Бессме́ртник или имморте́ль (лат.Helichrýsum), а также цмин — широко известные и любимые цветы (так называемые «сухоцве́ты») из крупного рода бессмертник семейства астровых или сложноцветных (лат.Asteraceae). Разные виды бессмертников очень разнообразны. Среди них есть многолетние и однолетние травы, а также полукустарники и даже кустарники, похожие скорее на пижму, чем на привычный сухоцвет. И всё же, когда речь заходит о бессмертнике, чаще всего представляют себе сухой цветок из неувядающего годами букета, похожий на жёсткую ромашку с короткими острыми лепестками.[комм. 1]
Многие виды бессмертника — ценные лекарственные растения. Эфирное масло бессмертника широко используется в медицине и парфюмерной промышленности. Этимология латинского названия рода лат.Helichrýsum не до конца ясна. По одной версии, название происходит от греч.ἕλιξ (helix) — витой и греч.χρυσός (chrysos) — золото; по другой, от греч.ἥλιος (helios) — солнце и греч.χρυσός — золото. Оба названия могут указывать на часто встречающиеся золотисто окрашенные листочки обёртки соцветия, воспринимаемые как лепестки.
Над пыльным дёрном неподвижно поднимались жёсткие бессмертники, ― Кожемякин смотрел на них и вспоминал отзвучавшие слова: «Надо любить, тогда не будет ни страха, ни одиночества, ― надо любить!»
Бессмертник сух и розов. Облака
На свежем небе вылеплены грубо.[3]
— Анна Ахматова, «Бессмертник сух и розов. Облака...» (из сборника «Белая стая»), 1916
Мы долго бродили по Хортице, казавшейся нам выкованной из чистого палевого золота <...>, ― это впечатление создавали густо покрывавшие большие пространства палевые иммортели.[4]
...сон опьянил его; он уснул в той неловкой позе, которую принял лёжа, и во сне видел бескрайнюю выжженную суховеем степь, розовато-лиловые заросли бессмертника...[9]
...выглянувшие на трезвон соседи сказали мне, что дед уже месяц, как умер, и похоронен на Немецком кладбище. Могилу деда я разыскал и посадил у него в ногах бессмертники. Всё.[11]
...на базаре уже бессмертники боровые продают, в этом году их много. Ах, это не садовые, колюче-золотистые, лиловые, которые меж зимних двойных рам кладут, эти мягкие, очаровательные, ты помнишь, я тебе говорила. Их годами сохранять можно.[13]
...подсушенные солнцем, но молоденькие бессмертники, и в боровых этих цветах, их горьковатом запахе, в их неожиданной нежной окраске и в их сложенном как бы пальчиками цветке было что-то трогательное, как будто созданное для детской радости.[13]
Самое известное растение этой группы ― бессмертник, или гелихризум. Яркие маленькие «хризантемки» белого, розового, оранжевого, красного цвета ― на самом деле листочки обёртки, окружающей очень маленькие цветки. Вот эти-то яркие листочки и составили славу бессмертника как лучшего растения для сухих зимних букетов.[15]
— Галина Синофеева, «Зимние букеты», 2004
Бессмертник в научно-популярной литературе и публицистике
Больному воображается иногда, что он уже умер, и схоронили его без надгробных речей и похоронного пения. Но погода хороша, воздух тёпел, и Матильда идёт с Полиной гулять на Монмартр. Она приходит к могиле мужа, украшает её венком из иммортелей, со вздохом говорит: «Pauvre homme!»[комм. 2] и глаза её увлажняются печалью.
История России сблизила Карамзина с Александром. Он читал ему дерзостные страницы, в которых клеймил тиранию Ивана Грозного и возлагал иммортели на могилу Новгородской республики. Александр слушал его с вниманием и волнением и тихонько пожимал руку историографа. Александр был слишком хорошо воспитан, чтобы одобрять Ивана, который нередко приказывал распиливать своих врагов надвое, и чтобы не повздыхать над участью Новгорода, хотя отлично знал, что граф Аракчеев уже вводил там военные поселения.[14]
Самое известное растение этой группы ― бессмертник, или гелихризум. Яркие маленькие «хризантемки» белого, розового, оранжевого, красного цвета ― на самом деле листочки обёртки, окружающей очень маленькие цветки. Вот эти-то яркие листочки и составили славу бессмертника как лучшего растения для сухих зимних букетов. Но до того, как бессмертник срежут, он долго, с июля и до заморозков, будет украшать клумбы. В этом прелесть всех сухоцветов. Их декоративные качества после цветения не угасают. Лепестки обертки соцветия не теряют декоративности иногда не один год после того, как созреют и осыплются семена.[15]
— Галина Синофеева, «Зимние букеты», 2004
Бессмертник в мемуарах, письмах и дневниковой прозе
К кладбищу ведёт длинная Расстанная улица. Небольшие дома по большей части заняты монументальными мастерскими; готовые мраморные и гранитные памятники глядят из окон; на них приготовлены места для надписей, а самих надписей ещё нет; смерть напишет их сегодня или завтра. В заборах — лавочки для продажи цветов и венков из мха и иммортелей; все заборы увешаны ими.
Кругом невысокие гранитные темно-серые скалы, дальше ― кустарник и голубое-голубое небо. Мы долго бродили по Хортице, казавшейся нам выкованной из чистого палевого золота с лиловыми тенями, слепившего нам глаза на раскаленном солнце, ― это впечатление создавали густо покрывавшие большие пространства палевые иммортели. Осматривали мы старые, уже местами запаханные колонистами запорожские укрепления; пили у колонистов пиво; устали изрядно.[4]
Ниже ― зелёные склоны, лес, а главное, над всем этим ― необыкновенный снеговой воздух и абсолютная тишина. Только снизу доносился шум речки, да где-то под камнем булькал невидимый ключ. Я долго сидел, наслаждаясь тишиной, горами, запахами. Рядом со мной цвели бессмертники, но такие, каких я не видал раньше ― голубые с тёмно-фиолетовой серединкой. Внизу цветов совсем не было, а здесь на высоте ― такое изобилие, как будто они рождаются не из земли, а из воздуха и солнца. И я подумал ― вот чем горы хороши ― в них, как в общении с мудрым человеком, впитываешь в себя свежесть, ясность, спокойствие ― качества, происходящие от высоты.[8]
Я немедленно поехал к деду. Полчаса звонил в его дверь, но напрасно. Потому что выглянувшие на трезвон соседи сказали мне, что дед уже месяц, как умер, и похоронен на Немецком кладбище. Могилу деда я разыскал и посадил у него в ногах бессмертники. Всё.[11]
Из других стихотворений Бунин вскользь остановился на одном, где я описывал свидание со знакомой гимназисткой на закате осенью на сельском кладбище, что вполне соответствовало действительности и недавно происходило в селе Усатовы хутора под Одессой, где я гостил у товарища. Я следил за глазами Бунина, скользившими по моим строчкам: «Пришли, задумались, на камень тихо сели. Мечтательно звенел хрустальный хор сверчков. Качались по ветру сухие иммортели среди надгробных плит и каменных крестов» ― и так далее.[12]
На главной стене висел старинный портрет Фёдорова прадеда, Андрея Лаврецкого; тёмное, желчное лицо едва отделялось от почерневшего и покоробленного фона; небольшие злые глаза угрюмо глядели из-под нависших, словно опухших век; чёрные волосы без пудры щёткой вздымались над тяжёлым, изрытым лбом. На угле портрета висел венок из запылённых иммортелей.[комм. 3] «Сами Глафира Петровна изволили плести», — доложил Антон.
― «Между тем, ― грустно сказал он, ― она говорила мне, что никогда не нарушала обещания; а ведь она дала обещание умирающему ребёнку. Ах, она теперь слишком счастлива, чтобы думать об умерших! Произнеся шёпотом эти слова, Кенелм хотел уже повернуть к городу, когда возле могилы ребёнка он увидел другую. Около неё лежали бледные цветочки бессмертника, а по углам ― склонённые бутоны рождественских роз.[16]
Девицы, случалось ли вам пережить тот счастливый миг, когда ваш избранник надёжно приторочен к вам узами брака, а отвергнутый вздыхатель врывается к вам с прилипшим ко лбу хохлом, падает на колени и лопочет об Африке и о любви, которая, невзирая ни на что, будет цвести в его сердце, не увядая, подобно бессмертнику?
Когда покойник в доме ― худо, а зароют и ― полегчает! Корявые берёзы, уже обрызганные жёлтым листом, ясно маячили в прозрачном воздухе осеннего утра, напоминая оплывшие свечи в церкви. По узким полоскам пашен, качая головами, тихо шагали маленькие лошади; синие и красные мужики безмолвно ходили за ними, наклонясь к земле, рыжей и сухой, а около дороги, в затоптанных канавах, бедно блестели жёлтые и лиловые цветы. Над пыльным дёрном неподвижно поднимались жёсткие бессмертники, ― Кожемякин смотрел на них и вспоминал отзвучавшие слова: «Надо любить, тогда не будет ни страха, ни одиночества, ― надо любить!»
Возвращались домой по нагретому солнцем полю, притаптывая увядшую от дневной жары короткую траву дёрна, срывая по дороге бессмертники, белые и розовато-бледные, золотую куриную слепоту и лиловые повилики. Шли молча, задумчиво и не спеша; иногда солдат предлагал детям: ― А ну, садитесь мне на плечи! Люба отказывалась, а Ванюша, широко улыбаясь, влезал на шею Капендюхина и, сидя там, покрикивал своим басом...
Вон по мочежинам, по кочкам болотным, не моргая венчиками глазастыми ― вымытые цветы курослепа и красоцвета болотного; курятся тонкие стройные хвощи. Голубенькие цветики-незабудки, как ребята, бегают и резвятся у таловых кустов с бело-розовыми бессмертниками. А там по полянам, опять неугасимо пылают страстные огоньки, которые по-другому зовутся ещё горицветами: пламенно-пышен их цвет и тлезвонно-силен их телесный запах, как запах пота. А в густенной тайге медовят разноцветные колокольчики, сизые и жёлтые борцы, и по рямам таёжным кадит светло-сиреневый багульник-болиголов.[17]
Сидит штабс-капитан у окна хмурый, как филин, кислое молоко хлебает. На столик с полынной глянет, ― так к кадыку и подкатит… Полночь пробило. Слышит он, ― шуршит за зеркалом, сухой бессмертник качается, ― малиновое мурло на свет выползает.
― Здравствуйте, господин! Молочком закусываете?
― Пшёл вон, тухлоглазый.[7]
Григорий упал на нары, хотел ещё блуждать в воспоминаниях по исхоженным, заросшим давностью тропам, но сон опьянил его; он уснул в той неловкой позе, которую принял лёжа, и во сне видел бескрайнюю выжженную суховеем степь, розовато-лиловые заросли бессмертника, меж чубатым сиреневым чабрецом следы некованых конских копыт…[9]
В лесу было тихо, прохладно. Рдели кровавые волчьи ягоды, часто встречались крупные синие ягоды голубики, прозрачные созвездия брусники, на полянах цвели влажные лиловые бессмертники. От трухлявых пней пахло скипидаром, далеко были видны красные, в белых крапинках шапки мухоморов.[18]
Сейчас были убраны хлеба, и обнажённо и величаво лежала земля, отдыхая от праведных трудов, ― жёлто-серое жнивьё, окроплённое яично-жёлтой сурепкой, ― серый цвет и жёлтый цвет до горизонта. На откосе за окном, казалось ― на расстоянии вытянутой руки, бесплотно трепыхались сухие бледно-лиловые бессмертники. Кое-где пахали, чёрная полоса опоясывала край земли ― чёрное море, маленький трактор бороздил чёрное море. Потом заполняла всё видимое пространство бурая отава, по отаве паслись пёстрые коровы. Седой чабан в соломенной шляпе сидел на насыпи, свесив босые старые ноги, и пил молоко из бутылки.[10]
― Ты знаешь, ― сказала Зоя, ― я от его умных разговоров последние дни просто устала.
― Тогда завтра рано, рано утром отправимся на пароходе, проведём целый день в лесу, на реке, но сегодня надо держать себя так, чтобы другие об этом не знали.
― Я тебе там, ― задыхаясь от радостного желания, сказала Зоя, ― бессмертники покажу, я знаю место. Ириша видела, девчонки на базаре уже бессмертники боровые продают, в этом году их много. Ах, это не садовые, колюче-золотистые, лиловые, которые меж зимних двойных рам кладут, эти мягкие, очаровательные, ты помнишь, я тебе говорила. Их годами сохранять можно.[13]
Помню, и я так же отпустился на сухую дерновину, где росли подсушенные солнцем, но молоденькие бессмертники, и в боровых этих цветах, их горьковатом запахе, в их неожиданной нежной окраске и в их сложенном как бы пальчиками цветке было что-то трогательное, как будто созданное для детской радости. С этими цветами у меня связано столько солнечного света и детских деревенских доверчивых глаз, и я вспомнил, как одна быстренькая и умная деревенская девочка любила со мною играть, а потом учила сестру плести из бессмертников веночки.
― Смотри, ― говорила в это время Кира, стоя на коленях, ― вот и малиновый. Какая прелесть.[13]
Я вышла в сад, где жёлтых георгин
Разросся куст и лилии цвели.
Он надо мной, сверкая как рубин,
Висел недвижно в солнечной пыли.
Я сорвала немую иммортель
И подошла к колодцу. Парил зной.
За мной следил докучный, звонкий шмель,
Сверлил мой ум серебряной струной.[19]
Бессмертники, вне жизни, я мальчик был совсем,
Когда я вас увидел, и был пред вами нем.
Но чувствовал я то же тогда, что и теперь: —
Вы тонкий знак оттуда, куда ведёт нас дверь.[1]
Сухо пахнут иммортели
В разметавшейся косе.
На стволе корявой ели Муравьиное шоссе.[3]
— Анна Ахматова, «Жарко веет ветер душный…» (из сборника «Вечер»), 1910
Ручьись, весна! Летит к тебе, летит Июнь, твой принц, бессмертник неболикий![комм. 4]
Юлят цветы, его гоньбы улики,
Божит земля, и всё на ней божит.[22]
Жизнь дающее семенам солнце —
Из холодной звезды, что воскресла;
Бьющий нерв, тепла в теле на донце, Холод в душу вползает и в чресла.
Солнце в закате – цветок иммортели;
Как два луча мои очи мертвели.
О летняя тоска, ― особый дачный холод
В картонной комнате, где к потолку приколот
Пучок бессмертника, где узкая кровать
Окну подставила свой бок ― отсыревать.[25]
— Георгий Оболдуев, «Буйное вундеркиндство тополей...» (Живописное обозрение), 1927
Мы шли в сухой и пыльной мгле
По раскалённой крымской глине, Бахчисарай, как хан в седле,
Дремал в глубокой котловине.
И в этот день в Чуфут-Кале,
Сорвав бессмертники сухие,
Я выцарапал на скале:
«Двадцатый год. Прощай, Россия».[26]
В короткой тишине я вижу лица
И руки, ещё недавно державшие перо
Над школьной партой. Сейчас ― винтовку.
Те самые, что пожимали на прощанье ― ваши.
Недосказавшие нам всё ― лежат,
Прижав траву… протянутые навсегда.
И венчики на лбу: потёки высохшего пота,
Бессмертники с наплывом полевых гвоздик...[27]
↑Создание таких неувядающих букетов — одна из самых запоминающихся функций бессмертника. Большинство упоминаний в литературе связаны именно с этим свойством «иммортеля», неумирающего и неувядающего хранителя памяти.
↑«Pauvre homme!» (фр.) — дословно: «бедный человек!» здесь в смысле, «несчастен человек!», бедна его юдоль, печальна судьба, он смертен.
↑Иммортель — в точном переводе с французского языка это и есть «бессмертник». Однако словоупотребление иммортеля в русской среде (дворянской и помещичьей, где долгое время был в ходу французский язык) не в точности соответствовало ботаническому бессмертнику. Конечно, прежде всего иммортель значил «сухие цветы» именно бессмертника. Однако в это понятие включались также и другие растения, пригодные для создания «бессмертных» сухих букетов, такие, например, как: перекати-поле (гипсофила), кермек, ковыль, бриза или трясунка (кукушкины слёзки) и некоторые другие. Постепенно, со смертью помещичьего быта слово иммортель практически ушло из употребления, превратившись в исторический факт литературы 1850-1910-х годов.
↑«Июнь, твой принц, бессмертник неболикий» — среди игры слов Игорь Северянин упомянул «бессмертник», скорее всего, не имея в виду исключительно цветок. И тем не менее, «неболикая бессмертная астра» нашла своё место среди его метафор.
↑«Бессмертники и метеолы» — в этой строке, дважды повторяющейся в стихотворении Георгия Оболдуева, «метеола» — или авторская «ошибка», или укрепившееся простонародное (упрощённое, детское, школьное) произношение цветка «маттиола» или левкой.