Трава

Трава́ (в качестве ботанического термина используется во множественном числе — тра́вы), также травяни́стые расте́ния — одна из главных и самых распространённых жизненных форм растений. Как правило, травы имеют непостоянные стебли и листья, отмирающие в конце вегетационного периода, и не имеют постоянного древесного ствола над землёй. В зависимости от климата и места произрастания, травы могут быть однолетними, двухлетними и даже многолетними, внешне совсем не похожими на траву (один из примеров — стапелия). Чаще всего «травами» в бытовом языке называют сорные злаковые растения, образующие газон или основную зелёную массу в поле. Однако это только часть правды, на самом деле к травам относится огромное количество двудольных цветковых растений, таких разнообразных как укроп, петрушка, тмин, мята, базилик, чеснок, ромашка, мята, шалфей, календула, подорожник, лаванда, полынь и многие другие. Травы относятся к самым быстрорастущим растениям, они первыми заселяют пожарища, вырубки, овраги и новые места обитания. Среди трав очень много видов, жизненно необходимых для существования животных и человека.

Трава в афоризмах и кратких высказываниях

	Я завещаю себя грязной земле, пусть я вырасту моей любимой травой. Если снова захочешь увидеть меня, ищи меня у себя под ногами.
	— Уолт Уитмен, 1860-е

	Можно и совсем не выходить из дому: трёх старых кистей, воткнутых в суп из травы, вполне достаточно, чтобы написать пейзажи всего мира.
	— Эдгар Дега, 1880-е

	Музыка жизни опошлилась бы, если бы порвались струны памяти. Хорошо было бы вырвать с корнем только сорные травы и оставить цветы.
	— Джером Клапка Джером

	На то и трава, чтобы по ней ходить. Таково её предназначение. Трава, по которой не ходят, все равно что человек, к которому никто никогда не прикасался...
	— Макс Фрай, «Большая телега», 2008

Трава в публицистике и документальной прозе

	Всякая плоть — трава, и вся красота её — как цвет полевой. Засыхает трава, увядает цвет, когда дунет на него дуновение Господа: так и народ — трава. Трава засыхает, цвет увядает, а слово Бога нашего пребудет вечно.
	— «Книга пророка Исаии», 40:6—8

	...всякая плоть — как трава, и всякая слава человеческая — как цвет на траве: засохла трава, и цвет её опал; но слово Господне пребывает вовек; а это есть то слово, которое вам проповедано.
	— «1-е послание Петра», 1:24—25

Да хвалится брат униженный высотою своею, а богатый — унижением своим, потому что он прейдёт, как цвет на траве. Восходит солнце, настает зной, и зноем иссушает траву, цвет её опадает, исчезает красота вида её; так увядает и богатый в путях своих.

— «Послание Иакова», 1:9—11

	Травы, деревья, золото, серебро — <всё это> липкая грязь; Заря, облака, солнце и луна — <всё это> сфера мрака. Тем более это скажу о людях, уверенных в <силе> вдоха и выдоха, <силе> воображения.^[1]^:116
	— Чжан Бо-дуань, Главы о прозрении истины

Город Астрахань принадлежит трём братьям; они сыновья родного брата главного хана, правящего в настоящее время татарами… Летом из-за жары они уходят к пределам России в поисках прохлады и травы. Зимой эти три брата проводят несколько месяцев в Астрахани, но летом они поступают так же, как и остальные татары.

— Амвросий Контарини, 1476

Возникли сказания о таинственных цветах и травах, распускающихся и растущих лишь под чарами Купалы. Такова перелёт-трава, дарующая способность по произволу переноситься за тридевять земель в тридесятое царство; цвет её сияет радужными красками и ночью в полёте своём он кажется падучею звёздочкою. Таковы спрыг-трава, разрыв-трава, расковник сербов, Springwurzel немцев, sferracavallo итальянцев, разбивающие самые крепкие замки и запоры. Такова плакун-трава, гроза ведьм, бесов, привидений, растущая на «обидящем месте», т. е. — где была пролита неповинная кровь, и равносильные ей чертополох, прострел-трава и одолень-трава (белая купава, нимфея). Таков объединяющий в себе силы всех этих трав жар-цвет, огненный цвет, — цветок папоротника: самый популярный из мифов Ивановой ночи.

— Александр Амфитеатров, «Иван Купало», 1904

	В горах Кении трава растет густо и зелено, а сразу по окончании сезона дождей нет таких лугов в мире, где росли бы более пышные и яркие травы.
	— Роальд Даль, «Африканская история», 1946

Тело кактуса – это ствол многолетнего растения. Однако, не таковы стапелии. Они растут дернинками, примерно как обычная в наших краях тимофеевка или пырей. Каждый стволик её подобен одной травинке, дающей начало окружающему её приросту, а затем стареющей и приходящей в упадок. Конечно, срок жизни одного стебля стапелии гораздо больше года. Быть может, три, пять, а иногда даже и долее. Однако, правды это нисколько не меняет. Стапелии – трава, как это ни прозаично звучит. И в этой формуле скрывается ключ к культуре этих прекрасных растений.^[2]

— Юрий Ханон, «Стапелии на севере», 1995 г.

Трава в мемуарах, письмах и дневниковой прозе

Вот тоже и кактусы. Они неспроста. Меня тут занятная штука захватила. Любую траву земную, поглядев на неё в течение хотя бы недели, берусь описать в стихах и прозе, вне зависимости от размера оной травы, живучести, рисунка и т. д., а этой штуки не понимаю...^[3]^:258

— Леонид Леонов, из письма Максиму Горькому, Москва, 21 октября 1930 г.

Покончив с шершнями, он побежал опять в лес, нарвал какой-то травы, и, растерев её на лезвии топора, приложил мне на больные места, а сверху прикрыл кусочками мягкой бересты и обвязал тряпицами. Минут через десять боль стала утихать. Я просил его показать мне эту траву. Он опять сходил в лес и принёс растение, которое оказалось маньчжурским ломоносом (Clematis manshurica Rupr.) Дерсу сообщил мне, что трава эта также помогает и от укусов змей, что эту-то именно траву и едят собаки. Она вызывает обильное выделение слюны; слюна, смешанная с соком травы, при зализывании укушенного места является спасительной и парализует действие яда.^[4]

— Владимир Арсеньев, «Сквозь тайгу», 1930

— Иван-да-марья, — сказал брат.
— Да это не цветы, а трава, — добавила пораженная босоногая Маша.
— А я и не знала.
— Разве у вас на юге такой травы нет?
— На юге и в степи такой травы нет. Но ведь это цветы!
А надо сказать, солнце уже склонялось, и я залюбовался светом цветным — в этот день трава светила особенно, золотым и лиловатым.
— Погодит-ко, — взглянув на изумлённые глаза Киры, сказал дед и так легко и быстренько прошел вперед, сошел с тропинки, нагнулся, под корень беря, нарвал этой травы и, вернувшись, передал ей:
— Вот, умница, смотри.
Кира смотрела на эту веселую траву, у которой вырезные листья, зеленые снизу, выше становились лиловые и золотистые, — на изумительную, легкую траву, которой у нас, к радости всех ребят, зарастают лесные опушки после первых весенних цветов — троицких цветов, розовой сон-травы, трясунки кукушечьих слезок.^[5]

— Леонид Зуров, «Иван-да-марья», 1969

Трава в беллетристике и художественной литературе

Наутро поднявшееся яркое солнце быстро съело тонкий ледок, подёрнувший воды, и весь тёплый воздух задрожал от наполнивших его испарений отжившей земли. Зазеленела старая и вылезающая иглами молодая трава, надулись почки калины, смородины и липкой спиртовой берёзы, и на обсыпанной золотым цветом лозине загудела выставленная облетавшаяся пчела. <...> Пришла настоящая весна.

— Лев Толстой, «Анна Каренина», 1876

«Каково! Слышно и видно, как трава растёт!» — сказал себе Левин, заметив двинувшийся грифельного цвета мокрый осиновый лист подле иглы молодой травы. Он стоял, слушал и глядел вниз, то на мокрую мшистую землю, то на прислушивающуюся Ласку, то на расстилавшееся пред ним под горою море оголенных макуш леса, то на подёрнутое белыми полосками туч тускневшее небо.

— Лев Толстой, «Анна Каренина», 1876

Такой болван, каких мало. Богач, капиталист, тысяч шестьсот имеет, а нисколько в нем этого не заметно. Для него деньги, что псу редька. И сам не трескает и другим не даёт. Надо капитал в оборот пускать, а он за него держится, расстаться боится… А что толку в лежачем капитале? Лежачий капитал — это та же трава.

— Антон Чехов, «Mari d'elle», 1885

Травы росли, колыхались, тянулись к чему-то бессознательно и неуклонно. Вот скерда, — на сухом песке взошла, и всё тянется. Вот шелковисто-серый астрагал с лиловыми цветками лепится на песчаном обрыве. Вот ядовитый вех, томясь на болоте, раскинул свой белый зонтик. Из цветов любее всех стали Саше в эти дни одуванчики, хрупкие да чуткие, как и он. Уже когда созревали их круглые серенькие корзиночки, ему нравилось, лёжа в траве, развеивать их, не срывая, лёгким дыханием, и следить за их неторопливым полётом.

— Фёдор Сологуб, «Земле земное» (рассказ), 1898

По зелёной молодой травке ходят хамы в огромных тяжёлых сапожищах, подбитых гвоздями.
Пройдут по ней, примнут её.
Прошли — полежал, полежал примятый, полураздавленный стебелёк, пригрел его луч солнца, и опять он приподнялся и под тёплым дыханием дружеского ветерка шелестит о своём, о малом, о вечном.

— Аркадий Аверченко, «Трава, примятая сапогом», 1916

И умер он. Но вырос лопух с хорошими листьями, выросла трава, вырос репей, изо рта ― терновник, крапива росла из впадины глаз, а из впадины носа вырос шиповник. И его жизнь была в этих растениях. Крапива говорила: «Я выросла из глаз, из самого лучшего, что есть на земле, и потому я самое лучшее творение земли, и только я имею право на существование». Терновник, выросший из языка, говорил: «Я вырос из языка человека, а что есть лучшего на земле как язык, языком соединены страны, государства и народы и семьи. Я ― терновник, самое лучшее создание земли, происходящее из языка человека». Шиповник тоже хвалил себя: «Я тоже самое лучшее творение земли: Человек вдыхал аромат цветов, и из этого дыхания земли создан я ― шиповник, и скоро я зацвету розовыми цветами». Лопух и репей также хвалили себя: «Я вырос из живота, ― говорил лопух, всё вкусное, пожираемое человеком, вошло в мои соки». И репей хвалил себя. Только трава говорила: «Не хвалитесь, вы все одинаковы, вы все произошли из самого худшего, что было в человеке, но скоро из самой головы вырастет, из самых мозгов, где лежали драгоценные мысли о жене, о детях, о любви ко всему человечеству, ― вырастет большая, красивая роза. Не все же в человеке этом плохое, что обращается в репей и лопух, колючий терновник. И сказали все: «Из чего же ты создана?» «Я, ― сказала трава, ― из трудолюбия и терпения».^[6]

— Антон Сорокин, «Роза красная», 1920

Они поднялись на тундровые холмы, покрытые мягкими, чуть пожелтевшими травами. Под травами лежал подсохший светло-голубой олений мох ― ягель, толщей своей защищающий растения от губительного воздействия вечной мерзлоты. С высоты холмов открывалось море, уже далёкое, с еле слышным приглушённым прибоем. Мужчина остановился, не выпуская руки Нау. Он повернулся лицом к морю, и девушка вместе с ним посмотрела в синюю даль...^[7]

— Юрий Рытхэу, «Когда киты уходят», 1977

― Дак ведь на всякую болезнь своя трава есть. А торф, он чего? Запечатлённое разнотравье, аптека, можно сказать, болотная. Белый мох ране не даст загнить, сапропель от радикулита лечит. Мало ли… У всякого торфа своё применение. Кому горячие припарки от ломоты в костях, кому едва тёплые ― по женской части.^[8]

— Еремей Парнов, «Александрийская гемма», 1990

Он посмотрел по сторонам: с обеих сторон за сотней метров пересеченной местности — микроскопические холмики, редкие кусты и слишком высокая и сочная трава, заставляющая думать, что под ней болото, — начинался жидкий лес, какой-то нездоровый, как потомство алкоголика. Вообще, растительность вокруг была странной: всё чуть покрупнее цветов и травы росло с натугой и надрывом и хоть достигало в конце концов нормальных размеров — как, например, цепь берёз, с которой начинался лес, — но оставалось такое впечатление, будто всё это выросло, испугавшись чьих-то окриков, а не будь их — так и стлалось бы лишайником по земле.

— Виктор Пелевин, «Проблема верволка в средней полосе», 1991

Он был убежден, что таинственное влияние трав распространяется на все области человеческой жизни. Христофору было известно, что трава осот с корнем светлым, как воск, приносит удачу. Ее он давал торговым людям, чтоб, куда бы они ни шли, принимаемы были с честью и вознеслись бы великою славой. Токмо не гордитеся паче меры, предупреждал их Христофор. Гордыня бо есть корень всем грехом. Траву осот он давал лишь тем, в ком был абсолютно уверен.^[9]

— Евгений Водолазкин, «Лавр», 2012

Трава в стихах

Ароматные травы: (тимьян, душица, розмарин)

Плакун-трава всем травам мати.
Почему плакун всем травам мати?
Когда жидовья Христа распяли,
Святую кровь его пролили,
Мать Пречистая Богородица
По Исусу Христу сильно плакала,
По своём сыну по возлюбленном,
Ронила слёзы пречистые
На матушку на сыру землю;
От тех от слёз от пречистыих
Зарождалася плакун-трава.-
Потому плакун-трава травам мати.

— «Голубиная книга», XIII век

	Травка зеленеет, Солнышко блестит, Ласточка с весною В сени к нам летит.^[10]
	— Стефан Витвицкий (пер. А.Н.Плещеева), «Сельская песня», 1858

	Она в густой траве запряталась ничком, Ещё полна любви, уже полна стыдом.^[11]
	— Валерий Брюсов, «Она в густой траве запряталась ничком…», 1894

	С той поры до дней текущих Только Правдой и жива Меж цветов и трав цветущих Жизни грусть, плакун-трава.^[12]
	— Константин Бальмонт, «Правда», 1897

	Я люблю лесные травы Ароматные, Поцелуи и забавы, Невозвратные.
	— Константин Бальмонт, «Лесные травы», 1899

	Вы умрёте, стебли трав, Вы вершинами встречались, В лёгком ветре вы качались, Но, блаженства не видав, Вы умрёте, стебли трав.
	— Константин Бальмонт, «Осень», 1899

	Травы спят красивые, Полные росы. В небе — тайно лживые Лунные красы.
	— Александр Блок, «Травы спят красивые...», 1902

	Мир теней погасших и поблеклых, Хризантемы в голубой пыли; Стебли трав, как кружево, на стёклах… Мы ― глаза таинственной земли…^[13]
	— Максимилиан Волошин, «В мастерской» (Amori amara sacrum), 1905

	Есть трава — растёт Возле тихих рек. И не каждый год Та трава цветёт, А когда придёт Человек.
	— Константин Бальмонт, «Трава-костёр», 1906

	Растёт, растёт могильная трава, Зелёная, весёлая, живая, Омыла плиты влага дождевая, И мох покрыл ненужные слова.^[14]
	— Иван Бунин, «Растёт, растёт могильная трава...», 1906

	Трава пестрит — как разглядеть змею? Зелёный лес раскинул в жарком свете Сквозную тень, узорчатые сети, — Они живут в неведенье, в раю.^[14]
	— Иван Бунин, «Колибри», 1907

	Травою жёсткою, пахучей и седой Порос бесплодный скат извилистой долины. Белеет молочай. Пласты размытой глины Искрятся грифелем, и сланцем, и слюдой.
	— Максимилиан Волошин, «Полдень», 1907

	На зелени травы сияет первый снег Исчезли синевы сокрылось лоно нег
	— Давид Бурлюк, «На зелени травы сияет первый снег…», 1913

	Лежу в траве на берегу Ночной реки и слышу плески. Пройдя поля и перелески, Лежу в траве на берегу.^[15]
	— Фёдор Сологуб, «Лежу в траве на берегу…», 1913

	Снег на увядшей траве Ярко сверкающей тканью Пел похвалы мирозданью, Белый на рыжей траве. Стих за стихом в голове, Не покоряясь сознанью, Встали, — на мёртвой траве Ярко живущею тканью.^[15]
	— Фёдор Сологуб, «Снег на увядшей траве…», 1913

	Хороша лесная родина: Глушь да поймища кругом!.. Прослезилася смородина, Травный слушая псалом.^[16]
	— Николай Клюев, «Пашни буры, межи зелены...», 1914

	Есть слова Vin gai, vin triste, ― но верь мне,^{[комм. 1]} Что кислица ― травой трава, А рислинг ― пыльный термин.^[17]
	— Борис Пастернак, «Имелось», 1919

Лодейников прислушался. Над садом
Шел смутный шорох тысячи смертей.
Природа, обернувшаяся адом,
Свои дела вершила без затей.
Жук ел траву, жука клевала птица,
Хорёк пил мозг из птичьей головы,
И страхом перекошенные лица
Ночных существ смотрели из травы.
Природы вековечная давильня
Соединяла смерть и бытиё
В один клубок, но мысль была бессильна
Соединить два таинства её.

— Николай Заболоцкий, «Лодейников», 1933

	Ханжу кобыла укусила. Она была права: Его же проповедь гласила, Что наша плоть — трава.
	— английская эпиграмма в переводе Самуила Маршака

	А вечерами всё млеет. Травы изнемогают от мёда. Лесные поляны наполнены пчелиным гуденьем, Бормотанием листьев, смутными снами деревьев, Поляны. Зелёные, широко открытые лона…^[18]
	— Леонид Лавров, «По краскам августа», 1942

	Что ж, мы ― трава? Что ж, и они ― трава? Нет, не избыть нам связи обоюдной. Не мёртвых власть, а власть того родства, Что даже смерти стало неподсудно.^[19]
	— Александр Твардовский, «В тот день, когда окончилась война», 1948

	Мы знаем грядущему цену И знаем, что юность права, Не как молодая трава, Что старой приходит на смену, Чтоб так же отжить до зимы.^[19]
	— Александр Твардовский, «О Юности», 1951

	Двор заполонила сорная, Безнадзорная, узорная, Подзаборная трава, Дышит мятой и паслёном, Шёлком шитые зелёным Простирает рукава.^[20]
	— Арсений Тарковский, «Бобыль», 1977

Трава в кинематографе и массовой культуре

	И снится нам не рокот космодрома, Не эта ледяная синева, А снится нам трава, трава у дома, Зеленая, зеленая трава...
	— Анатолий Поперечный, «Трава у дома», 1983

Пословицы и поговорки

Большая лошадь хозяину не ко двору: травы не достанет.^[21] — Русская пословица

Один гусь травы не вытопчет. — Русская пословица

Апрель с водой, а май с травой. — Русская пословица

Без росы трава не вырастет. — Русская пословица

Коза щиплет траву там, где её привяжут. — Русская пословица

Оттого Бог жабе и хвоста не дал, чтоб она им травы не толочила. — Русская пословица

Где молятся Христу, там сорные травы растут.^[22] — Украинская пословица

Сытая корова травы не ест. — Тайская пословица

Каждая трава на своём корне растёт. — Азербайджанская пословица

Не подыхай, ослик: придёт весна, вырастет трава. — Азербайджанская пословица

Рис полили — и сорная трава напилась. — Азербайджанская пословица

Свари дураку траву: если съест — ещё свари. — Армянская пословица

Трава не колет брюхо быка. — Армянская пословица

Свинка ходит по бору, щиплет лебеду траву; она рвёт не берёт, под берёзку кладёт.^[21] — Русская считалка

Источники

↑ Чжан Бо-дуань, перевод Е.А.Торчинова Главы о прозрении истины. — СПб.: Центр «Петербургское востоковедение», 1994. — 344 с.
↑ Юрий Ханон «Стапелии на севере», Москва, журнал «Цветоводство», №2 – 1995, стр. 32-33
↑ Переписка Леонова и Горького
↑ В.К. Арсеньев. «В дебрях Уссурийского края». М.: «Мысль», 1987 г.
↑ Л. Ф. Зуров. «Иван-да-марья». — М.: журнал «Звезда», № 8-9, 2005 г.
↑ Сорокин А. С. Запах родины. — Омск: Омское книжное изд., 1984 г.
↑ Юрий Рытхэу, «Когда киты уходят»: Повести и рассказы. — Л.: «Советский писатель», 1977 г.
↑ Е.И. Парнов, «Александрийская гемма». — М.: «Московский рабочий», 1992 г.
↑ Евгений Водолазкин. Лавр. — М.: Астрель, 2012 г.
↑ Плещеев А. Н., Стихотворения. Проза. — М.: Правда, 1991 г.
↑ В.Я.Брюсов, Собрание сочинений в семи томах. — М.: Художественная литература, 1973 г. — Том 1. Стихотворения, поэмы 1892—1909. — стр. 36
↑ К. Бальмонт., Избранное. — М.: «Художественная литература», 1983 г.
↑ М. Волошин. Собрание сочинений. том 1-2. — М.: Эллис Лак, 2003-2004 гг.
↑ ¹ ² Бунин И.А., Стихотворения: В 2 т. — СПб.: Изд-во Пушкинского дома, Вита Нова, 2014. Том 2. стр.24, 51
↑ ¹ ² Сологуб Ф.К., Собрание стихотворений, т. 4, — СПб., 2002. Триолет. Восьмистишие.
↑ Клюев Н.А. «Сердце единорога». Санкт-Петербург, «РХГИ», 1999 г.
↑ Б. Пастернак. Стихотворения и поэмы в двух томах. Библиотека поэта. Большая серия. — Л.: Советский писатель, 1990 г.
↑ Л. Лавров. «Из трёх книг». — М.: Советский писатель, 1966 г.
↑ ¹ ² А.Т.Твардовский. Стихотворения и поэмы. Библиотека поэта (большая серия). — Л.: Советский писатель, 1986 г.
↑ А. Тарковский. Собрание сочинений: В 3 т. М.: Художественная литература, 1993
↑ ¹ ² Лошадь, Свинья // В. И. Даль. Толковый словарь живого великорусского языка. — 1863—1866 гг.
↑ Молиться / Русские народные пословицы и поговорки / сост. А. М. Жигулёв. — М.: Московский рабочий, 1965 г. — С. 121.

См. также

[17] Vin gai, vin triste (франц.) — «Вино весёлое, вино печальное» или «вино веселья и печали».

[Чжан-1] Чжан Бо-дуань, перевод Е.А.Торчинова Главы о прозрении истины. — СПб.: Центр «Петербургское востоковедение», 1994. — 344 с.

[Zwetowodstwo-2-2] Юрий Ханон «Стапелии на севере», Москва, журнал «Цветоводство», №2 – 1995, стр. 32-33

[ЛГ-3] Переписка Леонова и Горького

[арсен-4] В.К. Арсеньев. «В дебрях Уссурийского края». М.: «Мысль», 1987 г.

[Зуров-5] Л. Ф. Зуров. «Иван-да-марья». — М.: журнал «Звезда», № 8-9, 2005 г.

[сор-6] Сорокин А. С. Запах родины. — Омск: Омское книжное изд., 1984 г.

[рыт-7] Юрий Рытхэу, «Когда киты уходят»: Повести и рассказы. — Л.: «Советский писатель», 1977 г.

[парн-8] Е.И. Парнов, «Александрийская гемма». — М.: «Московский рабочий», 1992 г.

[водол-9] Евгений Водолазкин. Лавр. — М.: Астрель, 2012 г.

[плещ-10] Плещеев А. Н., Стихотворения. Проза. — М.: Правда, 1991 г.

[брюс-11] В.Я.Брюсов, Собрание сочинений в семи томах. — М.: Художественная литература, 1973 г. — Том 1. Стихотворения, поэмы 1892—1909. — стр. 36

[баль-12] К. Бальмонт., Избранное. — М.: «Художественная литература», 1983 г.

[волош-13] М. Волошин. Собрание сочинений. том 1-2. — М.: Эллис Лак, 2003-2004 гг.

[Бунин-14] ¹ ² Бунин И.А., Стихотворения: В 2 т. — СПб.: Изд-во Пушкинского дома, Вита Нова, 2014. Том 2. стр.24, 51

[Сологуб-15] ¹ ² Сологуб Ф.К., Собрание стихотворений, т. 4, — СПб., 2002. Триолет. Восьмистишие.

[клюе-16] Клюев Н.А. «Сердце единорога». Санкт-Петербург, «РХГИ», 1999 г.

[пастер-18] Б. Пастернак. Стихотворения и поэмы в двух томах. Библиотека поэта. Большая серия. — Л.: Советский писатель, 1990 г.

[лавров-19] Л. Лавров. «Из трёх книг». — М.: Советский писатель, 1966 г.

[Твардовский-20] ¹ ² А.Т.Твардовский. Стихотворения и поэмы. Библиотека поэта (большая серия). — Л.: Советский писатель, 1986 г.

[тараков-21] А. Тарковский. Собрание сочинений: В 3 т. М.: Художественная литература, 1993

[Даль-22] ¹ ² Лошадь, Свинья // В. И. Даль. Толковый словарь живого великорусского языка. — 1863—1866 гг.

[ж-23] Молиться / Русские народные пословицы и поговорки / сост. А. М. Жигулёв. — М.: Московский рабочий, 1965 г. — С. 121.

[1]

[2]

[3]

[4]

[5]

[6]

[7]

[8]

[9]

[10]

[11]

[12]

[13]

[14]

[15]

[16]

[комм. 1]

[17]

[18]

[19]

[20]

[21]

[22]