мешок и отошёл на обочину.
Присев за лиственницей, он выделил пару дерьмовых фраз из отверстия, которое недавно обнаружил в брюшной области. Это придало ему новые силы. Он почувствовал огромное облегчение и был близок к тому, чтобы полететь. Решив немного отдохнуть и сделать перерыв в словесном потоке, мешочек прилёг на землю, постанывая от сладкого молчания. Джордж стоял рядом, застыв на середине жеста. Его рот приоткрылся, слова запутались в огромном лабиринте рта.

  •  

— Я буду поддерживать вас в любых неприятностях и вглядываться сквозь плотные испарения ваших внешних поступков в глубинную чистоту сердца, от которого они исходят.

  •  

Он вернулся в шалаш с кадкой решётчатых груш и корнями никогдашки…

  •  

— Нет, я не ваш, — ответил словесный мешок и с небольшой улыбкой в уголках своих складок повернулся к кому-то ещё.
Эта наглая авоська даже не позаботилась описать того, к кому она повернулась, и поэтому Джордж остался в ещё большем неведении, чем до встречи с мешком.

  •  

… он загребал слова в совочек языка и выбрасывал их наружу.

  •  

— Мы должны ослабить давление в твоём мозговом мешке, потому что он переполнен до предела. По всей вероятности, после потери словесного мешочка ты так и не нашёл способа эвакабуляции. Вот почему некоторые слова затвердели, спрессовались и начали давить на стенки кишечника. Их надо немедленно вывести наружу. <…>
Джордж молча наблюдал за анестезиологом, на голове которого белела светлая коробочка из-под пилюль. Тот, злорадно ухмыляясь, приближался к нему с тампоном, пропитанным снотворной эссенцией — почти магическим веществом, которое извлекали из одурманенных наркотиком коз.

  •  

— Мы бок о бок сражались с вами в кусках невежественного жаргона, а потом с боями прорывались в бредовую несвязанность.

  •  

Среди ярких незнакомых цветов он узнал лишь чёрствые голубые незабулки и маленькие бутоны красноносой герняни.

  •  

Тётя Тез суетилась вокруг плиты, выпекая фруктовый пирог из иррациональных чисел и глухих фонем. И те и другие по виду напоминали куриц, причём первые всё время озабоченно кудахтали, а вторые притворно прислушивались к ним. Они откладывали маленькие коричневые яйца с тонкими зелёными полосками, которые можно было рассмотреть только с очень близкого расстояния. Где-то за домом раздавалось тихое мычание свежескошенного сена. Подёрнутая дымкой летняя тишина нависала над миром, как плотная вуаль, лишь иногда приоткрывая уголок и пропуская жалобный крик козлодоя.

  •  

Появились экс-монарх Франции, комичный официант Эдди, Мартина с разбитым от горя сердцем и все остальные. Они с трудом выбирались из чернового наброска, пытаясь создать какую-нибудь сцену Это было ужасное зрелище для чуткого и отзывчивого сердца мужчины. Вдали уже виднелись хорошие и плохие дни, но сама картина всё больше превращалась во что-то ужасное и смятое.

  •  

Сцена по-прежнему пыталась пробиться из наброска. Но потом она выдохлась окончательно и откинула копыта. Мертворожденный сюжет, незрелый плод воображения. Утрите слёзы, господа.

  •  

Тем вечером тётя Тез приготовила на ужин песочное печенье, булочки из гальки и отбивные из отбитых кусков скалы. Пьер устроился в конце стола — специально для того, чтобы подбрасывать Пятну то один кусочек, то другой. Пятно, появившееся под его стулом, всё дальше вытягивало изогнутый жёлтый язычок.

  •  

петух важно взлетел на крыльцо и поставил там свою именную печать

  •  

В последующих сценах и эпизодах мы увидим Джорджа за работой в поле; в заботах о странно раскрашенной и рогатой скотине; в беседах с большой албанской свиньёй.

  •  

Прилетели сны, помахивая крыльями противоречий.

  •  

— Деге Ерат, — произнёс Инопланетный Историк.
— Не понял?
— Это традиционное торжественное восклицание, которое используется склеротиками планеты Аделдис.

  •  

Подходило время ставить ловушки на ячменные оладьи, которые грызли мебель и превращали всё в муку.

Перевод[править]

С. Трофимов, 1996

Цитаты из произведений Роберта Шекли
Романы Корпорация «Бессмертие» (1959) · Цивилизация статуса (1960) · Хождение Джоэниса (1962) · Десятая жертва (1965) · Обмен разумов (1965) · Координаты чудес (1968) · Варианты выбора (1975) · Алхимический марьяж Элистера Кромптона (1978) · Драмокл: Межгалактическая мыльная опера (1983) · Первая жертва (1987) · Билл, герой Галактики, на планете закупоренных мозгов (1990, с Г. Гаррисоном) · Принесите мне голову Прекрасного принца (1991, с Р. Желязны) · Коль в роли Фауста тебе не преуспеть (1993, с Р. Желязны) · Альтернативный детектив (трилогия 1993-97) · Божий дом (1999) · Гран-Гиньоль сюрреалистов (1999)
Сборники Нетронутое человеческими руками (1954, Нетронутое человеческими руками · Седьмая жертва · Специалист · Стоимость жизни · Тепло · Чудовища) · Гражданин в космосе (1955, Безымянная гора · Билет на планету Транай · Кое-что задаром · Ордер на убийство · Проблемы охоты · Руками не трогать!) · Паломничество на Землю (1957, Бремя человека · Паломничество на Землю · Терапия) · Идеи: без ограничений (1960, Язык любви) · Лавка бесконечности (1960, Премия за риск · Четыре стихии) · Осколки пространства (1962, Дурацкий мат · «Особый старательский») · Ловушка для людей (1968, Абсолютное оружие · Ловушка для людей · Потолкуем малость?) · Вы что-нибудь чувствуете, когда я делаю это? (1971, Из луковицы в морковь · Прогулка) · Робот, который был похож на меня (1978, Бесконечный вестерн · Желания Силверсмита · Рабы времени · Я вижу: человек сидит на стуле, и стул кусает его за ногу) · Так люди ЭТИМ занимаются? (1984, Как на самом деле пишут профессионалы) · Собрание малой прозы Роберта Шекли (1991, Червемир) · Машина Шехерезада (1995, Город мёртвых · День, когда пришли инопланетяне · Джордж и коробки · Машина Шехерезада · Персей · Семь молочных рек с кисельными берегами) · Компания «Необузданные таланты» (1999, Возвращение человека) · Зловещие сказки (2003, Бегство Агамемнона · Робот Кихот) · В тёмном-тёмном космосе (2014) · Лавка старинных диковин (2014, Сделка с дьяволом)
Остальная малая проза Арнольд и Грегор (цикл) · Лабиринт Минотавра · Место, где царит зло · Охотники каменных прерий · Сопротивляясь сиренам · Шолотль